Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
Дэвид, мой Дэвид! Мне бы толику твоего здравого смысла! Как я люблю тебя!
В коридоре послышался шум. Мари взглянула на часы на столике. С тех пор, как она подняла трубку телефона, прошло шестнадцать минут.
Когда вошла сиделка, руки больной лежали поверх одеяла, а веки были опущены, как если бы она задремала.
— Все хорошо, моя дорогая, — проговорила женщина, идя к кровати. — Вы тронули меня, не стану отрицать. Но я вынуждена подчиняться приказам, а инструкции по поводу вас очень строгие. Поэтому мне пришлось дожидаться, когда уйдут отсюда этот майор и ваш врач. Так что же вы хотели
— Не… сейчас, — прошептала Мари. Ее голова откинулась вниз, а выражение лица свидетельствовало о том, что она скорее спит, чем бодрствует. — Я так устала… Я приняла… таблетку.
— Охранник больше не наведывался?
— Он больной человек… Он никогда не прикасался ко мне, да я бы этого и не допустила. Но он такое мне показывал… Я так устала…
— Что подразумеваете вы под «больным человеком»?
— Ему… так нравится смотреть на женщин… Он не беспокоит меня, когда я… сплю… — Веки Мари упали, и глаза закрылись.
— Цзан! [57] — возмущенно выдохнула сиделка. — Грязная скотина! — Повернувшись на одних пятках, она вышла из палаты и, затворив за собой дверь, набросилась на охранника: — Женщина спит!.. Ты меня понимаешь: спит!
— Ну и слава Богу!
— Она сказала, что ты еще не дотрагивался до нее.
— Я об этом и думать не думал.
— И теперь не думай!
— Нечего мне читать лекции, старая карга: и без тебя знаю, что мне делать.
— Смотри у меня в случае чего! Все расскажу майору Лину утром! — Сиделка смерила взглядом охранника и двинулась по коридору, всем своим видом и походкой демонстрируя агрессивный характер своих намерений.
57
Грязный! (кит.)
— Эй, вы! — раздался тревожный шепот из-за слегка приоткрытой двери палаты Мари. Затем, подвинув дверь еще на один дюйм, Мари спросила: — Кто она, эта сиделка?
— Мне казалось, вы уже заснули, миссис, — смутился охранник.
— Она сказала мне, что собирается выяснить у вас кое-что.
— Что именно?
— Она только что снова заходила ко мне! Говорит, что здесь имеются какие-то двери, ведущие в другие помещения. Кто же она такая?
— Как это — кто такая?
— Тише! И не смотрите на меня, а то она увидит!
— Она свернула по коридору направо.
— Никогда ей ничего не говорите! Лучше Дьяволу откройтесь, чем этой женщине! Понимаете, что я имею в виду?
— Откуда мне понять, кто из вас что имеет в виду! — взмолился охранник, говоря подчеркнуто размеренно, но уставившись в противоположную стену. — Я понятия не имею, чего вы хотите от меня, госпожа, и чего она хочет!
— Войдите-ка сюда! Да поживее! По-моему, она — коммунистка! Из Пекина!
— Бэйдцзина?
— Да. Я не хочу никуда убегать с ней! — Мари распахнула дверь и притаилась за ней.
Когда охранник шагнул в палату, дверь с шумом закрылась за ним. В комнате было темновато: слабый свет сочился только из-за полураспахнутой двери ванной. И, хотя вошедшего было хорошо видно, сам он ничего не мог видеть.
— Где вы, миссис?.. Не беспокойтесь, она до вас не доберется, где бы вы
Больше охраннику не удалось ничего сказать: Мари обрушила на его череп стальной рычаг от подъемного механизма койки с такой силой, с какой деваха с ранчо близ Онтарио когда-то стегала кнутом коров на пастбище.
Страж моментально отключился. Мари опустилась на колени рядом с ним и быстренько принялась за дело.
Китаец был мускулистым, но роста небольшого и к тому же стройного сложения. Мари, в свою очередь, к крупным женщинам не относилась, хотя и была довольно высокой. Если что-то где-то подколоть, а где-то сделать складку, одежда и обувь охранника вполне могли подойти ей на случай бегства. Однако оставались волосы, создававшие проблему. Мари внимательно осмотрела палату… «Исследуй все вокруг. И ты непременно найдешь то, что может тебе пригодиться»… И она впрямь нашла то, что ей было нужно. Из-за дверцы хромированного шкафчика на столике выглядывал конец полотенца для рук. Она вытащила его, замотала волосы узлом на голове и обвязала их полотенцем, тщательно подоткнув внутрь его край. Вне всякого сомнения, подобный головной убор выглядит по меньшей мере своеобразно и наверняка привлечет к себе внимание, но при случае может сойти за тюрбан.
Охранник, когда с него стаскивали обувь и носки, застонал и попытался было приподняться, но тут же снова впал в бессознательное состояние. Мари подскочила к шкафу, схватила в охапку свою одежду и, подойдя к двери, осторожно приоткрыла ее — не больше чем на дюйм. Две сиделки — одна азиатка, другая белая — тихо беседовали в холле. Китаянка была другая, а не та, что приходила к ней только что и выслушивала ее жалобы по поводу приставаний охранника. Потом подошла еще одна сиделка, кивнула этим двоим, и все трое двинулись в дальний конец холла, к двери в кладовку. На столике, в полусотне футов дальше по коридору, зазвонил телефон. Перед конторкой от коридора ответвлялись боковые переходы. С потолка свисал указатель «Выход» со стрелкой, показывавшей направо.
Вскоре вернулись две сиделки и, стоя у конторки, продолжили болтовню. Затем из кладовки вышла и третья, с кипой простыней.
«Чтобы удачно совершить побег, необходимо тщательнейшим образом подготовиться к нему, разбив свой план на несколько этапов и используя любой промах тюремщиков».
Мари выскользнула из палаты и, пробежав незаметно по холлу к кладовке, шмыгнула в помещение и притворила за собой дверь. И тут же в холле раздался возмущенный вопль. Послышались быстрые шаги, потом еще и еще.
— Охранник! — орала сиделка-китаянка по-английски. — Где этот мерзавец охранник?
Мари приоткрыла на дюйм дверь кладовки. Три разгневанные сиделки подбежали к ее палате и исчезли за дверью.
— Ты?! Тебя раздели!.. Цзан сайл!.. [58] Мерзкий кобель!.. Надо заглянуть в ванную!..
— Ты?! — не очень уверенно произнес охранник, обращаясь к сиделке, присматривавшей за Мари. — Это ты помогла ей бежать! Я арестую тебя и доставлю к моему начальству!
58
Грязный мерзавец! (кит.)