Повторение пройденного
Шрифт:
— Понимаю, причем по тебе ударят крепче. Спешно перебрасываем от Ладоги в Шлиссельбург 142-ю дивизию, ее в КаУРе заменим ополченцами. По окончании доукомплектования подкрепим еще 237-й стрелковой дивизией, сразу направим в усиление. Полки 142-й начнут прибывать послезавтра. Морскую пехоту генерала Ненашева тоже передаю. Да, с работами по укрепрайону поторопись, Григорий Иванович, синявинские высоты и Мгу удерживать нужно до крайности, у тебя опора надежная будет, весь правый фланг прикроет. Два пулеметно-артиллерийских батальона отправили для занятия укреплений, еще три сформируем.
— Четырех дивизий командарму-48 сейчас вполне достаточно, фашисты вряд ли удар будут у него наносить, на доты укрепрайона дураков лезть нет. И учти — у них два направления
— Понимаю, потому отдаю тебе все, что могу. Ты там держись, они скоро и у нас начнут наступление — все к тому идет.
— Упреди их завтра с утра, устрой всем «побудку» пораньше, как договаривались. Давай, Климент Ефремович, ничего страшного, выстоим.
Маршал Кулик положил телефонную трубку и пробормотал, задумчиво почесывая нос пальцем и не замечая округлившиеся от удивления глаза начальника штаба генерала Сухомлина:
— Представляю, какая драка завтра пойдет на Изюмском шляхе…
Зря они нахрапом пошли по железнодорожной линии к Волхову. Танки чешского производства из «протектората» все же добрались до синявинских болот, где под проводами ЛЭП столкнулись с «тридцатьчетверками» 122-й бригады, и потери у немцев превысили два десятка танков. Но особенно не повезло панцерам «двойкам» — четыре танка напоролись на стоявший в засаде БА-10, входивший в качестве отдельной «единицы» в бронепоезд №82. Экипаж пушечного броневика столь выгодный момент не упустил. Пожалуй, это было самое невероятное по своим итогам столкновение в те дни…
Глава 38
— Держите позиции, чекисты. Нельзя пропускать нам фашистов в Мгу, иначе второй раз отбивать придется.
Голос комиссара 7-го пограничного полка Милоивана заглушила пулеметная очередь, расчет «максима» полоснул по начавшим подниматься в атаку немцам. Те уже в третий раз попытались пробиться на дорогу, только на пути у них встала 2-я рота капитана Никифорова, а старая вырубка мешала немцам обойти засевших за бревенчатыми завалами бойцов, из которых уже никто не носил привычные зеленые фуражки, их на головах стальные каски. Да и лопатки теперь у каждого, война научила постоянно окапываться — кто этим пренебрежет под первым обстрелом и погибнет. На гребне невысокой гряды еще вчера отрыли ячейки, там хоть сухо, спать можно, да чай вскипятить, ночи уже холодные. А вот немцы пошли в обход, и в болотине застряли, там вода стоит по колено, никак не окопаешься, а вот утонуть раненному солдату запросто. И пусть тонет немчура в вонючей торфяной жиже, их сюда никто не звал — захотелось русской землицы, так каждый ее и получит… по два метра на свое последнее обиталище.
За девять дней 1-я стрелковая дивизия НКВД не имела ни дня для короткого отдыха, но в пограничники всегда отбирали физически крепких, придавая при этом при этом в расчет бралось образование. Отбирали только тех, кто окончил «семилетку», исключительно комсомольцев или коммунистов, рекомендованных первичными организациями. Так что каждый боец прекрасно знал, за что воюет, и в плен никто не сдавался, дрались до последнего патрона. И по боевой выучке намного превосходили обычную пехоту, даже горных стрелков, что прекрасно проявили себя в «зимней войне»
Вот и сейчас по немцам стреляли именно из этих винтовок — те даже нос не смели высунуть из леса, нарвавшись на хорошо организованную оборону, преодолеть которую оказались не в состоянии. Но плохо то, что заболоченные леса тут проходимы, и даже для техники — много вырубок, просек, проселков, встречаются проводные линии на столбах. И немцы воевать умели — старались обходить завалы на дорогах, чтобы не нарваться на кинжальный пулеметный огонь. И постоянно искали где-нибудь брешь, в которую можно было бы прорваться, продвинутся далеко вперед, обойдя противника. А потом сбить ударом с тыла препятствующие продвижению вперед заслоны и снова продвигаться по дороге до очередного оборонительного рубежа. К тому же война в лесу идет совершенно иначе, чем в чистом поле, здесь артиллерия мало пользы принесет, зато минометы всегда собирают «кровавую жатву», ла и пулеметы страшное оружие.
В боях под Мгой все пограничные полки понесли серьезные потери, так что пришлось переводить их на «облегченные» штаты, упраздняя батальонное звено. Оставили только пять рот на полк, численность которого сократилась до тысячи двухсот бойцов и командиров. Зато сами роты были сильные, укомплектованные по довоенному штату, и даже лучше — три станковых пулемета и три ротных 50 мм миномета свели в отдельный взвод, в состав которого добавили по паре трофейных противотанковых ружей, захваченных во Мге. А сами полки получили усиление в виде отдельной пулеметной роты и минометной батареи, причем в их 7-м полку оно являлось исключительно трофейное — по приказу маршала Кулика передали все захваченное немецкое вооружение исключительно пограничникам. Потому стреляли сейчас по своим бывшим соотечественникам пулеметы MG-34 на станках и на сошках, 81 мм батальоны, и переданные по три 37 мм противотанковые пушки на каждый полк. И по звукам стрельбы сейчас невозможно было понять, где воюют немцы, а где русские с их оружием, которое пограничники быстро освоили, народ то многому обучен…
— Ваня, держи их сколько сможешь, и смотри чтобы не окружили, тебя обойти можно запросто, — присевший рядом с капитаном батальонный комиссар выглядел устало, какой день на ногах, но двужильный, слабости ни себе, ни другим не допускает. В жизни они являлись друзьями, но вот так по имени друг другу обращались, когда оставались наедине. А такие моменты всегда происходили, даже сейчас, когда в бою возникла короткая передышка, и многие пограничники доставали припасенные самокрутки или папиросы. Но курили в ладонь, пуская дым к земле, чтобы противник не увидел в бинокль — а то жди прилета нескольких мин.
— Они танки пытались пропихнуть вперед, пожгли мы их из германских пушек. Зато нам всю батарею ПТО в хлам разбили, где теперь орудия будем брать? Ладно, придумаем что-нибудь, не впервой. Ты учти, позади полк из 286-й дивизии позиции сейчас занимает, маршал его сюда направил, направление перекрыть. Пехоте время нужно, чтобы окопаться и оборону занять — сутки, но лучше пару. А позиция у нас удобная — немцам гати мостить придется, чтобы на сушь вырваться как у тебя, они лес даже валят.
— Видим, Федя, иначе бы они не лезли сюда так настойчиво, — капитан усмехнулся. Для него противник всегда были «они», а свои «мы» — вот такая нехитрая жизненная аксиома. — Сам понимаю, что задержать надобно, и подольше — от сырости немцы свою бодрость сразу потеряют. Это еще комаров мало, а будь лето, давно бы всех пожрали. Ничего, нам воевать в таких условиях привычнее, продержимся, не беспокойся.