Предсказатель
Шрифт:
И «в поперёк» пошел спать.
На удивление уснул почти сразу
А утром, когда рассвело, вышел осмотреть избу. Снег падал едва-едва, кружась в воздухе, словно пух с подушки, и следов за ночь замести не успел. Но нечего было заметать. Не было никаких следов, кроме моих. Ни под окном, ни у крыльца, нигде.
— Почудилось, — пробормотал я, проводя рукой по лицу. — От нервов всё. От нервов.
Но даже теперь, глядя на нетронутый снег, я не мог отделаться от чувства, будто за мной наблюдают. Из-за угла. Из-под земли. Из самого воздуха, пропитанного морозной тишиной.
А
Глава 13
День Ф
Снег валил густо, словно небо, рассердившись, порезало все подушки, да и саму перину тоже. Свадьба по-чеховски, новое прочтение. Валил клочьями, хлопьями, пушистыми глыбами — всё смешалось в белом танце, закрученном ветром в причудливые фигуры марлезонского балета. Люди на улицах райцентра казались белыми медведями, случайно попавшими в неположенное место. Не Заполярье всё ж, зачем нам медведи, урсус полярис. Не один, не два — все до единого! — они топтались на месте, растерянно поднимая к небу гладкие прямоугольнички смартфонов. Трясли, стучали ладонью по экранам, заслоняли от снега полами курток — и вновь впивались взглядом в безжизненные экраны. Свет мой, зеркальце, скажи!
А зеркальце молчало.
И они, словно по команде, поворачивали головы, озирая заснеженные улицы с немым вопросом: «Да что ж это творится, люди добрые? Где же оно, проклятое?» Что искали они — сигнал, связь, ускользающую нить цивилизации? — один Господь ведал. Но по опущенным плечам, по нервному подергиванию рук было видно: не находили.
— Из-за снегопада? — раздавалось из-под капюшона, заиндевевшего, как у неопытного полярника.
— Наверное… — отвечал сосед, ковыряя ногтем щель между корпусом и нутром смартфона.
И снова, через минуту, тот же дуэт:
— Из-за снегопада?
— Похоже, да.
Диалоги эти, короткие и безнадежные, перекидывались меж смартфоновладельцев, будто мячики в игре слепых. Мы же с Семёном Петровичем стояли особняком — два островка в этом цифровом потопе. В карманах наших ватников лежали простенькие кнопочники, давно разрядившиеся, а потому бесполезнее «Краткого справочника профгуппорга» одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года издания. Не спеша, смакуя каждое движение, капитан доставал свой аппарат, крутил в руках, будто гранату времен Афгана, и прятал обратно со снисходительной усмешкой: «Эх, ребята, всё не так, не ту степь пашете…»
Из Чичиковки мы выдвинулись в десять дня, когда и я, и Саввишна предсказали — снегу падать ещё две недели, жди, не жди, одно.
Старый «Буран» тарахтел, как Трындычиха из старой комедии, но было не смешно. Пятьдесят верст — не шутка, да еще сани прицепом. Не развлекаться ехали, по делу. В районный центр, который чичиковцы зовут фамильярно Раем. Ну как же — здесь есть аптека, здесь есть почта, и, главное, здесь есть банкоматы, которые выдают пенсию.
Оделся я самым серьезным образом, вспоминая врангелевские месяцы. Не в смысле гражданской войны, просто была у меня особая командировка, на острове Врангеля.
И
Поспели к полудню, как и рассчитывали.
Райцентр встретил нас робкой тишиной. Нет, не полной, не гробовой. Но автомобили молчали. На улицах, где обычно толклись «Лады», «Нивы» и потрепанные «Форды» и «Рено», теперь стояли белые холмы. Лишь кое-где торчали зеркала боковых стекол, похожие на льдинки в лимонаде. «Вот тебе и Рай», — хмыкнул капитан, ловко лавируя между засыпанных машин. Снегоход наш, ярко-оранжевого цвета, не вызвал ни удивления, ни восторга. Люди бросали на нас короткие взгляды, полные неприкрытой зависти, и вновь утыкались в мертвые экраны. Казалось, весь городок замер в ожидании чуда — ангела с антенной или пророка с роутером.
Главной улицей ехать постеснялись — негоже перед властью щеголять. Опять же полиция. Плутали по задворкам, где снег лежал нетронуто. Здесь, меж покосившихся заборов и облезлых хат, жизнь била ключом: старухи в валенках выгребали лопатами проходы, ребятня с визгом ныряла в сугробы, а мужики в телогрейках методично долбили лед у ворот. «Чистят, чтобы к вечеру выехать», — кивнул Семён Петрович на груду снега у гаража. Но в его глазах читалось сомнение — слишком уж обильно падал с неба этот пушистый пепел, словно матушка-зима конопатила дырявые облака ватой.
Мы добрались до цели номер один. До Сбербанка.
Приехали мы в Рай не развлечения ради, а токмо волею пославших нас чичиковцев. Получить пенсии и купить всякого-разного. Получать пенсии доверено танковому капитану: стопка карточек «Мир» и, отдельно, в записной книжке — настоящей, бумажной, в бумвиниловой обложке, — пин-коды.
Сбербанк располагался на первом этаже пятиэтажной панельки. У банкомата, что снаружи, толпились человек шесть, похожие на замерзших ворон. «Не работает», — сообщил долговязый мужик в оленьей шапке и старой дубленке, мечте восьмидесятых годов.
И в самом деле, на экране восклицательный знак и надпись: «Извините, обслуживание временно прекращено».
— И внутри не лучше, — предупредил доброхот, но мы вошли. Самим убедиться нужно.
Внутри царила атмосфера катакомб первых христиан: люди молча тыкали пальцами в мертвые кнопки, изредка разражаясь сдержанными попрёками. Три банкомата тоже бездействовали.
В окошках обслуживания усталые операторши повторяли уныло:
— Не работаем. Системный сбой. Наличные не выдаём, не принимаем, не переводим. Операции не производим никакие. Когда всё наладится — неизвестно. Отнеситесь с пониманием.
Мы вернулись в снегопад.
— В «ВТБ» то же самое… Ничего не работает. Интернет тоже не работает, я дома с компьютера пробовал войти. Нет интернета, — приветствовал уже совсем по-дружески былой незнакомец. Он замолчал, доставая из кармана дубленки папиросу. Именно так — не пачку, а одну папиросу. Пламя спички, трепеща на ветру, осветило его глаза — без огонька, как потухшие угли.
— И у нас нет, — подхватили остальные, словно хор в древнегреческой трагедии. Четверо мужчин в потертых куртках, женщина в платке, завязанном под самым подбородком. — Ни на смартфоне, ни на домашних компьютерах.