Правители тьмы
Шрифт:
"Спинелло, не так ли?"
Он был так погружен в размышления, что ему понадобилось мгновение, чтобы услышать и узнать свое собственное имя. Затем он повернулся и уставился на престарелого ученого, который опирался на трость дольше, чем был жив. Его собственный поклон был неловким, но искренним. "Мастер Малиндо!" - воскликнул он. "Какая честь! Какой приятный сюрприз!" Какой приятный сюрприз видеть, что ты все еще дышишь, вот что он имел в виду. Малиндо был слишком стар, чтобы служить в Шестилетней войне, из-за чего ему сейчас наверняка перевалило за девяносто.
"Я
"Да". Спинелло выпрямился с тем, что, как он надеялся, было простительной гордостью.
"Человек доблести. Человек духа", - пробормотал Малиндо. Он сделал паузу, возможно, пытаясь подобрать то, что хотел сказать. Он стар, подумал Спинелло. Но затем, совершенно очевидно, ученый действительно нашел это. "А вы сражались на западе?"
"Да", - повторил Спинелло, на этот раз другим тоном.
Малиндо протянул свободную руку, всю морщинистую и жилистую, и положил ее на ту, в которой Спинелло держал свою трость. "Тогда скажи мне - я умоляю тебя, силами свыше, - что то, что мы слышим о сделках Альгарве с каунианцами, о сделках с потомками тех, кто создал это", - он погрозил пальцем в чашу, - "не что иное, как ложь, грязная ложь, изобретенная нашими врагами".
Спинелло не мог заставить себя солгать старику. Но он также не мог заставить себя сказать Малиндо правду. Он стоял безмолвно.
Малиндо вздохнул. Он убрал свою руку от руки Спинелло. "Что с нами будет?" спросил он. Спинелло не думал, что старик обращается к нему. Малиндо испустил еще один вздох, затем медленно побрел по выставочному залу.
Как бы Спинелло ни старался, после этого он не мог смотреть на чашу прежним взглядом. Другие каунианские артефакты тоже казались какими-то другими. Выругавшись себе под нос, он покинул Королевский культурный музей намного раньше, чем намеревался. Он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь вернуться.
Однако двумя ночами позже он нанял такси, которое отвезло его по затемненным улицам Трапани к королевскому дворцу. В последний раз, когда его ранили, он был слишком тяжело ранен, чтобы присутствовать на любом из приемов короля Мезенцио. На этот раз, хотя он еще не был пригоден для полевых дежурств, он мог - и сделал - предстать перед своим повелителем.
Мрачный слуга вычеркнул его имя из списка. Еще более мрачный маг пробормотал заклинания, чтобы проверить свою трость, прежде чем позволить ему пройти вперед. "У меня там нет ни ножа, ни палки", - сказал Спинелло. "Я мог бы сказать тебе то же самое, если бы ты спросил".
Маг поклонился. "Без сомнения, ваше превосходительство. Убийца тоже мог бы сказать мне то же самое, но он бы солгал. Лучше не рисковать, а?"
"Полагаю, что нет", - согласился Спинелло с довольно слабым изяществом. Но он добавил: "Вы не беспокоились о таких вещах, когда война была новой".
Маг пожал плечами. "Времена сейчас другие, сэр". Он махнул Спинелло, чтобы тот проходил мимо него.
Спинелло
"Виконт Спинелло!" - заорал лакей после того, как Спинелло пробормотал ему свое имя и звание. Несколько голов повернулись в его сторону. Большинство людей, уже находившихся в приемном зале, продолжали заниматься своим делом. Виконт, прихрамывающий с помощью трости, не был ни экзотичным, ни достаточно заметным, чтобы представлять большой интерес.
Офицеры и гражданские чиновники пили, сплетничали и глазели на женщин друг друга. Женщины пили, сплетничали и глазели на мужчин друг друга. И все, конечно, смотрели на короля Мезенцио, который прохаживался по комнате, разговаривая то с одним мужчиной, то с другим, то снова с одной из более привлекательных присутствующих женщин.
Попросив бокал вина и пригубив его, Спинелло посмотрел на него с некоторым удивлением. "Что-то не так, сэр?" - спросил официант за стойкой.
"Неправильно? Нет". Спинелло покачал головой. "Но я вылил слишком много на пути ункерлантских духов, я думаю. Любой напиток, который не пытается оторвать мне макушку от черепа, вряд ли стоит того, чтобы с ним возиться ".
"Ha! Это правда, клянусь высшими силами!" - прогремел солдат позади него. Парень также опирался на трость, но был бы чудовищно высоким, если бы держался прямо. Он носил значки бригадирского ранга, а под значком "Ранение" у него было три золотых слитка. Он продолжал: "После той дряни, которую они варят из репы и ячменя, вино не очень полезно, но заставляет тебя много мочиться".
"Это действительно вкусно", - сказал Спинелло, снова делая глоток. Несмотря на то, что напиток вызвал сильный толчок, это могла быть вода.
Фыркнув, бригадир сказал: "Моя госпожа тоже вкусная, но я ем ее не поэтому". Если бы Спинелло тогда пил, он бы разбрызгал вино по всему, что было перед ним. Как бы то ни было, он рассмеялся достаточно громко, чтобы несколько голов повернулись в его сторону.
Одна из этих голов принадлежала королю Мезенцио. Он подошел и спросил: "И что здесь такого смешного?"
"Ваше величество, вам придется спросить моего начальника здесь", - ответил Спинелло. "Он пошутил, и я бы никогда не подумал украсть это у него, пока он достаточно близко, чтобы услышать, как я это делаю".
В карих глазах Мезенцио вспыхнуло веселье. Он повернулся к бригадиру, придав Спинелло длинноносый профиль, уже знакомый ему по монетам в кошеле на поясе. "Ну что, ваше превосходительство?" Повторение его слов ничуть не смутило бригадира. И он рассмешил короля. "Да, это хорошо. Это очень хорошо", - сказал Мезенцио.