Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Только то, что вы сказали мне: полуправду-полуложь.
— Расскажите подробнее, мистер Уэбб, — настаивал Хевиленд. — Мы многим вам обязаны, но…
— Вы никогда не сможете оплатить мне то, что сделали с нами! — огрызнулся Джейсон Борн. — Разве что пустите сейчас пулю себе в лоб прямо здесь, у меня на глазах.
— Мне понятен ваш гнев, но все же я вынужден снова обратиться к вам с тою же просьбой. Я уверен, вы не сделаете ничего такого, что нанесло бы ущерб пяти миллионам людей [216] или угрожало бы жизненным интересам Соединенных Штатов.
216
Имеется в виду население Гонконга.
— Я рад, что в данном случае вы не ошибаетесь. Хорошо, господин посол, коль скоро вы настаиваете, я скажу. Скажу то, что сказал бы и раньше, будь у вас совесть, которая заставила
— Я жду объяснений, — проговорил холодно Хевиленд.
— Ну что ж, вы их получите, — продолжал Борн. — Я очень внимательно слушал ваши нудные оправдания. Вы старались втолковать нам, почему никто не может подойти к Шену вполне официально и сказать ему все, что известно о нем. И вы были безусловно правы, отрицая такой шаг. Он или рассмеется вам в лицо, или плюнет в ваши глаза, или посоветует толочь воду в ступе, — в общем, сами выбирайте из этого набора то, что вас больше устроит… Да-да, он поступит именно так. У Шена есть что пустить при случае в ход. Вы предъявляете ему «сенсационное» обвинение, а он в ответ выводит Пекин из соглашения по Гонконгу. И вы оказываетесь в проигрыше. Вы пытаетесь прыгнуть через его голову и, сколь бы ни желал я вам удачи, опять проигрываете. У вас нет никаких доказательств, кроме слов нескольких найденных впоследствии с перерезанным горлом членов гоминьдана, высказавшихся не в пользу партийных вождей Китайской Народной Республики. Он улыбается и, не произнося при этом ничего вслух, дает вам понять, что для вас было бы куда выгоднее сделать ставку на него. Но вы понимаете, что не можете пойти на это, поскольку риск слишком велик: если Шен возьмет вдруг слишком круто, провалится в тартарары весь Дальний Восток. Отвергнув и этот вариант, вы также были правы — в основном по причинам, изложенным нам Эдвардом, а не вами. Пекин, возможно, и станет смотреть сквозь пальцы на коррумпированность созданной им комиссии, считая это одной из временных уступок людской алчности, но распространения усиливающей свои позиции китайской мафией своего влияния на промышленность, рабочую силу или правительство ни за что не допустит. Как сказал Эдвард, кто не поймет этого, может лишиться работы…
— Я жду все же ответа на свой вопрос, мистер Уэбб, — прервал Дэвида дипломат.
— О’кей! Вы включили меня в игру, забыв при этом уроки «Тредстоун»: ловить убийц должен убийца.
— Вы не правы: чего-чего, а уж этого-то мы не забыли! — возразил дипломат, никак не ожидавший от Дэвида подобной реплики. — Именно на этом и строился наш план.
— Но вы не учли реалий, — заявил Борн. — Был куда лучший путь добраться до Шена и прикончить его. Я не был вам нужен. Не была нужна вам и моя жена. Но осознать это вы не могли: вашему блистательному уму необходимо было усложнить все как можно больше.
— И что же такое, если поконкретнее, не мог я осознать, мистер Уэбб?
— А то, что ловить заговорщика должен заговорщик. Естественно, организовывать это следует по неофициальной линии… Говорить об этом, конечно, поздновато, но это то, что я хотел бы сказать вам.
— Не уверен, что услышал от вас что-то существенное.
— Прибегните к полуправде, к полулжи — в духе вашей же стратегии. Курьером к Шену предпочтительно послать какого-нибудь старичка. Расплатиться с ним следует анонимно, — так, чтобы он и представления не имел, кто заказывал музыку. Указания же необходимо давать ему по телефону. В общем — полная конспирация. Старик передаст Шену, лично ему, устное послание, без всяких там записок. Сообщение, составленное достаточно правдоподобно, должно содержать что-то такое, что смогло бы потрясти его. Скажем, некто, проживающий в Гонконге, уведомляет китайского лидера, что может потерять миллионы, если план Шена провалится. Отправитель так сильно напуган, что не отважился назвать своего имени. Подобного рода послание свидетельствовало бы об утечке информации из возглавляемой Шеном организации или о наличии предателей в рядах заговорщиков: ведь он не афишировал свою тайную деятельность. У него возникают подозрения, что и понятно: в том, что и утечка информации, и предательство рано или поздно будут иметь место, вы и сами наверняка не сомневаетесь. Шену волей-неволей приходится принимать решительные меры: отступать ему некуда. Он вступает в контакт со своим гонконгским единоверцем, таким же заговорщиком, как и он. Каждый из них, заботясь о собственной безопасности, настаивает на встрече в нейтральном месте, пока наконец они не приходят к обоюдному согласию по этому вопросу. Западня, таким образом, готова. — Борн взглянул на Мак-Эллистера. — Даже начинающий десантник смог бы подсказать вам, как провести подобную операцию.
— Такую акцию можно было бы осуществить довольно быстро и на высоком профессиональном уровне, — произнес посол. — Однако
Джейсон Борн разглядывал государственного советника чуть ли не с презрением:
— А вы создайте его! Обманите противника!
Хевиленд и Алекс Конклин, оставшись одни в белой комнате, сидели за столом напротив друг друга. Мак-Эллистер и Моррис Панов ушли в кабинет советника, чтобы по установленным там телефонным аппаратам ознакомиться с описанием убийцы-американца, подготовленным консульством, решившим порадовать своим опусом прессу. Панов согласился обогатить текст соответствующей терминологией из области психиатрии, но с подтекстом, устраивающим Вашингтон. Дэвид Уэбб выразил желание побыть до отъезда с женой. Их отвели в комнату наверху. Мало кому приходило в голову, что некогда тут была спальня. За обычной дверью скрывалось небольшое пустое помещение, расположенное на южной стороне старого викторианского особняка, которой не коснулся пожар. В распоряжении Уэбба согласно расчетам Мак-Эллистера, оставалось не более пятнадцати минут. До аэропорта Кай-Так Джейсон Борн и советник должны были добраться на машине, а уж оттуда они вылетят в Макао на санитарном вертолете: во-первых, так быстрее и, во-вторых, суда на подводных крыльях в девять вечера прекращают движение. Пройти через контрольно-пропускной пункт им не составит труда, поскольку они выступят в роли сопровождающих партию медикаментов, в которых так нуждается больница Чан By на руа Коэлхо-до-Амараль.
— А знаете, ничего из этого не выйдет, — выразил вдруг сомнение Хевиленд, глядя мимо Конклина.
— Из чего «из этого»? — спросил представитель Лэнгли, чьи размышления были прерваны замечанием дипломата. — Из того, что предложил Дэвид?
— Шен никогда не согласится на встречу с тем, кого не знает лично и кто к тому же не называет себя.
— Все зависит от того, как представить дело. В общем, ничего нового. Ошеломляющее известие вкупе с достоверными фактами не оставляют тому, для кого они предназначены, выбора. Так вот и сейчас. Пытаться выведать что-либо у курьера бесполезно: тот и сам ничего не знает. Поэтому Шен будет вынужден согласиться на встречу с заговорщиком из Гонконга. Судя по тому, как Уэбб все обрисовал, Шен окажется в безвыходном положении.
— Уэбб? — переспросил посол, приподнимая в недоумении брови.
— Ну Борн… Дельта… Какое это имеет значение? Главное — правильный выбор стратегии.
— Когда приходится вводить в игру мифический персонаж, возможность допустить в своих расчетах ошибку и совершить неверный шаг особенно возрастает.
— Скажите это Джейсону Борну!
— Не так все просто. Агент, которому «Тредстоун» поручила «нейтрализовать» Шакала, сам рвался в бой. Этот одержимый человек не боялся идти на крайний риск: так уж он был запрограммирован и к тому же столь долго пробыл в обстановке насилия, что она как бы стала для него естественной средой обитания. Он не хотел для себя иной доли. Поскольку никто нигде его не ждал.
— Все это — досужие рассуждения, — заявил решительно Конклин. — Я не думаю, чтобы вы лучше разбирались, чем Борн, в том, о чем он говорит. Вы даете ему практически невыполнимое задание, а он, несмотря на множество неблагоприятных факторов, возвращается с захваченным им в плен наемным убийцей и, кроме того, выходит на вас. Если он утверждает, что можно было бы сделать все по-иному, то так оно скорее всего и есть, и обратного вы не докажете.
— Позвольте заметить вам, что мы не зря попотели. — Хевиленд, подавшись вперед и упершись локтем о стол, пристально взглянул на сотрудника ЦРУ. — Мы потеряли наемного убийцу, но зато получили неутомимого, если не сказать — одержимого, агента. Борн идеально подходил нам с самого начала, но у нас и в мыслях не было, чтобы он сам выразил желание довести дело до конца. Он не намерен препоручать кому-то что бы то ни было. И, отправляясь снова туда, где только что побывал, отстаивает свое право самому завершить операцию. Так что в итоге мы оказались правы… То есть я… Мы вводим в действие войска и наблюдаем за их передвижением, чтобы, если понадобится, отвести их в любой момент назад, на заранее подготовленные рубежи, или, наоборот, бросить в атаку. Для нас не секрет, что когда обстановка осложняется сверх всякой меры, то развязка наступит тем быстрее, чем ближе окажутся противники друг к другу. Ненависть, подозрительность или просто взаимное чувство неприязни заставят их в конце концов прибегнуть к насилию, и у нас все — в ажуре. Может, мы и потеряем своих людей, но так ли уж это важно по сравнению с тем, что получим взамен? Неприятель разбит, разоблачен!
— Но вы при этом также рискуете быть разоблаченными, хотя вам хотелось бы оставаться в тени.
— Почему?
— Потому, что партия еще не разыграна. Предположим, что Уэбб провалится. Скажем, поймают его: можете быть уверены, в случае чего непременно будет отдан приказ взять Уэбба живым. Такой человек, как Шен, догадавшись, что ему приготовили западню с целью его ликвидации, пожелает узнать, кто за всем этим стоит. Если после того, как у Борна выдернут ноготь, а то и все десять, Борн не расколется, — вероятнее всего, Джейсон выдержит пытки, — то они напичкают его всякими таблетками, что все равно позволит им узнать, кем он послан. Вы же многое порассказали ему…