Правители тьмы
Шрифт:
На лестнице пахло несвежей капустой и застоявшейся мочой. Он вздохнул, поднимаясь к своей квартире. Он привык к лучшему в Громхеорте, прежде чем ему пришлось покинуть восточный город и перебраться в столицу. На самом деле, здесь он мог позволить себе лучшее. Но пребывание в районе, где никому не было дела до тебя или до того, кем ты был, и никто не ожидал, что ты кем-то станешь, тоже имело свои преимущества.
Он прошел по коридору и постучал в дверь своей квартиры - раз, другой, третий. Изнутри донесся скребущий звук, когда Ванаи подняла засов, удерживающий дверь закрытой. Его жена открыла
"Знаешь, мы могли бы перестать использовать кодированный стук", - сказал он. "Теперь, когда ты больше не похож на каунианца, в этом нет особого смысла".
"Мне все еще нравится знать, что это ты стоишь у двери", - ответила она.
Это заставило Эалстана улыбнуться. "Хорошо", - сказал он и принюхался. "Что вкусно пахнет?"
"Ничего особенного", - сказала ему Ванаи. "Просто ячменная каша с небольшим количеством сыра и немного тех сушеных грибов, которые я купила на днях у бакалейщика".
"Должно быть, это грибы", - сказал Эалстан, что заставило Ванаи улыбнуться и кивнуть в свою очередь: и фортвежцы, и каунианское меньшинство в Фортвеге были без ума от грибов. Эалстан протянул руку и погладил ее по волосам. "Ты, должно быть, рада, что можешь сама сходить в бакалейную лавку".
"Ты понятия не имеешь", - сказала Ванаи. Эалстан не мог с ней спорить. Пока она больше не выглядела той, кем была, ей приходилось отсиживаться в квартире. Если бы альгарвейец заметил ее на улице или фортвежец предал ее рыжеволосым, ее бы увезли в Каунианский район, а затем, что слишком вероятно, отправили на запад, чтобы ее жизненная энергия помогла привести в действие колдовство, которое альгарвейцы использовали в своей войне против Ункерланта.
Эалстан пошел на кухню, вытащил пробку из кувшина с вином и наполнил два кубка. Один из них он отнес обратно Ванаи, а другой поднял в знак приветствия. "За свободу!" - сказал он.
"Или что-то близкое к этому, во всяком случае", - ответила Ванаи, но все же выпила за тост.
"Да, что-то близкое к этому", - согласился Эалстан. "Возможно, и что-то приближающееся". Он рассказал ей, как фортвежцы доставили неприятности альгарвейским констеблям.
"Хорошо!" - сказала она. "Жаль, что меня там не было". Через мгновение свирепая улыбка сползла с ее лица. "Конечно, если бы я был там в том виде, в каком я есть на самом деле, они были бы так же счастливы швырять в меня камнями и орать: "Грязный каунианец!"
Ее глаза встретились с глазами Эалстана, словно бросая вызов ему отрицать это. Он отвернулся. Ему пришлось отвести взгляд. Максимум, что он мог сделать, это пробормотать: "Мы не все такие".
Взгляд Ванаи смягчился. "Конечно, нет. Если бы ты был таким, я была бы уже мертва. Но слишком многие фортвежцы такие". Она пожала плечами. "С этим ничего нельзя поделать, или я ничего не вижу. Пошли. Ужин должен быть готов".
После
Когда Ванаи вышла из кухни, она села на диван рядом с ним. На шатком столике перед диваном ее ждала книга. Некоторое время они читали бок о бок в дружеском молчании. Вскоре Эалстан положил руку на плечо Ванаи. Если бы она продолжила читать, он бы оставил это на некоторое время, а затем убрал; единственное, что он узнал, это то, что она не хотела, чтобы ей навязывали привязанность.
Но она улыбнулась, отложила свою книгу - фортвежскую историю славных дней Каунианской империи - и прижалась к нему. Вскоре они вместе вернулись в спальню. Заниматься любовью было еще одной вещью, которой они могли свободно заниматься, когда Ванаи была заперта в квартире - и, поскольку Эалстану даже сейчас было всего восемнадцать, они могли заниматься этим довольно часто.
После они лежали бок о бок, ленивые и счастливые, и скоро должны были заснуть. Эалстан протянул руку и запустил пальцы в волосы Ванаи. Он слышал, что некоторым людям в конце концов надоедает заниматься любовью. Возможно, это было правдой. Если так, то ему было жаль этих людей.
Когда он проснулся на следующее утро, дождь барабанил в окна спальни. Зима в Фортвеге была сезоном дождей, как и в большинстве северных земель. Зевнув, Эалстан приоткрыл один глаз. Дождь, конечно же. Он открыл другой глаз и взглянул на Ванаи.
Он нахмурился. Черты ее лица… изменились. Ее волосы остались темными. Так и будет: она регулярно их красила. Но теперь они выглядели прямыми, а не волнистыми. Ее лицо было длиннее, нос прямым, а не гордо крючковатым. Ее кожа соответствовала его смуглому тону. Теперь она была светлее, так что кровь под ней просвечивала розовым.
Вскоре дождь разбудил и ее. Как только она открыла глаза, Эалстан сказал: "Твое заклинание рассеялось". Эти глаза должны были казаться темно-карими, но они снова были их истинно серовато-голубыми.
Ванаи кивнула. "Я займусь этим после завтрака. Я не думаю, что кто-нибудь ворвется ко мне, чтобы застать меня выглядящей как каунианка до тех пор".
"Хорошо", - сказал Эалстан. "Не забывай".
Она рассмеялась над ним. "Ты же знаешь, я вряд ли смогу".
И она этого не сделала. После того, как они запили ячменный хлеб и оливковое масло большим количеством красного вина, Ванаи взяла отрезок желтой пряжи и отрезок темно-коричневой, скрутила их вместе и начала петь на классическом каунианском. Заклинание было ее собственного изобретения, адаптация фортвежского заклинания из маленькой книжки под названием "Ты тоже можешь быть магом", которое сработало не так, как должно было сработать. Благодаря обучению, которое она получила от своего дедушки-ученого, тот, кого она сделала, сделал.