Преступник
Шрифт:
— Какая разница?
— Скрипку легко спрятать, а мотоцикл?
— Ты слушай!..
— Ну ладно, говори!..
— Ты сядешь за руль, а я…
— Как это я сяду — я даже не умею править!
— Подумаешь… Научимся!
— А потом?
— Сначала поедем в наш квартал, захватим с собой Джеврие…
— На мотоцикле туда нельзя. Я вас подожду где-нибудь.
— Хорошо. Я пойду за ней один.
— А куда мы ее посадим?
— Да, верно… Постой, мы украдем мотоцикл с такой штукой… Ну, с
— Идет, а потом?
— Потом все трое садимся… «тах, тах, тах…» И в Галату [44] . Сядем на корабль.
— С мотоциклом?
— Конечно.
— А пустят?
— Не пустят, но мы заранее подружимся с кем-нибудь из моряков… Ну, с таким, как…
— Хозяин винной лавки в нашем квартале.
— Хотя бы. Знаешь… С трубкой во рту, в полосатой майке, с рыжей бородой, с огромными усами. Наш друг-матрос ночью будет нести вахту. Мы подкатим… Он будет нас ждать и тихонько поднимет краном на палубу!
44
Галата — портовый район Стамбула.
— Кран ведь очень шумит.
— Ну и что?
— А сторожа?
— Слушай, мы и с ними заранее сможем договориться. А нет, так приедем как раз к отплытию. Нас поднимут на борт вместе с другими, это не трудно сделать…
Дождь внезапно прекратился.
Темные тучи рассеялись, показалось голубое небо. Яркое, горячее солнце снова залило купола Ениджами. Мальчики вышли из-под арки, укрывавшей их от дождя, и медленно побрели к площади Еминёню.
— Главное — в Америку! Ехать в Америку!..
Зловеще заскрежетали тормоза. В двух шагах от Джевдета вырос красный «форд».
Шофер выругался, машина умчалась. Джевдет вспомнил Адема и с ненавистью посмотрел ей вслед. Кости потянул его за руку:
— Пойдем.
Джевдет сжал кулаки.
— Всех шоферов надо перевешать!
Мальчики молча спустились к берегу. У причала катер как раз ожидал двух пассажиров. Они сели. Катер медленно поплыл по грязной воде.
Кости тихонько толкнул друга.
— Ну, а дальше что?
— О чем ты? — рассеянно спросил Джевдет.
— Мотоцикл поднят… Мы уже на палубе корабля…
— Потом поговорим…
Но Кости не слышал его.
— Знаешь, что меня беспокоит?.. — печально проговорил он. — Что будет с ними?..
— С кем?
— С матерью и сестрой?..
— А что?
— Они ведь меня очень любят.
— Да… — вздохнул Джевдет. — А обо мне никто не заплачет.
— Почему?
— У меня никого нет… Кому я нужен? — Он вытер рукавом набежавшие слезы. — Но так даже лучше… Я тоже ни о ком не буду горевать!
Кости не ответил: к горлу подкатил ком. У него-то были
Катер приближался к берегу.
— Скажи, от слез люди слепнут? — с тревогой спросил Кости.
Джевдет думал о трактире «Зеленая обезьяна», улица Х, 13… Вот они — враги патрона Тома Микса… Разбойники с платками на шее… Сидят на высоких табуретках, потягивают вино. Входит Храбрый Томсон…
— Что ты сказал? — не понял он вопроса Кости.
— Можно ослепнуть от слез?..
— Отстань!..
— Чего ты злишься?
Джевдет молчал.
Катер причалил. Мальчики с лотками на шее выскочили на берег и исчезли в одной из узеньких, темных и сырых улочек Галаты.
Вечером, проходя в раздумье мимо «Перили Кона ка», Джевдет услышал голос Джеврие:
— Джевдет-аби!
Он остановился; подбежала босоногая Джеврие, взяла его за руку. При свете луны ее личико казалось бледным и печальным.
Она выпустила руку Джевдета.
— Я хочу тебе сказать, но…
Джевдет нахмурился.
— Только, чур, не сердиться!
— Ладно. Ну говори!
Джеврие оглянулась.
Он потряс ее за плечи.
— Говори же!
— Ты рассердишься!
— Почему?
— Поклянись, что не будешь сердиться.
— Ну, клянусь!.. Рассказывай!
— Нет, поклянись своей матерью!
— Поклясться матерью?..
Джеврие схватила его за руку:
— Вот видишь? Не хочешь, значит рассердишься…
— Не рассержусь, Джеврие, — вздохнул он. — Вот увидишь, не рассержусь! Говори…
— Поклянись!..
— Я не умею, правда!
Джеврие тоже не умела клясться и не стала настаивать.
— Эрол… — она запнулась.
Джевдет сразу представил себе Эрола, сына зубного врача, — рыжие волосы, зеленые глаза.
— Что он еще?
— На стене…
— Ну?
— Твоего отца…
Он все понял. Подбежал к «Перили Конаку». В сумерках неясно белел новый рисунок. Под ним была надпись: «Отец Джевдета!»
Ему вдруг показалось, что он летит куда-то вниз, в пропасть. Закружилась голова, зарябило в глазах. Значит, так! Это его отец — рогоносец! Джеврие снова взяла его за руку.
— Я не хотела тебе говорить, но…
— Нарисовал Эрол. А кто написал?
— Тоже он.
— Кто был с ним? Айла, Кайхан?
— Айла, Кайхан и остальные…
— Что они говорили?
— Плохие слова. Даже сказать стыдно.
Джеврие испугалась: рука Джевдета задрожала.
Что с ним? Он очень рассердился? Ну зачем только она сказала? Вот дура!
— Ты обещал не сердиться, Джевдет-аби!
— …
— Слышишь, Джевдет-аби?
— …
— Ну зачем я только сказала!