Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
Борн остался сидеть, наблюдая за сигнальными лампочками, фиксировавшими движение лифта… Пятнадцатый этаж, шестнадцатый, семнадцатый… Семнадцатый — самый верхний. Этаж Ардиссона!.. Джейсон встал и, подойдя к телефонам, посмотрел на секундную стрелку своих часов. Оставалось только гадать о том, что происходит наверху, но человек, находясь в возбужденном состоянии, направится из лифта в свой номер отнюдь не вразвалку. Своя комната означает покой, спасительное уединение после нескольких часов нервного напряжения и страха. Любой испугается допроса, который проводит полиция иностранного государства, но гораздо ужасней, когда вдобавок к незнанию языка и непривычным для тебя физиономиям ты задержан в стране, где люди часто исчезают без следа.
После остановки лифта прошло сорок семь секунд. Пора звонить.
— Алло? — Голос был напряженным, с придыханием.
— Я буду краток, — сказал тихо Джейсон по-французски. — Оставайтесь там, где находитесь, и не пользуйтесь телефоном. Ровно через восемь минут я постучу в вашу дверь: сначала — два раза, потом, через некоторое время, — еще один раз. Впустите меня, но, пока я не приду, никому больше не открывайте. Особенно какой-либо горничной или экономке.
— Кто вы?
— Соотечественник, которому необходимо поговорить с вами — ради вашей же безопасности. Итак, до встречи через восемь минут.
Повесив трубку, Борн вернулся к креслу, подсчитывая минуты и вычисляя время, которое требуется лифту при обычной нагрузке, чтобы подняться с одного этажа на другой: дойти от дверей лифта до любого номера на любом этаже можно и за тридцать секунд. По прошествии шести минут Джейсон поднялся, кивнул своему соседу, чем вызвал у того удивление, и направился к тем дверям, к которым, судя по светящимся цифрам, должен был сейчас спуститься лифт. Восьми минут вполне достаточно, чтобы объект дошел до кондиции. Пять — слишком мало: нервное напряжение не успеет достичь требуемого уровня. Шесть — уже лучше, но и их не хватит. Восемь, хоть и они — весьма короткий отрезок времени, обеспечивают все же определенное перевозбуждение, ослабляющее способность объекта к сопротивлению. План у Борна окончательно еще не сложился, но цели, выкристаллизовавшись, были предельно четкими. Кроме них, у него ничего не осталось, и все его существо, сформировавшееся в «Медузе», инстинктивно стремилось к достижению этих целей. Дельта хорошо знал особенности психики азиатов. В каком-то отношении она не менялась веками. Секретность стоит десяти тысяч тигров, если не царства.
Стоя у номера 1743, он смотрел на часы. Как только восемь минут истекли, он постучал дважды, потом, подождав, — еще раз. Дверь открылась, и на него уставился, не веря глазам своим, Ардиссон.
— C’est vous! [146] — закричал в недоумении бизнесмен, поднося руку к своим губам.
— Успокойтесь, — произнес Джейсон по-французски и, шагнув внутрь, закрыл за собой дверь. — Нам надо поговорить. Я должен знать все, что случилось.
— Вы!.. Вы стояли рядом со мной в том ужасном месте… Мы еще разговаривали с вами. А потом вы взяли мою персональную карточку!.. Это из-за вас угодил я в такую историю!
146
Это вы! (фр.)
— Вы
— Нет, я не решился. То, что я передал свою персональную карточку кому-то другому, могло бы быть расценено как не вполне законный поступок… Но кто вы? И почему вы здесь? Вы столько причинили мне сегодня неприятностей! Мне кажется, вам следует уйти, мсье.
— Я смогу сделать это только после того, как вы мне расскажете, что произошло. — Борн пересек комнату и сел в кресло у покрытого красным лаком стола. — Мне крайне необходимо это знать.
— А мне нет никакой нужды рассказывать вам все это! У вас нет никакого права входить вот так сюда и, рассевшись тут, командовать мною!
— Ну а я уверен, что у меня есть такое право. Наша экскурсионная группа была заранее сформирована, а вы в нее вклинились.
— Я не вклинивался: меня приписали к этой чертовой группе!
— Кто распорядился об этом?
— Консьерж, или как там этого идиота внизу называют.
— Он тут ни при чем. Распоряжение поступило откуда-то сверху. Кто же он, этот человек?
— Откуда я знаю? У меня нет ни малейшего представления, о чем вы говорите.
— Потом вы оставили группу.
— О Боже, я же лишь последовал вашему совету!
— Я вас просто проверял.
— Проверяли?.. Невероятно!
— И тем не менее поверьте в это, — произнес Джейсон. — Если вы расскажете все как есть, то ничего плохого с вами не случится.
— Ничего плохого?
— Ну да, мы не убиваем невиновных, караем только врагов.
— Караете… врагов?
Борн сунул руку под куртку, вытащил пистолет из-за пояса и положил его на стол:
— Теперь попытайтесь доказать мне, что вы не враг. Итак, что же произошло после того, как вы нас покинули?
Ошеломленный Ардиссон отшатнулся к стене. Его широко открытые испуганные глаза были прикованы к оружию.
— Клянусь всеми святыми, я вовсе не тот, за кого вы меня принимаете! — просипел он.
— Убедите меня.
— В чем?
— В своей невиновности. Говорите же, что произошло?
— Я… там, на площади… обдумал все, что вы мне сказали, — залепетал в испуге бизнесмен. — В мавзолее Мао случилось что-то ужасное, китайская охрана кричит об иностранных гангстерах, людей будут пропускать через кордоны и многих из них задерживать, — в первую очередь тех, что не входит в состав экскурсионных групп… Поэтому я обратился в бегство… Боже мой, я ни в коем случае не должен был попадать в подобную ситуацию! Речь ведь идет о миллионах франков! О неслыханных прибылях в области производства модных товаров! Я не простой торговец: я представляю некий консорциум!..
— Короче, вы побежали, но вас задержали? — прервал его Джейсон, стремясь избавить себя от ненужных подробностей.
— Да, это так! Они быстро мне о чем-то говорили, но я не понимал ни единого слова, и только через час им удалось наконец разыскать какого-то служащего, который говорил по-французски!
— Почему вы не рассказали им правду? Что были на экскурсии с нашей группой?
— Потому что я убежал из этой чертовой группы и к тому же отдал вам свою, — будь она проклята, — персональную карточку! Как бы на это посмотрели эти варвары, которые в каждом белом видят фашиствующего преступника?
— Китайцы — не варвары, мсье, — поправил учтиво Борн своего собеседника и потом вдруг заорал: — Варварской является лишь политическая философия их правительства! Учение, снискавшее благословение Сатаны, но никак не всемилостивейшего Всевышнего!
— Простите, не понял?
— Об этом лучше чуть позже, — ответил Джейсон, чей голос внезапно снова стал спокойным. — Вы сказали, что прибыл некий служащий, который говорил по-французски. И что же случилось затем?
— Я рассказал ему, что вышел просто погулять… Это вы, мсье, посоветовали мне сказать так в случае чего… А потом добавил, будто я вспомнил вдруг, что мне должны звонить из Парижа, вот и поспешил назад. В отель… Потому-то и бежал бегом…