Повторение пройденного
Шрифт:
И вот теперь появилась вторая такая дивизия, и Семену Ивановичу было страшно представить, что она может натворить в самое ближайшее время. Понятно, что вслух такие мысли он бы никогда не высказал, но себе никогда не лгал — нет ничего хуже, чем самому обманываться.
— Что скажешь, Федор Васильевич?
— Ничего хорошего не скажу, была одна дивизия, теперь их две — перебросили из танковой группы, что у Гатчи… у Красногвардейска.
Майор чуть ли не сказал «Гатчина», как ему было привычно. К переименованию городов выросшие до революции люди привыкали не так быстро, как комсомольцы, порой могли случайно обмолвиться. Тот же «Пушкин» иной раз «Царским Селом» называли, и тут же осекались.
— Зато там теперь на одну танковую дивизию стало
— Так что мы не зря неделю у Мги с германцами бились насмерть — как видишь, свое дело совершили, раз фашисты спешно усиливают это направление. Знать бы, где именно по нам ударят?
Карлов ничего не ответил, измеряя линейкой расстояния, и вскоре оторвался от карты. Пожал плечами:
— Могут ударить на Красный Бор, выбить оттуда наших и ополченцев, но впереди Ижора и Колпино — там везде укрепления. На Никольское наступать сразу две танковые дивизии не станут, там и одной не развернутся. К Неве сейчас так сразу не прорвешься, 115-я дивизия встала крепко. К тому же за спиной поддержка — 4-я дивизия ополчения. И корабли, что по ним ведут огонь. Нет, к Неве фашисты хотят выйти как прошлый раз, но легко, без серьезных потерь. Все же большой урон терпят от наших железнодорожных батарей. Думаю, они 12-ю танковую дивизию из сражения скоро выведут — наскоком привыкли действовать, везде искать слабые стыки.
— Тогда ударят по 310-й или 286-й дивизиям — другого направления на Мгу, как через них, нет. И по нам пройдутся — мы первые у них на пути…
С первого и до последнего дня Великой Отечественной войны чешские заводы исправно поставляли вермахту вполне качественную бронетанковую технику, а заправилы гитлеровского рейха всегда отмечали очень добросовестный труд чехов, как и за значительный вклад всего «протектората» в их победы. В сражениях под Ленинградом немцы задействовали четыре дивизии панцерваффе, в трех из которых костяком были чешские танки, не вызывавшие у немецких танкистов, или генералов, таких как Манштейн, никаких нареканий…
Глава 37
— Товарищ маршал, 286-я дивизия выдвигается в Войтолово, на левый фланг 48-армии, ее996-й стрелковый полк уже там…
— Вот и хорошо, Александр Васильевич, что уже там — опасаюсь, что 310-я дивизия не выдержит удара и все же пропустит вражеские танки. А те вдоль рокады пройдутся, и как раз в Войтолово и ввалятся дружной оравой, А там налево три версты до Горы, и пять верст до Мги — понимаешь, чем нам все это грозит. Не к Ивановским порогам удар направлен, то не больше чем отвлекающий маневр, испугать новой угрозой выхода к Неве. Заставить нас стянуть в 48-ю армию к Никольскому все резервы. Я ведь «купился» на этот демарш, слишком показательно немцы вчера дивизию генерала Конькова атаковали, однако без особой для них привычной настойчивости. Так, как говорится, только «обозначили» присутствие!
Григорий Иванович прошелся по подвальной комнатенке — штаб армии занял старое здание во Мге, возведенное еще до революции, когда началась прокладка железной дороги через всю Карелию, в Мурманск, тогда еще носивший другое название, с упоминанием правящей династии. Маршал пребывал в возбужденном состоянии, прекрасно понимая, что теперь знания нисколько не помогут — ситуация на левом фланге оборонительной линии, опоясавшей Ленинградский фронт, за истекшие сутки радикально поменялась. И теперь можно было с уверенностью сделать вывод, что враг сменил направление главного удара, который последует с востока, отнюдь не с запада. Если бы к рассвету Донсков не доложил о вернувшемся разведчике, совсем
— Фельдмаршал Лееб не отказался от идеи выйти к Ладоге и блокировать Ленинград с суши, оставив нам для снабжения Ленинграда только озерные коммуникации. Какая хитрая сволочь — видимо, сообразил, что лобовой штурм не даст ему лавров победителя, и решил устроить блокады, не победить нас силой, а уморить голодом.
— Теперь против нас две танковые дивизии, Григорий Иванович, судя по значкам на башне, как мне сказали — к действующей 12-й дивизии добавилась 8-я, из состава 4-й танковой группы.
Начальник штаба 54-й армии генерал-майор Сухомлин склонился над картой, на которую только что нанес полученные четверть часа тому назад данные авиаразведки. Командующий ВВС генерал Новиков не подвел — прихватил немцев у Тосно в тот момент, когда только светало, и германские летчики еще пили кофе. «Лагг-3» прошлись несколько раз, пилоты разглядели длинные транспортные колонны, что нескончаемой «лентой» поперли на север, выбираясь из городка. И даже разглядели кресты на башнях. Еще совершили облет всей линии боевого соприкосновения, и заметили, что тот же маневр совершают немцы у Никольского — и там танки двинулись на Мгу, их тоже хорошо разглядели. Вот только вся штука в том, что не всякая короткая дорога будет для врага короче, с учетом того, что от рокады до Невы расстояние небольшое, всего десять-двенадцать километров.
— Приплюсуй парочку моторизованных дивизий — 18-ю и 20-ю, получишь ударный кулак, который будет действовать по двум направлениям — напрямую на Горы и Мгу, вдоль рокады и дороги, и в обход до Шапки, чтобы выйти к станции Турышкино, откуда мы выбили их сводную бригаду инфантерии. Туда немедленно нужно выдвигать всю 128-ю дивизию, горные стрелки полковника Грибовав одиночку просто не выстоят. И противотанковый дивизион им в усиление, а в резерв к Сологубовке 122-ю танковую бригаду, чтобы она могла действовать сразу по двум угрожаемым направлениям. И в зависимости от обстановки поддержать или 286-ю дивизию, или 128-ю — там в любую сторону по десятке верст выйдет. Да, хрен я 8-й танковый полк отдам, мне он самому пригодится. Пусть пока на месте находится, к вечеру ситуация окончательно прояснится…
Дверь в кабинет открылась, на пороге возник связист с черными петлицами и «кубарями» на них. Четко доложил:
— Маршал Ворошилов на проводе!
— Переключай на меня, — бросил ему в ответ Григорий Иванович, и не мешкая подойдя к столу, поднял трубку телефонного аппарата, приложил к уху, слушая потрескивание, и громко бросил:
— Маршал Кулик на связи!
— Приветствую, Григорий Иванович. Новиков сейчас мне доложил, какая «змея» из Тосно выползла. Что делать будешь?
— И тебе не хворать, Климент Ефремович. Драться буду, что мне еще остается делать. Учти, против тебя только две танковые дивизии остались, и еще одна мотопехотная — генеральный штурм слабее выйдет, все же танки есть танки. Зато у меня тут катавасия пойдет такая, что мама не горюй. Думаю, к своим четырем подвижным дивизиям немцы добавят еще две-три пехотные, больше вряд ли, тут и так все дороги забиты будут, плюс бригада — представляешь, как мне «весело» станет?
— Забирай у Антонюка свою 310-ю дивизию, все равно она направление на Мгу держит, и пограничников — они как раз у тебя под рукой, разграничение с 48-й по Отрадному, но Кузьминский мост твой. Командарму-48 отвожу фронт до Ижоры, пусть прикрывает колпинское направление и выход на Неву к порогам. Отдаю 168-ю дивизию полковника Бондарева, она в Красном Бору дерется, вместе с 20-й НКВД. Это к его двум дивизиям — 115-й и 4-й ДНО, последняя находится у него в резерве, пополняем.
— Этих четырех дивизий командарму-48 сейчас вполне достаточно, фашисты вряд ли удар будут по нему наносить, на доты укрепрайона дураков лезть нет. И учти — у них два главных направления для наступления уже есть, добавлять больше означает «распылять» усилия, бить растопыренными пальцами, а немцы такое не допускают.