Превосходство Борна (др. перевод)

Ладлэм Роберт

— Я не нуждаюсь в твоей защите! — крикнул Джейсон Борн Алексу и выпустил из автоматического пистолета очередь в горящую стену дома.

Убийца, присев внезапно, ринулся на молоденького пехотинца, стоявшего неподалеку от него без головного убора и кашлявшего от газа, ударил парня в голову и, вырвав из рук его карабин, выстрелил в другого солдата. Несчастный согнулся, держась за живот. Коммандос, отбежав в сторону, заметил офицера с таким же примерно пистолетом, что и у Борна, и, прострелив ему шею, схватил оружие, когда тот падал ниц. Замерев лишь на миг, чтобы оценить свои возможности, лже-Борн сунул пистолет под левую руку. Дельта наблюдал за ним, инстинктивно зная, что предпримет

сейчас этот тип. Джейсон понимал, что еще немного — и самозванец, как он и предполагал, отвлечет от него внимание.

Все так и случилось. Убийца снова открыл огонь, посылая одну очередь за другой в молодых, еще не обстрелянных пехотинцев, и, пробежав через небольшую лужайку, укрылся в высоких, по плечо, цветущих растениях слева от Борна. Один-единственный путь к свободе пролегал через проем в правой стороне слабо освещенной задней стены сада.

— Остановите его! — закричал Конклин, ковыляя торопливо по мощеной площадке. — Но не стреляйте в него! Не убивайте его! Ради Христа, не делайте этого!

— Дерьмо он! — отозвался кто-то из пехотинцев, стоявших слева от особняка.

Убийца, прокладывая себе путь к разбитой стене, то и дело открывал огонь, заставлявший солдат ложиться на землю. Когда в карабине кончились патроны, он отбросил его и, вытащив пистолет, продолжил стрельбу. Там, впереди, расстилался мрак. Укрывшись в темноте, он обрел бы свободу!

— Негодяй! — раздался преисполненный муки вопль даже не юноши, а подростка. — Ты убил моего друга! Выстрелил ему прямо в лицо! Ты ответишь мне за это, сволочь!

Молодой чернокожий пехотинец, оставив лежать на траве бездыханное тело своего белого товарища, кинулся к стене, чтобы не дать уйти убийце, который уже карабкался по обломкам каменной кладки. Самозванец в очередной раз разрядил пистолет. Пехотинец, раненный в плечо, бросился на землю и, дважды перевернувшись, произвел в противника четыре выстрела.

Из груди убийцы исторгся отчаянный, агонизирующий крик, предшествующий смерти. Преступник с глазами, широко раскрытыми от ненависти, рухнул на острые камни, вывороченные взрывом из стены. Так майор Эллкот-Прайс, служивший некогда в королевских десантно-диверсионных войсках, ушел из жизни.

Борн рванулся вперед. Мари бросилась ему навстречу. Их разделяло теперь несколько футов.

— Не делай этого, Дэвид!

— Леди, я не Дэвид! Не верите, спросите своего подлого дружка! И прочь с дороги!

Почему он не смог убить ее? Один выстрел — и путь свободен! Никто не помешает ему выполнить то, что он просто обязан сделать! Действительно, почему?

— Хорошо, пусть будет по-твоему! — крикнула Мари, не двигаясь с места. — Здесь нет Дэвида! Но зато есть Джейсон Борн! Есть Дельта! Ты можешь быть кем угодно, но главное — это то, что ты мой! Ты мой муж!

Солдаты застыли от изумления, услышав такое заявление. Офицеры приподняли руки, полусогнутые в локтях, что означало общепринятый знак прекращения огня.

— Я не знаю вас!

— Но голос-то мой ты знаешь! Ты знаешь его, Джейсон!

— Все это подлый обман! Вы — искусная актриса, вот и все! Я не верю вам! Подобные трюки делались и прежде!

— Если я не похожа на ту, которую знал ты, так это лишь благодаря тебе, Джейсон Борн!

— Уйдите с дороги или я убью вас!

— Ты научил меня искусству перевоплощения еще в Париже! На улице Риволи, в отеле «Мёрис», возле которого стоял на углу газетный киоск. Помнишь его? Там тогда продавались газеты с описанием той истории в Цюрихе и моей фотографией на первой полосе. Когда мы расплачивались за проживание в Маленьком отеле на Монпарнасе, то увидели на столе у консьержа одну из таких газет. Ты был так напуган, что велел мне побыстрее

уйти на улицу… А потом мы взяли такси! Вспоминаешь? По дороге в Исси-ле-Мулине, — мне никогда не забыть этого труднопроизносимого названия, — ты сказал: «Сделай что-нибудь со своими волосами! Обрежь их или хотя бы убери назад!» И добавил, что тебя не волнует, что станет с ними, лишь бы выглядели они по-иному! А потом ты спросил, есть ли у меня карандаш для бровей, и велел мне сделать их погуще и подлиннее! «Погуще» и «подлиннее» — это твои слова, Джейсон! Мы спасали наши жизни, и ты хотел поэтому, чтобы я, до неузнаваемости изменив свою внешность, утратила всякое сходство с фотографией, известной всей Европе! Мне пришлось стать «хамелеоном», поскольку им был Джейсон Борн. Он научил свою любовницу, свою жену менять свой облик. И вот теперь я воспользовалась этим умением, Джейсон!

— Нет! — заорал Дельта в смятении, мозг усиленно заработал, вселяя в душу его страх и сомнения. Перед мысленным взором Джейсона возникли и улица Риволи, и Монпарнас, и такси… «Выслушай меня. Я хамелеон по кличке Каин. Я мог бы много чему научить тебя. До сих пор я не думал об этом, но сейчас нам без этого не обойтись. Я знаю, как укрыться в джунглях, легко определяю направление по ветру и никогда не заблужусь ни в первозданных, ни в насаженных человеком лесах… Альфа, Браво, Карлос, Дельта… Каин — за Дельтой, а Карлос — за Каином. Каин — это я, несущий смерть. Я должен рассказать тебе, кто я, хотя при этом могу потерять тебя»…

— Конечно же ты помнишь все! — закричала жена Дэвида Уэбба.

— Обман все это! Вас накачали химическими препаратами и сказали, что и как говорить! Они хотят во что бы то ни стало остановить меня!

— Они тут ни при чем! Мне ничего от них не надо! Я хочу только вернуть своего мужа! Я — Мари!

— Вы лжете! Ее, мою Мари, убили!

Дельта нажал на спусковой крючок. Град пуль взрыхлил землю у ног Мари. Моряки вскинули карабины.

— Не стрелять! — сказала Мари решительным тоном солдатам и, стоя с высоко поднятой головой, обратила пылающий взор к Дэвиду: — Раз ты, Джейсон, не желаешь признавать меня, то мне хотелось бы одного — умереть! Яснее выразиться я не могу, мой дорогой! Я отлично вижу, что лежит в основе твоих действий. Ты задумал погибнуть тут, поскольку решил, будто я покинула этот мир, без меня же жизнь тебе не мила. Я очень хорошо понимаю твои чувства, так как и сама не хочу жить без тебя!

Мари сделала еще несколько шагов вперед и остановилась.

Дельта нацелил пистолет на пепельно-серые с проседью волосы. Указательный палец уже был у курка. Но тут правая рука внезапно задрожала, а вслед за нею — и левая. Грозное оружие заходило ходуном, сначала — вверх и вниз, затем — из стороны в сторону. Задергалась в судорогах голова.

Толпа, собравшаяся у тлеющих остатков ворот и сторожевой будки в нескольких сотнях футов от особняка, пришла в движение. Некий человек, которого держали двое пехотинцев, оказывал им яростное сопротивление.

— Отпустите меня, дурачье! Я доктор, его врач!

Освободившись от цепкой хватки моряков, Моррис Панов пробился сквозь толпу и побежал через лужайку к мощеной площадке, освещаемой прожекторами. Но в двадцати футах от Борна он остановился.

Дельта бросил со стоном оружие и, зарыдав, упал на колени. Мари бросилась к нему.

— Нет! — скомандовал Панов нарочито спокойным голосом, останавливая жену Уэбба. — Он должен сам подойти к тебе. И он подойдет.

— Я нужна ему!

— Да, это так. И, однако, Дэвид должен все же прежде всего узнать тебя и приказать другой своей ипостаси, сидящей в нем, оставить его. Тебе не сделать этого вместо него. Ему необходимо самому пройти через это.