Правители тьмы
Шрифт:
Так быстро, как только мог, он выбрался из мехов и кожи, которые носил, чтобы защититься от холода верхнего воздуха. Влекомые драконом ункерлантские солдаты рысью направлялись к нему. Они прикончили бы его, если бы у них был шанс. Он не хотел им этого давать. Одетый только в подштанники и сжимая в руке трость, он бросился в реку.
Он направился к восточному берегу, плывя так быстро, как только мог. Даже в конце лета вода была ужасно холодной. Ункерлантцы закричали и начали палить. Клубы пара поднимались над рекой недалеко от Сабрино; их лучей было достаточно, чтобы вскипятить ее тут и там.
Но тогда ему не нужно было этого делать. Рев боли и ярости его раненого дракона сказал ему все, что он хотел знать. Солдатам Свеммеля придется выследить его и убить, прежде чем они смогут слишком сильно беспокоиться о нем. И, хотя он не мог летать, он оставался смертельно опасным на земле. Сабрино подумал, что может спокойно сосредоточиться на плавании.
Он был измотан, когда его выбросило на восточный берег. Он полежал там пару минут, собираясь с силами. Я становлюсь слишком старым для этих игр, подумал он. Но он был не настолько стар, чтобы чувствовать себя умирающим. Как только к нему вернулось дыхание, он поднялся на ноги и направился на восток. Так или иначе, ему придется пройти через линию ункерлантцев и вернуться к своим.
Перво-наперво. Он нырнул за какие-то кусты. Отряд ункерлантцев рысью направлялся к реке. Они указывали на дракона и не видели его. Он предположил, что они собирались немного поразвлечься, паля в него. Они не могли причинить ему большого вреда, не с этой стороны ручья. Конечно, это не могло поджечь их и здесь. Как только они прошли мимо него, Сабрино снова поспешил на восток.
Он нашел Ункерлантца в кустах, едва не споткнувшись о него. Парень сидел на корточках, его туника задралась, его палка лежала рядом с ним на земле. Он уставился на Сабрино с тем же ужасом и изумлением, какие испытал Сабрино, столкнувшись с ним. Затем он схватился за свою палку. Сабрино сверкнул первым. Ункерлантец издал стон и упал.
Сабрино надел свою каменно-серую тунику и сапоги, которые были ему слишком велики. Он совсем не был похож на ункерлантца, но в этой тунике он не стал бы так сильно выделяться на дальней дистанции. У человека, которого он убил, в сумке на поясе было несколько плоских ячменных лепешек. Сабрино проглотил их.
Должен ли я залечь на дно до наступления темноты? он задавался вопросом. В конце концов, он не осмелился. Его дракон нарисует больше Ункерлантеров, так же, как эмбер рисовала перья и кусочки бумаги. Чем дальше от этого он будет уходить, тем лучше. И каждый шаг приближал его на шаг к своим соотечественникам. Он думал, что еще на шаг ближе к основной линии ункерлантцев. Но он продолжал двигаться.
Это едва не стоило ему жизни. Пара ункерлантцев заметили его и побежали за ним. Он выстрелил в одного из них, а затем побежал сам как угорелый. Но другой солдат, казалось, делал два шага за каждый свой. Я слишком стар для этого, подумал Сабрино, сердце колотилось так, что готово было разорваться.
Ункерлантер продолжал гореть на бегу. При этом он не мог как следует прицелиться; он оставил обугленные полосы в траве и кустарниках вокруг Сабрино. Но затем его луч попал альгарвейскому
"Никогда не пытайся обмануть старого лиса", - тяжело дыша, сказал Сабрино. Прямо сейчас он чувствовал себя самым старым лисом в мире. Он ограбил и этого Ункерлантца, а затем разрезал тунику мертвеца на полосы, чтобы перевязать его рану. Было больно, но он не думал, что это слишком серьезно. Он также набил тканью носки украденных им ботинок, чтобы они лучше сидели.
Теперь он действительно прятался до полуночи. У ункерлантца на поясе был инструмент для рытья траншей. Сабрино нанес себе царапину - неловко и болезненно, хорошо работая только одной рукой - и дождался темноты.
Это произошло раньше, чем могло бы произойти в разгар боев за выступ Дуррванген. Приближалась осень, а затем еще одна жестокая Ункерлантская зима. Когда наступила ночь, он поспешил вперед. Он оберегал свою левую сторону, которая затекла. Каждый раз, когда он слышал голос Ункерлантера, он замирал.
Фронт, к счастью, был подвижным в этих краях. У ункерлантцев и его собственных людей были окопы и аванпосты, а не сплошные линии траншей. Решительный - нет, отчаявшийся - человек мог бы проскользнуть между ними.
Рассвет окрашивал восток в красный цвет, когда кто-то нервно выкрикнул: "Стой! Кто идет?"
Сабрино чуть не заплакал. Вызов был на альгарвейском. "Друг", - сказал он. "Драконий полет пронесся за линией фронта".
Тишина. Затем: "Продвигайся вперед и будь узнан. Руки высоко". Из-за раны левая рука Сабрино не хотела подниматься высоко. Он поднял ее, несмотря на боль. Двигаясь вперед, как будто сдаваясь, он позволил своей собственной стороне захватить его.
***
"Держи, констебль". Пекарь предложил Бембо кусок пирога с сыром. "Попробуй это и скажи мне, что ты думаешь".
"Не возражайте, если я сделаю". Бембо никогда не возражал против бесплатной еды и питья в магазинах и тавернах на своем участке. Он делал это в Трикарико, и здесь, в Громхеорте, тоже. Он откусил большой кусок и задумчиво прожевал. "Неплохо", - сказал он и откусил еще кусочек, чтобы доказать это. "Что в нем такого?"
"Два вида сыра", - начал пекарь. Он хорошо говорил по-альгарвейски.
"Да, я это знаю", - нетерпеливо сказал Бембо. "Что оживляет это?"
"Ну, есть чеснок, лук и порей", - говорил пекарь, и Бембо каждый раз кивал. Затем фортвежец с хитрым видом приложил палец к своему носу. "И есть таинственный ингредиент. Я не знаю, должен ли я говорить тебе или нет".
К тому времени Бембо доедал кусок пирога. "Тебе лучше сделать это", - сказал он с набитым ртом. "Ты пожалеешь, если не сделаешь этого". Неужели сукин сын накормил его мышиным дерьмом или чем-то в этом роде? Конечно, нет - если бы он это сделал, он бы вообще не сказал Бембо.