Правда о Порт-Артуре. Часть II
Шрифт:
Роты двинулись впередъ. Показалась цпь. Едва различаемъ стрлковъ. Цпь медленно подвигается.
На Дагушан никого не видно. Японцы попрятались.
Батареи осыпаютъ Дагушань шрапнелью и фугасными бомбами. На склонахъ явственно различаемъ огромные взрывы.
— Полковникъ Тохателовъ, прикажите батареямъ обстрлять вершину — на ней и за ней наврное много японцевъ — чего
Полковникъ Тохателовъ спускается въ казематъ. Хочетъ передать по телефону на дальнія батареи. Ничего не выходитъ. Центральная не отзывается. Тохателовъ горячится. — Дайте лит. А; лит. А — говорю! Да что вы, ошалли? лит. А. А. А..!
Наконецъ центральная отозвалась.
А время идетъ. Снаряды несутся къ Дагушаню и, вмсто вершинъ, рвутся на его склонахъ.
Снаряды съ батареи лит. А начали ложиться въ сдл Дагушаня.
— Ну, что же это? Только одна батарея поправилась. Передайте же на другія батареи. Что он смотрятъ? — начинаетъ горячиться Смирновъ.
Тохателовъ мечется. Кричитъ наверхъ, на залитерную батарею. Приказываетъ передать по семафору.
Наконецъ вс батареи сосредоточили огонь на вершин Дагушаня.
Генералъ Кондратенко, совершенно сонный, какъ-то безучастно смотритъ на все вокругъ происходящее.
Генералъ Горбатовскій, страшно чмъ-то взволнованный, ходитъ по гласису.
Генералъ Смирновъ пристально смотритъ на Дагушань.
Здсь я впервые убдился, въ какомъ прекрасномъ состояніи былъ крпостной телефонъ. Благодаря его примитивному устройству, начальникъ отдла крпостной артиллеріи не только не могъ одновременно отдать однороднаго приказанія на вс подчиненныя ему батареи (какъ это практикуется въ Германіи), но даже не могъ добиться быстраго соединенія съ одной изъ нихъ.
А на центральной станціи знали, что самъ комендантъ крпости на батаре лит. Б и лично оттуда руководитъ артиллерійскимъ огнемъ.
Я говорю — въ центральной знали.
Да, знали, потому что, какъ только комендантъ прізжалъ на какую-нибудь батарею, поручикъ Гаммеръ немедленно передавалъ въ центральную и въ штабъ крпости о мст нахожденія генерала.
Если тогда, когда на батаре находился самъ комендантъ крпости, руководившій огнемъ артиллеріи, нельзя было быстро отдать экстреннаго приказанія, то что же творилось, когда командиръ отдла или сектора по собственной иниціатив спшилъ и долженъ былъ сообщить важное, не терпящее отлагательствъ приказаніе на одну изъ ввренныхъ ему батарей?
Бывали случаи, что, не добившись соединенія, отправляли посыльныхъ; носыльные возвращались, а центральная все еще не соединяла съ требуемымъ No.
Солнце уже было довольно высоко, когда стрлковыя цпи приблизились къ подошв Дагушаня.
Артиллерійскій огонь усилился, шла энергичная подготовка атаки.
Шрапнель и бомбы непрерывно рвались на Дагушан.
Приближался моментъ начала атаки.
Вс съ напряженнымъ вниманіемъ слдили за атакуютцими.
Генералы Смирновъ, Кондратенко, Горбатовскій сгруппировались у подзорной
Капитанъ Вахневъ страшно суетился, бгая отъ одного орудія къ другому.
— Ваше превосходительство, ваше превосходительство, посмотрите, какъ удачно попалъ снарядъ изъ второго орудія — прямо въ сдло Дагушаня! А вотъ еще, еще лучше! — неусплъ онъ сообщить этого пріятнаго извстія и сознавая, что всмъ уже порядочно прискучила его суетливость, оборвавъ фразу, уже мчится къ орудіямъ и, поправляя прицлъ, командуетъ:
— Третье!
Стрлки уже тмъ временемъ начали быстро подниматься наверхъ, съ трудомъ карабкаясь по уступамъ Дагушаня.
Солнце близко къ полудню, жжетъ немилосердно.
— Полковникъ Тохателовъ, прекратите артиллерійскій огонь — крикнулъ Смирновъ.
Опять Тохателовъ бросился исполнять приказаніе, что, при его довольно грузной фигур, было нелегко. Посл долгаго мученія у телефона и передачи семафоромъ, огонь постепенно сталъ стихать. Только лит. А гремла еще всми орудіями. Наконецъ удалось и ей сообтдить — батарея замолчала.
Наступилъ интересный фазисъ атаки.
Вс — казалось, притаивъ дыханіе — смотрятъ на Дагушань. На батаре и далеко дальше налво и направо все замолчало.
Вниманіе всего фронта приковала середина Дагушаня.
Стрлки уже наполовину его одолли. Подымаются все выше, выше…
Въ этотъ моментъ на лвомъ скат Дагушаня изъ лощины показалась колонна японцевъ и быстро двигалась во флангъ нашимъ. Наши, атаковывавшіе Дагушань, еще не видятъ японцевъ, стремятся наверхъ.
— Ваше превосходительство, ваше превосходительство, закричали со всхъ сторонъ: смотрите — японцы показались…
— Полковникъ Тохателовъ, открыть огонь шрапнелью..! скомандовалъ Смирновъ.
Вс съ лихорадочнымъ вниманіемъ слдили за показавшейся колонной японцевъ. Ясно, ясно видно, какъ они бгутъ. Бгутъ на виду всего фронта. Впереди офицеръ размахиваетъ шашкой. Японцы, карабкаясь, словно кошки, энергично подвигаются впередъ.
— Огонь открывайте! Скорй открывайте огонь! Врная шрапнель слизнетъ всю колонну, горячится Смирновъ.
Капитанъ Вахневъ провряетъ наводку своихъ орудій.
— Первое!
Вс такъ и впились въ японцевъ. Разрывъ… Недолетъ. Второе! Третье!
Разрывы. Японцы бгутъ впередъ — нсколько человкъ упало.
— Почему другія батареи молчатъ? Передайте на другія батареи — кричитъ генералъ Горбатовскій. Кондратенко молчитъ.
Сзади насъ высоко возвышаюшаяся Залитерная батарея открыла бглый огонь. Лве тоже открыли огонь.
Дальше влво и вправо молчатъ. Эти батареи или не видятъ наступающей колонны, или зваютъ.
Полковникъ Тохателовъ, потерявъ надежду передать нужное приказаніе по телефону, выбжалъ на горжу батареи и кричитъ во весь голосъ — Передайте семафоромъ, чтобы открыли огонь по колонн, огонь по к-о-л-о-н-н-…