Правители тьмы
Шрифт:
Они добрались до деревни полтора дня спустя. К тому времени Скарну уже думал, что его фундамент превращается в камень. Водитель казался невозмутимым. Он даже посмеялся над прихрамыванием старика, с которым Скарну направился к дому, служившему нервным центром подполья.
Женщина, которую он встретил там во время своего последнего визита, впустила его. Она дала ему хлеба и пива, которые были желанными, и позволила ему сесть на мягкий стул, что в данный момент казалось почти таким же прекрасным, как упасть в объятия Меркелы. Он испустил долгий вздох удовольствия, прежде чем
"Значит, это ты", - сказала она. "Позволь мне подняться наверх и забрать их. Я сейчас вернусь". Скарну был совершенно доволен тем, что она могла уделить ей столько времени, сколько хотела. Он мог бы сидеть в этом кресле вечно, ни на что не обращая внимания. Но она вернулась, слишком рано, чтобы полностью его удовлетворить, с парой мужчин, одетых в поношенную домотканую одежду фермеров - одетых во многом так же, как и он, собственно говоря.
Ему пришлось подняться на ноги, чтобы поприветствовать их. Его спина застонала, когда он поднялся. Но затем, к своему удивлению, он обнаружил, что узнал обоих вновь прибывших. "Amatu! Лауздону! Я думал, ты мертв".
"Не повезло", - сказал Лауздону, более высокий из них двоих. Он ухмыльнулся и пожал руку Скарну.
"Мы оба летали на драконах на юге, когда произошел крах", - добавил Амату.
"Я знал это", - сказал Скарну. "Вот почему я думал, что ты купил участок".
"Несколько раз был близок к этому", - сказал Лауздону бесцеремонно, как человек, которого смерть действительно раз или два коснулась рукавом. "У альгарвейцев там, внизу, было слишком много драконов - ничто не сравнится с честным боем".
"У них было слишком много всего повсюду", - с горечью сказал Скарну.
"Так они и сделали", - согласился Амату. "Но когда пришел приказ о капитуляции, ни один из нас не смог этого вынести. Мы сели на наших драконов и перелетели через Валмиерский пролив в Лагоас, и с тех пор мы в Сетубале. Его губы скривились. "Они там тоже из Алгарви, но, по крайней мере, они на нашей стороне".
Скарну вспомнил, что Амату всегда был снобом. Лауздону, в котором было несколько больше милосердия, вставил: "Да, они продолжали сражаться, даже когда все выглядело хуже некуда".
"Ну, вы двое тоже", - сказал Скарну. "И я тоже". И если бы их было больше среди валмиерской знати, нам пришлось бы труднее людям Мезенцио, подумал он. Но большинство из них, и множество простолюдинов королевства, нашли свое место. Неизбежно, на ум снова пришла его сестра. Чтобы отогнать мысли о Красте, он спросил: "И что ты опять делаешь здесь, на правой стороне пролива?"
Их лица, которые улыбались и были взволнованы, снова замкнулись. Скарну знал, что это означало: у них были приказы, о которых они не могли говорить. Лауздону попытался отнестись к этому легкомысленно, сказав: "Как поживает ваша хорошенькая сестра, милорд маркиз?"
"Милорд граф, она спит с рыжеволосым". Голос Скарну стал ровным и резким.
Лауздону и Амату одновременно воскликнули, один от удивления, другой от возмущения. Лауздону шагнул вперед,
"Я бы не возражал", - сказал Скарну. "Я бы совсем не возражал". Он посмотрел на двух дворян, которых знал в Приекуле. "Возможно, рано или поздно тебе придется поговорить со мной. Они привели меня сюда, чтобы я пошел с тобой, куда бы ты ни направлялся".
"Лучше ты, чем тот всадник на левиафане, который забрал нас из Лагоаса", - сказал Амату. "Он сказал нам, что он сиб, но в любой день мог сойти за альгарвейца".
"Будет хорошо, если ты будешь с нами", - сказал Лауздону. "В конце концов, это продолжается уже три года с тех пор, как мы ушли. Мы не знаем, кто жив, кто мертв… которые выбрали не ту кровавую сторону. Он снова похлопал Скарну.
"Куда ты направляешься?" Спросил Скарну. "Я не буду спрашивать, что ты будешь делать, когда доберешься туда, но мне действительно нужно это знать".
"Зарасай", - ответил Лауздону. Губы Амату снова скривились. Для него любой город, который не был столицей, действительно не стоил посещения. Лауздону, казалось, лучше понимал, как все устроено: "Если мы отправимся в Приекуле, кто-нибудь выдаст нас альгарвейцам".
"Вот почему я не вернулся", - согласился Скарну. Он кивнул им двоим. Приекуле, затем Сетубал - они были избалованы, и они даже не знали об этом. "Вы обнаружите, что остальная часть сельской местности не так уж плоха. И, - он стал серьезным, - ты обнаружишь, что у тебя получится лучше, если ты не будешь показывать, что в тебе благородная кровь.
"Простолюдины, вышедшие из-под контроля, не так ли?" Сказал Амату. "Что ж, мы займемся этим, как только победим альгарвейцев силами свыше".
"Я удивлен, что вы не взяли своих драконов в Елгаву", - пробормотал Скарну. "Вы бы чувствовали себя там как дома". Амату уставился на него с раздраженным непониманием. Лауздону хихикнул, а затем попытался притвориться, что ничего не заметил. Елгаванская знать уже давно дала себе название за реакцию. То, что Амату не мог слышать, как звучал его голос, предупреждало, что он действительно отлично вписался бы.
Лауздону сказал: "Скарну знает, как все работает в наши дни, лучше, чем мы".
"Полагаю, да", - неохотно отозвался Амату.
"Зарасай". Задумчиво произнес Скарну. "Ну, помимо всего прочего, это хорошее место для наблюдения за лей-линиями, спускающимися к побережью с севера и запада".
"О чем ты говоришь?" В голосе Амату звучало нетерпение, которое до боли напомнило Скарну Красту. Лауздону прошептал на ухо другому вернувшемуся изгнаннику. "О". Кивок Амату тоже был неохотным, даже после того, как он понял суть. Скарну задавался вопросом, что он такого сделал, что иррегулярные войска возненавидели его настолько, чтобы связать себя с этими двумя. Может быть, это их месть мне за то, что я сам благородной крови. Он вздохнул. Альгарвейцы были единственным народом, которому он так сильно хотел отомстить.