Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Пример довольно удачен, — высказался Мак-Эллистер, держа пальцы у правого виска. — Гонконг для Китайской Народной Республики будет таким же вот разорительным проектом и даже более того. Но есть еще кое-что, столь же настораживающего свойства, как и все остальное, что мы разузнали. Я бы хотел ознакомить вас с этим сейчас. Выступая в роли аналитика, или человека, который, согласно общепринятому мнению, обязан заранее просчитывать возможные шаги как уже наличествующих, так и потенциальных противников…
— Покороче, пожалуйста! — не выдержал Уэбб. — Вы слишком много болтаете и к тому же без конца потираете свою голову! Да и глаза ваши мне не нравятся: прямо как у дохлой рыбы! Вы и в штате Мэн трепали языком! Тогда,
— Да-да, я понимаю, что вы имеете в виду, и что побуждает вас говорить со мной таким образом. Но человек я добропорядочный, мистер Уэбб. И верю в добропорядочность других людей.
— А я вот не верю теперь в подобные вещи. Продолжайте свое выступление. Все, что говорилось тут, впечатляет, но я ни черта не понял из ваших речей, потому что ни один из вас не сказал ничего путного. Интересно, что же нового соизволите вы поведать нам, мистер Лгунишка?
— Мы обязаны учитывать в связи с вышеизложенным и такой немаловажный фактор, как организованная преступность, — изрек Мак-Эллистер, решив оставить без ответа новый выпад со стороны Уэбба, и тут же, увидев обращенные к нему недоумевающие лица, пояснил, хотя ему и казалось, что он и так достаточно четко выразил свою мысль: — Речь в данном контексте идет о «триадах».
— «Триады» — это мафиозные группы с восточной спецификой, не так ли? — произнесла Мари, глядя на советника. — Преступные тайные братства?
Мак-Эллистер кивнул:
— Совершенно верно. В их сферу деятельности входят наркотики, нелегальная иммиграция, азартные игры, проституция, займы под грабительские проценты.
— И не только это, — продолжила Мари. — Они глубоко внедрились в современную экономическую систему, владеют банками, — конечно же не непосредственно, а через подставных лиц, — в Калифорнии, Орегоне, в столичном округе, где расположен Вашингтон, и даже в моей стране, в Британской Колумбии, и отмывают ежедневно миллионы долларов, переводя их на счета в зарубежные банки.
— Что лишь усиливает кризисные явления, — промолвил уверенно Мак-Эллистер.
— Почему? — спросил Дэвид. — Что вы хотите сказать?
— Да все то же, мистер Уэбб. Преступность — это страшный бич для лидеров Китайской Народной Республики. Согласно опубликованным данным, в последние три года вынесено свыше ста тысяч приговоров, причем при этом не делалось особых различий между тяжкими преступлениями и мелким хулиганством. Подобная вещь — вполне в духе режима, уже изначально заложена в нем. Все революционеры верят в то, что их революции зачаты в чистоте, чем и оправдывается все и вся. Пекин изыщет идеологические лазейки, которые позволили бы ему воспользоваться благами западного рынка, но с организованной преступностью ему не справиться.
— По-вашему выходит, будто руководство Китая — сборище параноиков, — резюмировал Панов.
— Так оно и есть. Китайские лидеры не могут позволить себе быть иными.
— Уже не из-за идеологических ли соображений? — произнес скептически психиатр.
— Все дело в масштабах, доктор. Разговоры о праведной революции — это лишь ширма, за которой скрывается страх, испытываемый руководством Китая при мысли о том, сколь сложны стоящие перед ним задачи. Если организованная преступность проникнет в огромную перенаселенную страну с богатейшими природными ресурсами, в которой проживает миллиард человек, то и облеченные властью персоны не останутся в стороне, и Китай может стать государством, управляемым исключительно «триадами». Деревни, города и мегаполисы будут в этом случае разделены на территории, находящиеся в ведении отдельных «семей», которые получат возможность распоряжаться притоком западных капиталов и технологий. Резко возрастет нелегальный вывоз из страны различных товаров, которые наводнят по всему свету черные рынки. Наркотики, поставляемые с бесчисленных горных
— То, о чем вы говорите, в действительности оказалось бы большим шагом вперед, который так и не был сделан в Китае за все последние сорок лет, — заметил Конклин.
— Кто бы решился на такое? — сказал Мак-Эллистер. — Если человека сажают за хищение каких-то пятидесяти юаней, то кто рискнет украсть сто тысяч? Для того, чтобы отважиться на такое, нужные протекции, организация и свои люди на высоких постах. Возможность того, что преступники сумеют упрочить свои позиции, столь велика, что пекинские лидеры, опасаясь такой перспективы, невольно ведут себя как параноики. Они по-настоящему боятся коррупции в высших эшелонах власти. Политическая инфраструктура может быть размыта, в результате чего лидеры утратят контроль над страной, что их никак не устраивает. Их страхи, параноидальные по характеру, имеют реальную основу. Малейший намек на то, что мощные преступные структуры вне пределов Китая, действуя заодно с окопавшимися в этой стране заговорщиками, проникают в китайскую экономику, может привести к срыву соглашения о колонии и побудить правительство КНР направить в Гонконг солдат.
— Ваша мысль мне ясна, — молвила Мари. — Но где во всем этом логика? Как может произойти подобное?
— Почему «может», миссис Уэбб? Оно уже происходит! — ответил посол Хевиленд. — Потому-то и понадобился нам Джейсон Борн.
— Может, кто-нибудь из вас расскажет все же, с чего все это началось? — воззвал Дэвид к дипломату и государственному советнику.
Посол откликнулся на это обращение:
— Это началось более тридцати лет назад, когда подававший большие надежды молодой человек был послан с Тайваня на родину его отца. Ему дали новое имя и помогли обрести новую семью. Это был план с дальним прицелом, в основе его лежали фанатизм и жажда мести…
Уэбб с интересом выслушал удивительный рассказ о Шен Чу Янге. Каждое слово было к месту, все, что говорилось, звучало правдиво, тем более что лгать уже не было причин.
Закончив выступление, длившееся двадцать семь минут, Хевиленд взял черную папку. Открыв ее, он представил на всеобщее обозрение плотную кипу бумаг, насчитывавшую не менее семидесяти листов, и, снова закрыв досье, протянул документы Дэвиду:
— Здесь все, что удалось нам собрать по данному делу. Эти материалы не могут быть вынесены отсюда иначе, как в виде пепла, но мы хотели бы, чтобы вы ознакомились с ними. Если у вас возникнут какие-то вопросы, то, клянусь, чтобы ответить на них, я обращусь в самые высокие инстанции в нашей стране, включая Овальный кабинет и Совет национальной безопасности. Поверьте, это в моих силах. — Дипломат сделал паузу, глядя на Уэбба, а затем произнес: — Возможно, мы не имеем права просить вас об этом, но нам нужна ваша помощь. Мы будем благодарны вам за любую информацию, какую только вы сможете нам предоставить.
— Вам ничто не мешает послать кого-нибудь туда, чтобы взять этого Шен Чу Янга.
— В принципе, да. Но в действительности все обстоит намного сложнее, чем кажется это на первый взгляд. О нас никто ничего не должен знать. И не только не знать, но даже подозревать о роде наших занятий. Шен надежно прикрыл себя. Он в глазах Пекина — великий мечтатель, пламенный патриот, отдающий всего себя служению родине, и даже, можно смело сказать, своего рода святой. Ему обеспечена полная безопасность. Его окружение, ближайшие помощники и телохранители беспредельно преданы ему и готовы в любой миг выступить в роли его штурмового отряда.