Превосходство Борна (др. перевод)

Ладлэм Роберт

— Да будет так! — закрыв глаза, повторил Уэбб слова, которые слышал так часто от Джейсона Борна.

— Дэвид! — коснулась Мари его лица.

— Прости! — Дэвид протянул руку к папке и открыл ее. На первом листе была фотография с напечатанным под ней именем — «Шен Чу Янг». Это был не просто снимок, а портрет мясника! Того сумасшедшего, что насмерть зарубил мужчину и женщину своим церемониальным мечом с усыпанной драгоценностями рукояткой, братьев заставил сражаться на лезвиях бритв, пока один не убил другого, и отнял жизнь у отважного, измученного пытками человека по кличке Эхо! У Борна на мгновение перехватило дыхание от охватившей его ярости, когда перед его мысленным взором вновь ожила непередаваемо жестокая

кровавая сцена. Продолжая смотреть на фотографию, он видел перед собой Эхо, который пожертвовал собой, своей жизнью ради спасения Дельты. Джейсон вновь вспомнил лужайку в лесу, где чинилась расправа. Дельта знал, что именно гибель Эха позволила ему тогда схватить убийцу. Эхо достойно встретил смертный час, смело и гордо глядя в глаза своему палачу. Он не только помог товарищу по «Медузе» бежать, но и показал ему жестом, что маньяк должен быть убит!

— Это он — сын того неизвестного вам тайпана? — прошептал Джейсон Борн, показывая послу на снимок.

— Да, — ответил Хевиленд.

— Это он — ваш великий философ? Китайский святой, которого невозможно увидеть?

— И снова — да.

— Но вы ошибаетесь в отношении его! Он выходил из своей обители! В открытую общался со своими приспешниками!

Посол уставился ошарашенно на Дэвида:

— Вы уверены в этом?

— Еще как!

— Должно быть, его вынудили к этому какие-то чрезвычайные обстоятельства, — высказался удивленно Мак-Эллистер. — И это еще раз подтверждает то, что самозванец ни за что не выбрался бы оттуда живым, если бы не вы. Что-то случилось, вероятно, такое, что выбило Шена из колеи.

— Так оно, несомненно, и было; поскольку никто вне Китая не слышал ничего такого, что могло бы вызвать сенсацию. Усыпальница Мао стала на время своеобразным тиром. Это в ней расставили на меня западню. Но они просчитались. Правда, к ним в руки угодил Эхо.

— Кто? — спросила Мари, сжимая Дэвиду руку.

— Друг мой.

— Вы говорите об усыпальнице Мао? — не верил своим ушам Хевиленд. — Невероятно!

— Ничего невероятного тут нет, — возразил Борн. — План был и впрямь хитроумный. Где-где, а уж в этой-то святыне Китая человек, за которым охотятся, мог бы считать себя в безопасности! Он попадает туда в роли преследователя, идущего по стопам своей жертвы, чтобы взять ее при выходе из мавзолея. В помещении — приглушенный свет, его напарник остается на площади. А потом вдруг оказывается, что он не охотник, а дичь. Его изолировали от внешнего мира, чтобы выследить и убить. Ловко придумано!

— Однако подобный ход весьма опасен для охотников, — заметил посол. — Я имею в виду людей Шена. Один неверный шаг, и их самих могли схватить. Это же было просто безумие с его стороны!

— Шен заранее продумал, как замести следы. Все, кто участвовал в охоте на меня, были бы потом перебиты, не убей я их тогда. Сейчас я это ясно вижу. Поскольку дело приняло иной оборот и люди Шена уже не могли контролировать ситуацию, они просто бы исчезли. Как произошло это с Эхом.

— Давайте вернемся к Шену, прошу вас, мистер Уэбб! — Хевиленд сгорал от нетерпения, его глаза молили Дэвида внять этой просьбе. — Расскажите нам, пожалуйста, что вы видели и что вы знаете о нем.

— Это чудовище, — произнес Джейсон тихо, глядя на фотографию. — Он — исчадие ада, настоящий Савонарола, пытающий и убивающий с улыбкой на устах всех без разбору — мужчин, женщин, детей. Обращаясь к малолетним слушателям, он произносит проповеди с видом пророка, но в душе он — сущий зверь, управляющий своей бандой подонков только террором. Вы говорили тут что-то о штурмовых отрядах, но в действительности это не отряды, а банды, сформированные из садистов-головорезов, научившихся своему ремеслу у хозяина. Он настолько жесток, что как бы олицетворяет собою одновременно и Аушвиц, и Дахау, и Берген-Бельзен. Да спасет нас Господь Бог, если

ему удастся вдруг воцариться здесь!

— От него всего можно ожидать, мистер Уэбб! — молвил Хевиленд, устремив испуганный взгляд на Джейсона Борна. — Он на многое способен! Вы описали Шен Чу Янга таким, каким он миру неизвестен. Сейчас это — самая могущественная фигура в Китае. Как Адольф Гитлер промаршировал в свое время победно в рейхстаг, так и Шен продефилирует величественно в Центральный Комитет, который превратит в послушного исполнителя своей воли. То, что вы рассказали нам, куда трагичнее того, что мы предполагали до сих пор. Подумать только: Китай против Китая!.. Еще одна битва при Армагеддоне!.. О Господи!

— Он лютый хищник! — прошептал хрипло Джейсон. — Но если зверь нападает на жертву лишь ради того, чтобы утолить чувство голода, то он наслаждается, убивая людей просто так.

— Вы опять отвлекаетесь от конкретики, — проговорил Мак-Эллистер холодно и настойчиво. — Мы хотели бы еще что-нибудь услышать. Я должен знать как можно больше!

— Он созвал конференцию, если следовать его собственным словам. — Борн говорил как во сне, покачивая головой и не отрывая глаз от фотографии. — Начинаются ночи длинного клинка, объявил он. И сказал, что в их рядах имеется предатель… Подобную конференцию мог придумать только ненормальный. Везде были факелы. Вокруг — лес, в часе езды от Пекина. То был заповедник для птиц, можете вы в это поверить? Заповедник для птиц, а он проделывал то, о чем я уже упоминал. Сперва он вонзил меч в тело человека, который, будучи подвешен на веревках, отчаянно кричал от ужаса. Потом отрезал голову женщине, пытавшейся доказать, что она невиновна… Представляете, голову! У всех на глазах!.. А затем настал черед двух братьев…

— А как насчет предателя? — прошептал Мак-Эллистер, он же — аналитик. — Удалось этому маньяку выявить его? Признался кто-нибудь? Существует ли противодействие заговору?..

— Хватит! — не выдержала Мари.

— Не вмешивайтесь, миссис Уэбб! — попросил государственный советник. — Он вернулся туда. Он заново переживает пережитое. Посмотрите на него. Неужто вы не замечаете этого? Он уже там.

— Боюсь, что наш неугомонный коллега прав, Мари, — мягко сказал Панов, глядя на Уэбба. — Дэвид действительно то здесь, то там. Пытается найти свою собственную реальность. Все идет нормально. Пусть он пройдет через все это еще раз. Так он сэкономит всем нам уйму времени.

— Пропади все пропадом!

— Успокойся, моя дорогая, и не надо встревать в разговор. Самое лучшее, что ты можешь сделать сейчас, это помолчать.

— Предателя там не было, — продолжал между тем Дэвид. — Во всяком случае среди тех, кому была предоставлена возможность говорить. Но у него были кое-какие сомнения в отношении женщины. Когда он убил ее, наступила гнетущая тишина. И тогда он предупредил собравшихся, что его сторонники повсюду — в министерствах, в органах государственной безопасности и так далее, — но пока они вынуждены скрывать свои взгляды… А потом он убил Эхо, который знал уже, что смерти ему не избежать. Он решил умереть быстро, потому что на спасение все равно нечего было надеяться. Состояние его после пыток было ужасное. Но он рассчитал, что если бы ему удалось дать мне немного времени…

— Кто такой Эхо, Дэвид? — спросил Моррис Панов. — Расскажи нам, пожалуйста.

— Альфа, Браво, Карлос, Дельта, Эхо… Фокстрот…

— Значит, речь идет о «Медузе», — заключил психиатр. — Все они были когда-то в этом отряде, не так ли? Выходит, Эхо — из вашей команды?

— Он был и в Париже. В Лувре. Пытался меня спасти, но я сам спас его. Так оно и должно было бы быть. Он ведь тоже спас меня много лет назад. «Отдых — то же оружие», — сказал он тогда. Расставил вокруг дозорных и заставил меня заснуть. А потом мы снова двинулись через джунгли, пока наконец не выбрались из них.