Пожарная застава квартала Одэнмате
Шрифт:
Курода скривил бровь, выслушав меня, усмехнулся, запил смешок сакэ, бросил чашку на поднос, а мне пробурчал недовольно:
— Ты их слушай больше, работников этих. Пропили все без счету, а все туда же. С них и спрашивай.
Я только вздохнул:
— У вас изрядно долгов, господин Курода. Я понимаю, свадьба дочери, но ваши траты уже давно вышли за пределы приличных…
Взяв вторую чашку, Курода неприятно прищурился, бросив на меня острый прицеливающийся взгляд.
— Ты, садовник, не траты мои считай, ты кусты стриги. Для того
— Моя работа здесь окончена, — отозвался я, даже с некоторым интересом ожидая, чем это все кончится.
— Ага, — нахмурился Курода. — Ну да…
Он выпил чашку, поставил ее и крикнул в дом:
— Дочка. Дочка! Проводи господина садовника, а то он сам выхода не найдет.
— Вы действительно намерены решить это дело так? — уточнил я, просто на всякий случай.
— Идите отсюда, господин садовничий, — пробурчал Курода, вколачивая прогоревший табак из трубки в пепельницу. — В гневе я удержу не знаю. У меня удар — что молния, знаете ли. Один замах — и мертвый падает. Не гневи меня, садовник.
— Вы действительно можете позволить себе так обходиться с займодателями? — вслух удивился я, скорее пораженный его молодецкой дерзостью, чем расстроенный. Терять мне здесь было уже нечего. Сам я платы тут точно не получу.
— Ты мне тут зубы не заговаривай, — беззлобно отозвался Курода и обвел сад рукой с пустой трубкой, а точнее, весь квартал за оградой сада. — У них у всех дело-то простое — кормить и обеспечивать. Это нам воевать, если прикажут. Ну а пока войны-то нет…
Курода сосредоточенно забил в трубку щепоть табака и раскурил от уголька из жаровни. Обо мне он словно и забыл. За его спиной в глубине дома стояла дочь его со страдальческим выражением на лице, словно умоляющим меня не начинать скандала.
— Ну что ж, — произнес я. — Славного мужа вашей дочери.
— Иди-иди, — выпустил Курода дым из ноздрей. — Все деньги потом, может, останется чего от жалованья…
Да, а следующее жалованье у нас осенью… Как рис уберут. Не раньше.
С тем я и ушел из этого дома.
На улице, около дома старика-плотника, у которого я брал порой ножницы и другой инструмент для работы по саду, меня нашли оба брата Хиракодзи:
— Так как и что, господин Исава? Удалось ли? Сладилось?
Я только вздохнул, понимая, что ничем им не помог:
— Обещал расплатиться с жалованья.
Братья тоже знали, что это значит, и тоже помрачнели.
А старик-плотник засмеялся, принимая у меня садовые ножницы.
— А-а! Так наш всеквартальный сирота господин Курода-Должен-Всем теперь должен и вам, господин Исава?
— Похоже, что так, сэнсэй, — вздохнул я.
— Есть в этом что-то ободряющее, когда не только ты должен, но и тебе должны. А?
Для меня это было действительно свежее впечатление. Но братьев Хиракодзи слова старика не воодушевили.
— Должок в чашку не нальешь, — буркнул малыш Тогай. — Что ж делать-то теперь? Ни монетки денег.
Я посмотрел на них на обоих, таких угрюмых и
— Идемте со мной в храм. У меня есть к вам еще одно дело.
Кабы знать, чем кончится твой замысел, возможно, люди бы и не замышляли ничего и никогда. В случае поражения — отринь печали, встань и иди. Но как же тяжко следовать от поражения к поражению…
Вчера я получил деньги. Окасукэ отсчитал нам с Нагасиро девятьсот медных дзэни за дело в «Обанава», а уже на следующий день я был готов призвать всех достойных, на мой взгляд, вступить в пожарные квартала Одэнматё.
Братья Хиракодзи поначалу были очень ошеломлены моим предложением.
Они сидели напротив, не понимая, смеяться или пугаться, им никогда не предлагали ничего подобного, и сами они не искали себе такой службы.
— Бороться с огнем? Гасить пожары? — повторил старший, Хаято. — Ходить по улицам в любое время дня и ночи? Носить меч?
— Носить меч? — удивился я.
— Ну а как же? — быстро выпалил Хаято. — Пожарным позволено носить оружие в городе — на них же нападают все время то погорельцы, то грабители…
— Я уточню это обстоятельство, — пробормотал я, скрестив руки на груди. Признаться, не подумал ни о чем подобном, соглашаясь на эту службу, как-то это дерзко с моей стороны будет мечи подчиненным раздавать…
За моею спиной весьма громко хмыкнул Нагасиро. На правах самого первого и потому самого старшего члена моей дружины он занял место за моим левым плечом — как положено при наборе новобранцев. Хотя старшинству его было ровным счетом полдня. Мы не обсуждали то, что произошло между нами ранее, просто он занял это место слева от меня — молча, решительно, безусловно.
Когда-то и я так вот сидел за плечом господина старшего садовника…
Мы собрались у меня в каморке при храме с разрешения настоятеля и обсуждали предложение почтенных жителей квартала.
В общем, никто не был против. Скорее наоборот — все горели воодушевляющим рвением.
Я отсчитал каждому из братьев по сотне дзэни с общей связки:
— О-о! — восхитился малыш Тогай, дико выгнув брови к потолку.
— Это за последнюю работу, — объяснил я, ободряюще им улыбаясь. — Нам положена награда за каждый погашенный пожар. Ежедневного содержания нам не дают, так как команда Икимару как раз так и работала, лежа на пузе, а когда их лишили довольствия — начали грабить пожарища и погорельцев.
— То есть нам еще и Икимару с этого места нужно выгнать? — Тогай сделал большие глаза. — У-у-у!
— Труды наши за награду будут, — объяснил я. — Не служба. И не рабочая поденщина, как в порту грузы разгружать или крыши выводить. То награда за усердие от хозяев сохраненного имущества. В благодарность. Такую благодарность, что кому угодно принять пристало. Так людей, что на помощь пришли, благодарят. Только нас благодарить будут. А Икимару — нет. Думаю, однажды нам придется с ним потому столкнуться…