Превосходство Борна (др. перевод)

Ладлэм Роберт

— Но ведь от Шеньженя до Пекина — немалое расстояние. Ты пытаешься охватить сейчас значительно большее пространство, чем делали это мы, анализируя обстановку.

— Что бы там ни было, — произнес Джейсон, оглядываясь вокруг, — это в данный момент непосредственно нас не касается. Пока что единственная наша забота — твой «питомец»… Мы должны разделиться, но находиться в пределах видимости. Я отправляюсь вперед…

— Это уже ни к чему! — прервал его француз. — Вот же он!

— Где?

— Сзади нас! У грузовика. Укрылся в тени от него.

— Но там несколько человек. Который же из них — он?

— Священник, похлопывающий ребенка, маленькую девочку, — ответил д’Анжу, стоя спиной к грузовику, и, уставившись на толпу перед входом в отель, добавил

горько: — Человек в черном одеянии… Это — одно из обличий, принимать которые я научил его сам. У него заранее была припасена черная одежда священника, сшитая для него в Гонконге в полном соответствии с предписаниями англиканской церкви портным по имени Севиль Роу. По костюму-то я сразу же его и узнал: как-никак, я сам заплатил за этот наряд.

— Глядя на его облачение, можно подумать, что вы с ним — из богатой епархии, — заметил Борн, приглядываясь к человеку, которого он хотел бы большего всего на свете сию же минуту схватить и, сломив его волю к сопротивлению, затащить в свой гостиничный номер, откуда шла бы прямая дорога к Мари. Маскарад удался убийце на славу, и Джейсон, признав этот факт, постарался получше рассмотреть своего противника. Из-под темной шляпы выглядывали седые баки, очки в тонкой стальной оправе сидели на кончике носа на бледном, невыразительном лице, глаза широко открыты, брови изогнуты дугой. Весь облик святого отца излучал неизбывную радость и восторженное изумление при виде всего, что разверзлось пред взором его в доселе незнакомом ему месте. Несомненно, привел сюда служителя культа указующий перст Божий, и Божья же благодать снизошла и на китайскую девчушку, которую гладил ласково по головке духовный пастырь, улыбаясь и кивая благожелательно ее матери. Отличный спектакль, подумал Джейсон, невольно восхищаясь актерским мастерством. Сучьего сына окружала аура любви, сквозившая в каждом его жесте, каждом робком движении, каждом взгляде добрых-предобрых глаз. Сей преисполненный сострадания к окружающим клирик в черном одеянии надзирал благостным оком всезрящим за смиренною паствой своей, и известность его простиралась далеко за церковный приход. Хотя он и приковывал к себе внимание публики, мельтешившей вокруг, тот, кто искал бы убийцу, не стал бы задерживать на нем взгляд.

Борн вспомнил: такое же обличье принял когда-то и Карлос! Шакал в одежде священника, с угрюмыми романскими чертами лица над накрахмаленным белым воротничком, выходил из церкви в Нёйи-сюр-Сен в окрестностях Парижа. И Джейсон увидел его! Они оба видели друг друга. Глаза их встретились, и каждый знал без слов, кого он лицезрел… Разыщи Карлоса!.. Замани его в ловушку!.. Помни, Каин — за Дельтой, а Карлос — за Каином!.. Пароли и отзывы смешались у него в голове, когда он мчался за Шакалом по улицам Парижа — и только для того, чтобы дать ему потом уйти, затерявшись в толпе. Старый нищий, сидевший на корточках на тротуаре, лишь ухмыльнулся злорадно, заметив растерянность Борна.

Но здесь не Париж, подумал Борн. И поблизости не видно умирающих от голода стариков, встающих на сторону убийцы. В общем, этого шакала он должен схватить тут в Пекине.

— Приготовься! — прервал его размышления д’Анжу. — Он направляется к автобусу.

— Но в нем полно народу.

— В этом-то и весь фокус: он войдет в автобус последним. Кто сможет оставить на обочине священнослужителя, который явно спешит куда-то? Это — тоже один из моих уроков, которые я преподал ему.

Француз вновь оказался прав. Дверь маленького, обшарпанного, битком набитого автобуса начала было закрываться, но святой отец успел просунуть в щель руку и, сделав вид, что ему зажало плечо, упросил водителя открыть дверь. Створки распахнулись и тотчас, как только он втиснулся внутрь, закрылись.

— Этот автобус идет без остановок до площади Тяньаньминь [135] , — сказал д’Анжу. — Я запомнил его номер.

— Надо взять такси. Быстрее!

— Это не так-то легко, Дельта.

— У меня есть безотказный способ, — заверил его Борн, выходя в сопровождении

француза из-за грузовика телефонной ремонтной службы после того, как автобус проехал мимо них.

Пробившись сквозь толпу перед зданием гостиницы при аэровокзале, они прошли до конца стоявших в очереди такси. Когда только что подъехавшая на площадь машина развернулась, чтобы встать в хвост, Джейсон, подняв неловко руки, бросился ей наперерез. Такси остановилось, водитель высунулся в окно:

135

Тяньаньминь — площадь в центральном районе Пекина.

— Шема? [136]

— Вэй! [137] — закричал Борн, кинувшись к водителю с эквивалентной пятидесяти американским долларам пачкой юаней в руке, и, давая понять, что нуждается в его помощи и готов соответственно заплатить, добавил: — Бу яо банч жу! [138]

— Хао! [139] — воскликнул водитель, схватив деньги, и, решив, что в случае чего свалит все на туриста, который якобы внезапно занемог, проговорил: — Цзинь ба! [140]

136

Что? (кит.)

137

Послушай! (кит.)

138

Не надо полагать! (кит.)

139

Хорошо, ладно (кит.).

140

Заходите, залезайте (кит.).

Джейсон и д’Анжу забрались в машину. Водитель, увидев второго пассажира, заворчал недовольно. Но Борн кинул ему на сиденье еще двадцать юаней, и тот, успокоившись, развернул машину и отправился прочь от здания аэропорта.

— Там впереди — автобус, — обратился д’Анжу к водителю на мандаринском наречии. — Ты понимаешь меня?

— Вы говорите с гуанжунским акцентом, но я вас понимаю.

— Этот автобус идет до площади Тяньаньминь.

— А через какие ворота и какой мост? — спросил водитель.

— Не знаю. Помню только номер спереди: семь-четыре-два-один.

— Стоянка номер один, — сказал водитель, — ворота Тян, второй мост, въезд в Императорский город.

— Там для автобусов — отдельная стоянка?

— Да. На этой площади — тьма-тьмущая автобусов. И все — переполнены. На Тяньаньминь в это время дня всегда очень много народу.

— Было бы здорово, если бы мы обогнали автобус по дороге: нам хотелось бы приехать на Тяньаньминь до него. Ну как, будет сделано?

— Запросто! — усмехнулся водитель. — Автобусы старые и часто ломаются. Мы можем простоять там несколько дней, пока он только-только доберется до Небесных Северных Ворот.

— Надеюсь, ты шутишь, — заметил Борн.

— Конечно шучу, великодушный турист! Все водители автобусов — превосходные механики, особенно если им посчастливится найти поломку. — Презрительно засмеявшись, таксист нажал на газ.

Через три минуты они обогнали автобус с наемным убийцей, а еще через сорок шесть минут уже проезжали по украшенному скульптурами беломраморному мосту над рвом с проточной водой, ведущему к массивным Воротам Небесного Мира, откуда, с широкой трибуны наверху, руководители Китая принимают парады, с одобрением взирая на несущую смерть военную технику. А за воротами, никак не оправдывавшими своего названия, скрывалось одно из величайших достижений человечества — площадь Тяньаньминь с ее электризующей людской круговертью в самом центре Пекина.