Повторение пройденного
Шрифт:
Жданов с конца августа очень сильно нервничал, когда немцы перерезали идущую через Любань и Тосно Октябрьскую железную дорогу. А потеря Мги вообще произвела на него удручающее воздействие, и серьезно обеспокоило Сталина — ведь эвакуация оборонных предприятий и «избыточного» населения, вывезенного в город со всей области и Прибалтики, была сорвана. И потому, что к ней приступили с запозданием, посчитав, что Лужский рубеж достаточно серьезная линия обороны, которую враг никогда не прорвет. И просчитались — немцам потребовалось немногим больше трех недель, чтобы подойти вплотную к ленинградским предместьям. Причем ударили одновременно с запада и востока, мощными танковыми группировками, фактически окружив город, лишив его подвоза.
— Ты что
Ворошилов спросил прямо, понимая, что Жданов явно что-то удумал. И тот ответил, видимо мысли давно были продуманы.
— Ты посмотри иначе, Клим — контрудар спешно введенных в сражение дивизий 54-й армии ничего не решил по большому счету. Да, Мгу отбили, и что-то серьезно изменится? Вся линия железной дороги вдоль Невы под обстрелом полевой артиллерии, И от самой станции немцы отошли недалеко — маршал Кулик их отдавил, оттеснил, но никак не обеспечил подвоз в Ленинград всего необходимого. А то, что идет через Шлиссельбург по каналу, или перевозится судами от Новой Ладоги, то это не более чем десятая часть от наших потребностей. И это положение нестерпимо — Григорий должен заняться своим главным делом, как ему и надлежит. Пусть его армия не Шлиссельбургский выступ защищает, а хотя бы освободит от немцев перегон Мга-Кириши. Тогда хоть половину необходимых грузов можно будет доставить в Ленинград, если будут действовать обе ветки, нужно только хорошо защитить их от возможного наступления фашистов. А штурм мы отобьем, сил у нас вполне достаточно, можно обойтись без 54-й армии. Которая ведь начав активные действия, отвлечет на себя немалые силы врага. Нам с тобой уже сейчас о будущем подумать нужно
Климент Ефремович задумался, размышлял несколько долгих и напряженных минут, при этом внимательно разглядывая карту. Затем перевел взгляд на Жданова, кивнул и негромко сказал:
— Ты прав — без обеспечения нормального подвоза фронт и город окажутся в крайне тяжелом положении. Вот смотри — на синявинских высотах и вокруг Мги начато возведение укрепрайона, что преградит выход противника к Неве и Ладоге. Там инженерный батальон из 54-й армии, и уже отправлены наши строители. Два пулеметно-артиллерийских батальона завтра начнут занимать позиции у Мги, еще три спешно формируем и отправим, — «первый маршал» еще раз посмотрел на карту, просчитывая ситуацию.
— Имея на правом фланге речку Тосно, а на левом укрепрайон, прикрывающий Шлиссельбург, армия Антонюка фронт удержит собственными силами — сегодня ведь вполне успешно отбил атаку танков на Никольское. Григорий со своей 54-й армией пусть ведет наступление на Погостье, навстречу ему пойдет Клыков — вот всю железнодорожную ветку и освободят. Но этим наступлением не мы, а Ставка руководить будет. Так что 48-ю армию нужно выводить из-под оперативного подчинения командарма-54, положение там вроде устойчивое, в обороне три свежие стрелковые дивизии. Да, две из них Кулик сам передал, но мы после отражения штурма сразу же усилим его армию. Хотя бы теми стрелковыми дивизиями, что вырвались из-под Луги — пополним их быстро по штату «легких», полковые пушки и минометы у нас есть. Танки у него свои, но полк КВ оставим у Антонюка.
Ворошилов быстро сделал необходимые пометки на карте, затем черкнул несколько строк на листке, но это начальнику штаба фронта, генерал-лейтенанту Маркиану Попову, что впал в немилость Верховному.
— Пока есть угроза прорыва противника к Ладоге, армии Кулика следует прикрывать это направление. Новиков докладывал, что противник не дает летать нам под Тосно, возможно идет переброска танков с запада на восток. Мы и так имеем дело с превосходящими силами противника, а потому ослабление танковой группы хотя бы на одну дивизию серьезно ослабит удар по нашим позициям, что 8-й, что 42-й армии. Пока ставить Ставку в известность преждевременно — следует отразить штурм. Но ты прав, Андрей — линию фронта с востока нужно отодвинуть как можно дальше от Ленинграда, хотя бы до Любани. Да-да, именно на Любань Григорий и должен наступать
Первые образцы танка Т-60 появились в сентябре 1941 года, а в октябре началось их массовое производство — до января следующего 1942 года изготовили полторы тысячи таких «малюток», весом в шесть с половиной тонн, и вооруженных 20 мм пушкой. Это типичный эрзац-танк военного времени, когда из-за эвакуации танковых заводов выпуск продукции резко упал. А тут пусть плохенький, но танк, и по цене втрое дешевле Т-50, к тому же их выпуск можно было быстро наладить, за счет использования автомобильного мотора ГАЗ, хорошо освоенного в производстве…
Глава 35
Прибывшие танки 122-й бригады впечатления совершенно не производили, да и настоящими танками считать их было трудно, скорее танкетками — «переростками». Из маленькой башенки торчал толстый ствол ДШК, пусть крупнокалиберный, но все же пулемет, хотя рядом спарен второй, винтовочного калибра ДТ. Да и сам корпус какой-то несуразный, высокий и в размерах большой, словно раздутая лягушка, которая пытается выглядеть жабой. Те же Т-37 и Т-38, тоже сконструированные как малые плавающие танки, на его фоне выглядели куда скромнее. Но это был как раз тот «танчик», на основе которого сейчас делают Т-60, корпус которого потеряет «водоизмещение», станет куда меньше. Но зато лобовая броневая плита будет установлена под большим наклоном, чтобы на дистанции в полкилометра противостоять попаданиям снарядов германских 37 мм противотанковых пушек, которых в каждой пехотной дивизии шесть дюжин. И это не считая почти сотни ПТР, которые будут пробивать борта этого «танка» влет.
— Полковник, в первом же бою немцы вышибут все эти танкетки, а они даже причинить урон противнику не смогут. Сколько у вас таких?
— По две роты в каждом батальоне, сорок две машины в бригаде, товарищ маршал Советского Союза.
Стоявший напротив Григория Ивановича невысокий, но коренастый командир, с частоколом «шпал» в петлицах, явно обиделся на столь пренебрежительное отношение к своим танкам, пусть и таким, да так, что вскинул подбородок. И голос чуть заметно дрогнул, когда добавил:
— Других все равно нет, а эти новые, на них воевать можно.
— Какая толщина брони, полковник? Миллиметров пятнадцать вкруг?
— Тринадцать, товарищ маршал, бронебойные пули из винтовок вроде должна удержать, если стрелять будут с сотни метров.
— У немцев в каждой роте еще по три противотанковых ружья, для которых твоя броня не крепче картона. В полку дополнительно двенадцать 37 мм орудий — прикиньте шансы своих парней уцелеть под шквалом пуль и снарядов. Они мизерные, после первого боя половина ваших машин будет выбита. Выжить на поле боя сейчас могут только те танк, что имеют броню втрое толще. Сколько у вас «тридцатьчетверок»?
— После передачи третьего батальона на станции Войбокало полковнику Орленко, согласно вашему приказу, товарищ маршал, осталось шестнадцать танков. Роту КВ также отдал вчера, согласно вашему распоряжению.
— Не дерзи мне, полковник, на все есть причины, — Григория Ивановича неожиданно стал забавлять этот ершистый комбриг, которому не понравилось «ограбление» маршалом собственной части. А это хорошо характеризует командира, как ни странно — драться с немцами такой будет упорно, раз перед ним свое мнение так открыто выражает, хотя не может не понимать, что с должности его снять можно за минуту. А то и худший вариант устроить непокорному строптивцу. Из разряда таких «пакостей», что навсегда сломают не только карьеру, но и саму жизнь.