Пожарная застава квартала Одэнмате
Шрифт:
— Хм. — Тогай сел, скрестив ноги, подпер выпяченные губы заросшими волосом пальцами и глубоко задумался. — Сложно нам будет…
— Я намерен этим заниматься, — ответил я ему. — Я уверен, что мы справимся куда лучше Икимару. Особенно если не будем отлеживать бока в храме.
Братья кочевряжиться не стали.
— Конечно! — в один голос воскликнули оба и глубоким поклоном с полным доверием передали мне всю власть над своим временем и занятостью на время договора. Если такой почтенный человек, как господин Исава, берет на себя руководство, то они,
Сердце мое дрогнуло от такой искренности и от тревожного чувства — справлюсь ли я? Достоин ли я такого доверия? Ведь недостоин…
Но придется стать.
Переглянулся с Нагасиро: нет ли невзначай каких возражений? — и тот, естественно, не был против. Берем-берем. Всех берем! И я поклонился братьям в ответ, принимая на себя всю ответственность.
Другой вопрос, за что я сам-то принял ответственность? Как ее вообще несут, эту пожарную службу?
— Что ж, нам нужно подумать о том, как мы будем исполнять наши обязательства, — произнес я.
— Инструмент нужен, — заявили братья. — Всенепременно. Багры там, ломы — ломать стены, рушить горящий дом, пока огонь дальше не перекинулся.
— Вы же строители? У вас же есть какие-то инструменты?
— Да какие там у нас инструменты. У меня вон пила, а у Тогая рубанок. Не тот это инструмент. Но мы знаем человека, у которого все, что нужно, есть, работали с ним на стройке. Да, собственно, его инструмент мы и брали, когда «Обанава» гасили. Вы же помните? Может, он отдаст за сходную цену…
— Что ж, — поднялся я с пола. — Значит, не будем терять время. Идем к нему.
И мы пошли к этому человеку. Им оказался Саторо Оки — бывший храмовый строитель. Здоровенный детина — такому бы в поединках сумо выступать. И вроде как он даже когда-то этим и занимался. Жил он в тупике за Рыбным рынком, в убогом месте, где обретались рыночные нищие и неприкасаемые. Жуткое место. Но нам был нужен его инструмент.
— Нет, — коротко отрезал Оки, сидя на пороге своей убогой комнаты. — Самому надо.
— Зачем он тебе? — удивился Тогай. — Тебя же, как всех, выставили со стройки. Что ты им делать будешь?
— А без него? — здраво спросил Оки. — Мне его дед завещал. А то, что докупить пришлось, — много денег стоило. Не. Не отдам.
Но славный бронзовый лом и здоровенная деревянная кувалда из комля красного дуба, а также совершенно бесполезный набор резцов и стамесок не давали нам отступить так просто.
Братья усердно давили на здоровяка, а я и Нагасиро стояли в отдалении, наблюдая схватку упорства с непоколебимостью.
— Нам такой парень пригодился бы, — вдруг заметил Нагасиро, морщась, потирая больной висок. — Это когда злой и голодный Икимару придет наконец бить нас по головам рукоятками мечей.
— Гм? — задумался я. Потом понял, как он прав. Икимару рано или поздно пожалует, и лишняя пара сильных рук будет весьма к месту. Я подозвал Тогая и попросил передать Оки наше предложение:
— Мы возьмем
Тогай малость удивился сначала, но передал все в точности.
Саторо Оки передал в ответ, что подумает.
— Что тут думать! — воскликнули братья Хиракодзи в один голос. — Соглашаться надо!
Но проще было сдвинуть этого человека-скалу, чем в чем-то его убедить.
— Простите нашу настойчивость, — шагнул я вперед и поклонился за всех. — Мы придем в более удобное для вас время.
Оки только молча кивнул в ответ. И мы ушли.
— Упертый болван здоровенный, — ругался малыш Тогай, пока мы возвращались вдоль канала к воротам нашего квартала. — К нему со всем радушием, а он… Эх!
Пока мы шли обратно, уже по своему кварталу, я сначала бездумно, а затем уже и с присмотром, начал видеть, обращать внимание, замечать в памяти места возможного пожара, шел озираясь, крутил головой, останавливаясь в сложных местах, и чем дальше, тем более начинал понимать, что мест, откуда могло полыхнуть пламя, было не перечесть: бани, закусочные, жаровни, угольный склад, склад рапсового масла — то еще проклятие… Ну хоть река Сумида рядом.
Но внезапно я перестал ощущать себя уверенно, потому что понял: я на самом деле не знаю места, которое взялся оборонять…
— Я думаю, нужно обойти квартал кругом, — произнес я. — Обойти и составить план. Зарисовать все опасные места, отмерить расстояние от храма и время, которое уйдет на наше прибытие, если вдруг где что-то загорится.
— Надо так надо, — согласились братья Хиракодзи. Они, потратив горсть медяков и впервые поев рису за долгое время, были довольные и на все согласные.
Купили в книжной лавке большой лист бумаги, тушечницу, кубик туши, кисть погрубее для уличных записей и пошли зарисовывать поле своей деятельности. Проходили так полдня, измазали все пальцы в туши, но план вчерне начертили, пути шагами измерили.
А Нагасиро нас очень быстро покинул, заявив, что ему лень сбивать ноги в этих хождениях по переулкам — он лучше пойдет в храме полежит. Вдруг туда прибежит кто, или еще чего…
И мы пошли дальше уже без него.
Так я с братьями к полудню добрался до другой особой радости крепкого рабочего мужика — на окраине нашего района, куда я ни разу не забирался, но совсем рядом, за рвом, неожиданно оказался высокий забор веселого квартала Тростниковое Поле — Ёсивара. Высоченный прочный забор, наглухо прятавший своих девочек и веселье внутри от всего прочего мира. Братья тут же начали скабрезно острить и вообще вести себя всячески похабно, не стесняясь натурных, образных сравнений, словно крестьяне… Каковыми они, собственно, и были… Не обращать внимания на их дурачества было трудно. Не думал, что веселый квартал так близко к нам. А кто же его от пожаров бережет? Ведь бережет же? А еще дальше, за Ёсивара, — малые княжеские усадьбы и дома района Канда, что там точно уже не наше дело, там свои пожарные должны быть…