Превосходство Борна (др. перевод)

Ладлэм Роберт

Скорей к д’Анжу!.. Джейсон повернул направо и, обогнув каменное здание, побежал вдоль колоннады к фасаду. Охранники между тем изо всех сил старались успокоить возбужденную толпу и при этом пытались узнать, что же все-таки произошло. Устроенному Борном кавардаку не предвиделось конца.

Джейсон взглянул на то место, где он в последний раз видел д’Анжу, потом обвел глазами открытое взору пространство, которого, по логике вещей, француз не должен был бы покидать. Но, увы, нигде — никого, кто хотя бы отдаленно походил на его приятеля.

Внезапно где-то слева от Джейсона завизжали покрышки. Он тотчас посмотрел в ту сторону. Фургон с тонированными стеклами на окнах

развернулся у покрытого бетоном тротуара и, набирая скорость, понесся к южным воротам площади Тяньаньминь.

Они взяли д’Анжу! Эха больше не было с ним!

Глава 24

— Qu’est-il arriv'e? [141]

— Des coups de fer! Les gardes sont paniqu'es! [142]

141

Что происходит? (фр.)

142

Кто-то стрелял! Охрана в панике! (фр.)

Услышав этот разговор, Борн поспешил присоединиться к группе французских туристов, благо внимание девушки-гида было приковано к беспорядку, царившему на лестнице мавзолея. Заткнув пистолет за пояс и спрятав глушитель с просверленными в нем отверстиями в карман, Джейсон застегнул куртку и, осторожно оглядываясь по сторонам, пробрался сквозь толпу к более высокому, чем он сам, человеку, одетому с иголочки и с надменным выражением лица. Обнаружив рядом с собой еще нескольких туристов почти одного с ним роста, он ощутил настоящее облегчение. Вполне возможно, что при некотором везении ему удастся остаться в этой неразберихе незамеченным.

Двери наверху, в конце лестницы, были приоткрыты. Люди в униформе бегали в растерянности по ступенькам вверх и вниз. Явно они остались без начальства, и Борн знал почему. Не желая, чтобы их имена были хоть как-то связаны со столь драматическим, грозящим ужасными последствиями происшествием, ответственные лица исчезли — смылись, иначе говоря. А это значило, в свою очередь, что теперь Джейсон мог непосредственно заняться убийцей. Но появится ли он здесь? А что, если это он обнаружил д’Анжу, сам же захватил в плен своего создателя и укатил вместе с Эхом в фургоне, убежденный, что подлинный Джейсон Борн, угодив в западню, стал еще одним трупом в оскверненном им мавзолее?

— Qu’est-ce que c’est? [143] — спросил Джейсон, обратившись к высокому, хорошо одетому французу, стоявшему рядом с ним.

— Несомненно, еще одна возмутительная, ничем не обоснованная задержка, — ответил тот несколько манерным парижским говорком. — Не страна, а сумасшедший дом! Мое терпение лопнуло! Я возвращаюсь в отель.

— А вы уверены, что сможете осуществить свое намерение? — Борн совершенствовал свой французский с пятого класса школы и владел им довольно неплохо, что очень важно при разговоре с любым парижанином. — Я хотел сказать, а разрешается ли нам покидать свою туристскую группу? Ведь все время только и слышишь, чтобы мы держались вместе.

143

Что это? (фр.)

— Я бизнесмен, а не турист. Эта «группа», как вы изволили выразиться, не имеет ко мне ни малейшего отношения. Честно говоря, у меня сегодня выдался

свободный день, — эти люди бесконечно тянут с принятием решений, — и я подумал, что неплохо бы осмотреть какие-нибудь достопримечательности, но не нашел ни одного водителя, который хоть немного знал бы французский. Консьерж, войдя в мое положение, приписал меня, — представьте себе, именно «приписал»! — к этой группе. Гид у них, видите ли, изучает французскую литературу в местном университете! Послушали бы вы, как она говорит: словно родилась в семнадцатом веке. И я все никак не пойму, для чего и зачем организована эта так называемая экскурсия.

— Мы принимаем участие в пятичасовой экскурсии, — пояснил Джейсон, не рискуя ошибиться, поскольку прочел китайские иероглифы на персональной карточке, прикрепленной к лацкану пиджака своего собеседника. — После площади Тяньаньминь мы посетим гробницу эпохи Мин [144] , потом отправимся полюбоваться закатом солнца с Великой Стены.

— Только этого не хватало! Ведь я уже видел Великую Стену! Господи, это было первое место, куда дюжина чинуш из торговой комиссии затащила меня, непрестанно долдоня мне через переводчика, что стена является символом твердости их слова. Да это же просто дерьмо! Если бы рабочая сила не ценилась здесь баснословно дешево, а прибыли не были бы чрезвычайно…

144

Мин — императорская династия в Китае, правившая с 1368 по 1644 г.

— Я тоже бизнесмен, лишь на несколько дней заделавшийся туристом. Я занимаюсь импортом плетеных изделий из тростника. А вы, если не секрет?

— Тканями, чем же еще? Если, конечно, не принимать во внимание электронику, нефть, уголь или парфюмерию… А также циновки. — Бизнесмен позволил себе надменно и вместе с тем многозначительно улыбнуться. — Я вам скажу, что эти люди сидят на несусветных богатствах, но не имеют ни малейшего представления, как ими воспользоваться.

Борн взглянул повнимательней на высокого француза и, подумав об Эхе из «Медузы», вспомнил галльский афоризм, суть которого сводилась к тому, что чем больше изменяются вещи, тем более они остаются прежними.

— Как я уже говорил, — молвил Джейсон, наблюдая за хаосом на лестнице, — я тоже бизнесмен. Благодаря налоговым льготам, предоставляемым нашим правительством тем, кто вспахивает зарубежные нивы, я смог взять отпуск… Кстати, мне пришлось немало поколесить по Китаю, и я неплохо выучил язык.

— Еще бы: мировые цены на тростник растут! — заметил парижанин язвительно.

— Наш товар — наивысшего качества и пользуется большим спросом на Лазурном берегу, а также и в других местах и на севере и на юге нашей страны. Семья Гримальди уже много лет наш клиент, — проговорил Борн, продолжая наблюдать за лестницей.

— Простите, это я просто так сказал, не подумавши, мой деловой товарищ… по зарубежным нивам. — Француз впервые внимательно посмотрел на Джейсона.

— Я скажу вам сейчас вот что, — продолжил Борн. — Ни один посетитель не будет больше допущен в усыпальницу Мао. Мало того, всех без исключения, кто входит в состав находящихся тут туристских групп, пропустят через полицейский кордон, а кого-нибудь, возможно, даже и задержат.

— О Боже, но почему?

— Очевидно, внутри, в самом мавзолее, случилось нечто ужасное… Охранники вопят что-то об иностранных гангстерах… Как я понял из ваших слов, вас лишь приписали к этой группе, но на самом деле вы не входите в ее состав?