Познавший правила
Шрифт:
— Держимся! — приказал я, формируя огненную стену перед подъёмом к воротам. — Ворота долго штурм не выдержат.
Следующим, кого я нашёл, была Кри-ана со своими бойцами. Им я приказал сделать всё, чтобы твари не добрались до ворот. Десяток засел в южной башне, надёжно укрываясь от летунов под крышей яруса. С башни отлично просматривалось начало подъёма. Девушка кивнула и сделала сразу две огненных стены.
К этому времени вал тварей из Диких Земель докатился до обрыва и принялся рваться наверх. Удавалось это немногим — в основном, насекомым. Но и тех было легко сбить стрелами. При больших размерах ходить по
Я вернулся в лабораторию. Грапп был там, и ему было страшно. Его первый вопрос был о происходящем за стенами.
— Твари прут валом на крепость, — сказал я. — Надо уходить.
— Не отобьёмся? — обречённо спросил парень.
— Хорошо, если уйти дадут, — ответил я. — Над крепостью три десятка летунов. И боюсь, это не предел. Как спускаться к морю — не представляю.
— Проклятье! А этот труп так и не встал! — выругался Грапп, наспех записывая показания приборов.
Будто услышав это, труп начал дёргаться.
— Встаёт! — предупредил я, но более доходчиво эту мысль донёс встревоженно заревевший каваль.
Грапп кинулся писать показания приборов, а труп поднялся, пошатнулся и почти уверенно двинулся к решётке. Я с омерзением смотрел, как стремительно искажаются черты его лица — и как буквально на глазах бывший человеком кусок мяса превращается в низшую нежить. Его сосед обеспокоенно отошёл от решётки и начал шипеть. А превращение нового неживого и не думало останавливаться. Он продолжал меняться, приобретая всё больше сходства с… мурлом! Пролежавший пять дней в подвале труп, в нарушение всех законов, превращался в мудрую тварь!
«Грапп!» — крикнул я, привлекая внимание ученика мудреца, но не успел — так стремительно закончилось превращение. Никто не успел защититься от рёва твари. Грапп, я и десяток Одноглазого вместе с десятником повалились на землю. Прутья решётки выгнулись. А потом раздалось шипение — и когда я поднялся на ноги, в подвале оставался только один неживой. Старичок, мирно шипевший на нас все эти дни, исчез. Клетки были сломаны, а на их месте стояла мудорь.
— С-с-с-сильнэй! — просипела она, формируя какое-то плетение, но я уже был к этому готов. Узор я развеял легко и в ответ ударил огнём — лучшим оружием против нежити всегда и везде.
Тварь взвыла, прыгнула в проход, ведущий к нашему госпиталю, и рванула прочь.
— Сто-о-ой! — заорал я что было сил, кидаясь за ним. В госпитале были только девушки из десятка Пятнашки. И встречать в подвале мудрую тварь они были никак не готовы.
К сожалению, тварь была быстра и обгоняла меня. Как я ни кричал, как ни старался предупредить — её появление стало неожиданностью. Впереди зазвучали визги и крики боли. Тварь победно ревела, видимо, ощущая скорую победу. Но я успел. Вбежав в помещение, я ударил сразу — что и спасло жизнь Ка-ине и Ласке, которых мудорь уже повалила на землю. Одной она вспорола живот, а вторую — душила. Воздушный поток просто отправил тварь в стену — что-то хрустнуло — и мудорь заверещала, барахтаясь.
Ласка, хрипя, поднималась с пола — дышать она могла, но шея была покрыта синяками. Ка-ина стонала, держась за окровавленный живот. Пришлось бросать всё и подлечивать её. Половина девушек была ранена. Их перевязывали
— Уходим! — закричал я, оставляя на девушек Ка-ину, которая теперь продержится хотя бы пару часов. — В лабораторию к Граппу! Живее!
Я повернулся к мудори как раз вовремя. Тварь стремительно заращивала повреждения. И делала она это с помощью мудрости — буквально всасывая искры из окружающего пространства. Не знаю, что там хотели понять мудрецы, но на моих глазах связь между нежитью и мудростью становилась очевидной. Больше не на чем было этой твари расти.
Мудорь попыталась меня атаковать — но крепкий щит, несколько мудростей и взмахов меча быстро охладили её напор, заставляя отступать. Вот только она всё ещё продолжала изменяться. На её груди выступали костяные наросты, которые медленно стягивались в сплошные кольца на спине. Ноги в какой-то момент с хрустом деформировались, а коленки выгнулись назад. Я попытался её достать — и даже дотянулся до тела, но костяной доспех отражал меч.
— Прочь! Р-р-р! — мудорь метнулась ко мне, отбрасывая в сторону, и кинулась наверх. К счастью, никого из девушек моего отряда тут уже не было.
Я снова кинулся в погоню. Если на мой отряд нападут с тыла — это будет катастрофа. И так бы оно и случилось, если бы не летуны, которые, увидев внизу нежить, почему-то прониклись к ней ненавистью. С истошными криками твари принялись пикировать на мудорь.
— Уходим! Уходим! На корабль! — надрывался я, наблюдая, как нежить ловко уворачивается от острых шипов на хвостах и пытается поймать хотя бы одного летуна.
Меня услышали. На башнях началось шевеление, внутри укреплений раздался топот — а под стеной полыхнуло несколько раз так, что клубы огня было видно даже со двора. Похоже, Кри-ана прикрывала отход.
— Собрать вещи! Собраться у выхода к морю! — кричал я, а сам завороженно смотрел, как мудорь всё-таки исхитрилась и заломала первого нападающего. Потом второго… потом третьего… Я начал бросаться в мудорь мудростями — всеми, которые знал. Но чем дальше, тем меньше внимания она обращала на мои попытки ей помешать. Сзади раздавался топот — бойцы начинали собираться у выхода.
— Шрам! — позвала Пятнашка. — Шрам! Пора уходить!
Я обернулся. Отряд стоял в бастионе, готовясь отступить. Десяток Одноглазого сгрудился вокруг Граппа, который вцепился в журналы лаборатории. Десяток Арми и разведчики тащили механизмы. Остальные, нагруженные вещами, стояли и смотрели на меня. Кри-ана и её бойцы сбежали последними — и в этот самый момент сзади как будто в колокол ударили. Скала дрогнула. Дружный визг летунов заставил меня снова обернуться к мудори.
Она изменилась. Её тело покрывала сплошная костяная броня, которая при этом совсем не мешала ей двигаться. Трёхпалые ноги цепко держались за землю. Вскинутая в воздух рука была похожа на человеческую — только мизинец смотрел в сторону длинным когтем, а все пальцы будто были покрыты острыми костяными колпачками. С неба сплошным потоком сыпались летуны, разбиваясь о камень двора.
Тварь взревела, поворачивая ко мне украшенную короной костяных шипов голову, и победно оскалилась. Из подвала отчаянно заревел каваль, а через секунду меня подхватило и кинуло вперёд, во двор. Я даже не успел заметить, как новоявленный каратель сплёл эту великолепную воздушную мудрость.