Прерванная юность
Шрифт:
Через полчаса вышли уже на небольшой станции. Там их ожидала конная повозка с молодой белокурой женщиной.
Хозяин кивнул головой немке и показал Анне, чтобы садилась на телегу. Анна усадила Олега на повозку рядом с встречавшей женщиной, а сама пошла рядом, как и хозяин.
Тому понравилось, что русская бережет лошадь и идет пешком. Он добродушно улыбнулся и ткнул себя в грудь рукой:
– Walter!
– Анна, - показала на себя русская женщина, затем на сына.
– Олег.
– Ана! Ольег!
– смешно повторила девушка на повозке и приложила
– Elsa.
– Schwiegertochter!
– добавил Вальтер, кивая головой в сторону возницы. Анна не поняла, но охотно кивнула, чем развеселила Эльзу, которая рассмеялась звонким колокольчиком. Свекор досадливо нахмурился, она смолкла и прихлопнула вожжами бока серой лошадки, которая, почувствовав слабину, сбавила шаг.
Они проехали небольшим лесом, потом полем и въехали на большое крестьянское подворье с амбарами и двухэтажным жилым домом. Чистый и асфальтированный двор, четкие линии дорожек, ажурные занавески на окнах приятно удивляли и привлекали внимание. Вальтер завел Анну с сыном в помещение на первом этаже. Это была кухня, где стояли кирпичная плита, топившаяся дровами, большой стол и буфет. Затем он открыл дверь в небольшую комнату и, приложив ладонь к уху, сказал:
– Schlafen.
Анна в этот раз поняла и охотно кивнула головой. В это время пришла моложавая хозяйка и протянула руку с узенькой ладонью Анне Максимовне, которая недоуменно вытянула навстречу свою. Пожилая женщина перехватила ее руку и пожала, как обычно делали мужчины между собой, а Вальтер ее представил:
– Frau Marta.
Хозяйка приказала нагреть воду в небольшом котле в ванной комнате. Там стояла эмалированная ванна, в которой купались и стирали белье. Анна наносила воды из небольшой речки, протекавшей за домом. Олег натаскал дров под присмотром Марты, и вскоре вода закипела. Анна помогла вымыться сыну и искупалась сама.
Грязную воду хозяйка приказала выливать в овраг в ста метрах отсюда. После этого их пригласили к столу, который накрыла Ельза. Она поставила перед ними по тарелке супа, по большому куску хлеба и по стакану эрзац-кофе. Впервые женщина и мальчик почувствовали сытость в желудке. Горький кофе не понравился им, но они выпили его, чтобы угодить хозяевам. Так началась жизнь матери с сыном в Германии на окраине небольшого швабского города Шелклингин.
Кроме них, на подворье уже работал пленный поляк. Он ночевал в амбаре с сеном и с утра до вечера пропадал с Вальтером на поле. Сын хозяев погиб в первый день войны с СССР, и власть оказывала помощь крестьянской семье рабочей силой.
На другой день, прежде, чем уйти в поле, хозяин заставил Анну и Олега пилить дрова. Они лежали неровным штабелем во дворе. Рядом стоял "козел" и к нему приставлена пила с двумя ручками.
Работа явно не клеилась. Мальчик ни разу не держал в руках инструмент. Его маме не часто приходилось этим заниматься тоже, поэтому полотно застревало в двухметровом стволе, гнулось, не желая пилить проклятущую древесину. Женщина выбивалась из сил, кричала на
Анна заметила, что из окна второго этажа за ними наблюдает старая женщина. Которая открыла окно и стала им что-то кричать по-немецки.
– Что орать, когда тебя не понимают, - возмущалась в полголоса женщина.
– Дрек, дрек. Что бы это значило? Да, похоже, немка не в себе немного.
В обед пришел Вальтер, который раскричался на Анну. Как оказалось, что нужно было пилить сначала сухие и лиственные лесины, а не те, которые поближе и хвойные. Хозяин, очевидно, говорил ей это вчера, но она не поняла.
Немец переговорил с женой. И с тех пор Анна работала под руководством Марты в доме, а Олег выполнял отдельные поручения хозяев. Остальное время проводил во дворе, играл с большой собакой и лазил по деревьям. Чем злил старую женщину на втором этаже. Она всегда кричала из окна одно и тоже. Мальчик слышал привычные:
– Дрек, дрек!
И не обращал на это внимание.
Глава 22
Елена и Варя несколько раз бегали к комиссару отряда, просили записать их в боевую группу.
– Забота о раненых, вовремя приготовленный обед, стирка - не менее важная работа для партизанского отряда.
– Так, кроме Ильи, раненных и нет, а кашу Ефим сготовит. Мы согласны санитарами пойти в рейд, только скажите командиру, чтобы взял.
– Ладно, поговорю, может, найдет вам задание по силам.
– Вот обещаете все, а сами не берете нас, - уходя, буркнула Лена. Но через день девушек вызвал в штабную землянку командир.
– Кто из вас бывал в Охвате?
– спросил Круглов, когда партизанки вошли и остановились напротив стола, за которым он сидел.
– Я, - подала голос Варя, застенчиво посматривая на сильного мужчину.
– У меня дядька Арсений живет возле водокачки.
– Да садитесь к столу, поговорим о деле. В ногах правды нет!
Холодным декабрьским вечером 1941 года Елена и Варя возвращались из разведки. Они были довольны, что удалось собрать ценные сведения о размещение воинских частей и техники противника на станции Охват. Они прошагали за день больше пятидесяти километров. Им осталось пересечь железную дорогу и уйти в лесной массив.
Страшный взрыв оглушил девушек уже возле самого леса и взрывной волной отбросил в сторону. Разведчиц засекли немцы и стали бить по ним из минометов.
Елена Ершова не помнила, сколько времени она пролежала без памяти. Когда очнулась, то услышала стон. Лена подползла к подруге.
– Ты как?
– спросила Варя.
– Я, похоже, ранена.
Осколком Варе Вихровой разворотило ногу. Елена приподнялась, чтобы перевязать подругу. Немцы заметили движение и снова открыли огонь. Лежа, Лена перебинтовала Варю. Потом из платья и ремня соорудила волокушу.