Пожарная застава квартала Одэнмате
Шрифт:
Да. Женщина. Мужчина. И некто третий.
— Кто вы такие? — спросил Юи. — Вам что-то нужно?
Человек в черном, что сидел посредине, резал взором из-под круглой шляпы лицо Юи.
— Отведи нас к своему господину, — произнес наконец мужчина в черном. — К господину Киёда но Сатаке.
— Даже так… — удивился Юи. — Что ж, прошу внутрь.
Трое одновременно поднялись и пошли вперед. То, как они двигались, Юи сразу насторожило. Юи не встречал еще такой странной походки. Женщина в синем кимоно с белыми журавлями была так просто огромной — выше самого Юи. Она ходила, словно не сгибала ноги в коленях. Человек в черном
Юи отступал пред ними, пока не сравнялся с сидевшим на футоне господином Сатаке. Тут он остановился и понял, что дальше отступать некуда и придется, наверное, сражаться. Но трое остановились. И сели на доски пола. Разом.
— Приветствую тебя, Киёда но Сатаке, — произнес человек в черном, наклонившись вперед.
— И я вас приветствую, господин Икио Тора, — криво улыбнувшись, ответил Сатаке.
Хасубэй прошел к Юи и, потянув за рукав, отвел и посадил его слева от господина Сатаке, как раз напротив высоченной женщины в синем. Отходя, чтобы сесть справа от господина, Хасубэй, не двигая губами, произнес:
— Будь внимателен. Они не люди.
То, что они не люди, Юи понимал. Люди так не ходят. Значит, это они. Они — это демоны. Оборотни. Горные чудовища, хозяева ночей и беспокойных снов.
Кто же это мог быть еще? Они и есть.
Юи многого ожидал, связываясь с Сатаке. Но не такого. Нет. На такое воображения у него уже недоставало.
Теперь следовало быть начеку и смотреть во все глаза.
— Я не ждал вас так рано, господин Икио, — произнес господин Сатаке.
— Я пришел спасти вас, — угрюмо ответил человек в черном.
— Кто спасет меня от меня самого? — слабо улыбнулся господин Сатаке. — Ваша помощь уже меняла мою жизнь. Чем мне придется заплатить за нее на этот раз?
— Как всегда, — пожал плечами человек в черном. — Ничем.
— Именно столько и есть невыносимо много, — проговорил Сатаке. — Сбавьте цену, умоляю. Я ненавижу быть в долгу.
— Каратели Мацувака Генрюсая, верного пса сёгуна, прочесывают горы в поисках сбежавшего узника, — ответил мужчина в черном. — Они бы уже были здесь, но я позаботился об этом и только потому мы еще в безопасности. Но отводить глаза всем бесконечно нельзя. Вам нужно скорее покинуть это место. Я проведу вас через заставы и посажу на корабль с верной командой.
— Зачем? — устало спросил Сатаке. — Зачем на этот раз?
— Чтобы вы могли продолжить свою борьбу.
Юи слушал и не верил тому, что слышит.
— Я устал, — пробормотал господин Сатаке. — Я ранен. И нет уже никого, кто пошел бы за мной. Я хотел бы просто вновь заниматься только своим маленьким садом и стихами.
— Когда-нибудь позже, обязательно, — ответил человек в черном. — А сейчас не время. Я дам вам золото. И вы сможете нанять воинов и купить оружие. А самое главное, я спасу вас. Для будущего. Для прекрасного блистательного будущего. Просто вы ранены и устали, господин Сатаке. Вам нужно отдохнуть. Но борьба еще не закончена.
Женщина в голубом внезапно и как-то нечеловечески, как насекомое, наклонилась и поставила на пол перед Юи ящичек в черном блестящем лаке.
— Мы вас ждем, господин Сатаке, — произнес человек
Глава 24
Похитители родословных. Тот, кому они помогают
— Что там? В ящичке? — устало произнес господин Сатаке, когда незваные гости вышли под дождь в ожидании сборов.
— Золото, — произнес Юи, открыв оставленный незваными гостями ящичек.
— Лисье золото, — согласился Сатаке. — Бесполезное абсолютно. Его можно подсунуть только очень неопытному меняле. Прочие его сразу различают — оно слишком мягкое, слишком яркое и чистое для настоящего. И потому с ним никто не связывается. Пользы от него никакого. Мы это уже пробовали.
— Оно потом превращается в листья?
— Я сам такого не видел. Но толку от него, что от листьев.
— Кто это были, господин?
— Они. Оборотни. Лисы. Похитители родословных. Похитители имен. Похитители лиц. Похитители тел. Они те, что скрывают свое происхождение и убивают людей привычными предметами непривычным образом…
— Не понимаю, господин Сатаке.
— Вот тот человек в черном. Он говорит, что его зовут Икио Тора. Но я-то теперь четко знаю, что Икио Тора давно мертв и лежит в безвестной могиле. Мацувака Генрюсай умеет быть убедительным. А это неведомо кто, занявший его место и укравший его имя. Лис. Демон-они. Оборотень. Подменыш. Взялся неведомо откуда, исчезает неведомо куда. Вхож как в Ставку сёгуна, так и ко Двору. И плетет, плетет свои неясные заговоры. Когда-то я считал его другом. Но те времена глупой юности минули. За те ошибки заплачено ужасной ценой. Икио Тора. Страшный человек. Однажды я видел, как он на спор разрубил одним ударом испанскую кирасу вместе со столбом, на который ее повесили. И его даже выдать нельзя — ведь его нет.
Но сам он кидает живые души в пламя сотнями.
Я знаю, что такие неизвестные во всех трех столицах забирают имена целых семей, вымерших от оспы или погибших в междоусобицах. Они занимают место умерших, проникают в общество, плетут свои заговоры, сеют семена сомнения и неповиновения. Толкают людей к измене, бунту и убийству. Если бы не он, не было бы и этого восстания. Мы бы просто не решились рискнуть всем. Но кое-кто принял Икио Тора за посланника Господа, ходящего по земле, хотя теперь я совершенно уверен, что он исчадие ада. Я был искушен. Я поддался. И все, за кого я был ответственен, понесли наказание. На земле и, наверное, на Небесах — мы забыли, что всякая власть от Господа. А я теперь бегу, полный раскаяния и печали, сир и наг, и омываю рукава свои слезами. А он вновь явился по мою душу. Дьявол ходит среди людей, и нет мне спасения. Что же делать… Что же мне делать? У кого просить помощи?
— У меня, — ответил ему Юи.
Юи был тронут подлинным отчаянием господина Сатаке. И очарован его удивительным врагом-союзником.
Не случайно обстоятельства привели его сюда. Это была карма. Это было предназначение, то, что он искал.
И Юи был готов сражаться.
Пришельцы ждали решения господина Сатаке на улице, во дворе дома. А Юи уже все сам решил.
— Хасубэй. Подойди, будь добр. Видишь эту здоровенную девку? — спросил Юи, осторожно показывая на нее Хасубею в окшко, странную женщину словно оставленную на страже у постоялого двора.