Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Все дело в том, что вы и есть подлинный Джейсон Борн. Вот почему вы здесь. Вот почему я держу вашу жену в заточении, где она и пробудет до тех пор, пока вы не исполните моей просьбы.
— Я разговаривал с ней.
— Знаю: ведь это с моего разрешения вы разговаривали с нею.
— Она говорила не так, как всегда, а несколько необычно — даже с учетом того, что произошло с ней. А ее не так-то просто выбить из колеи: она — натура крепкая, значительно крепче, чем был я в то отвратительное времечко в Цюрихе и Париже. С ней что-то не так! Она, случаем, не напичкана наркотиками?
— Нет, конечно.
— Может, у нее травма какая-то?
— Если
— Вы уже не жилец на белом свете, тайпан!
— Я слышу истинного Борна! И радуюсь тому: ведь это то, что мне и нужно.
— Не скажете ли наконец, чего вы от меня хотите?
— За мной охотится некто, присвоивший себе ваше имя, — промолвил глухо тайпан с нарастающим напряжением в голосе. — И то, что происходит сейчас, представляется мне куда более серьезным делом, чем — да простят меня духи! — потеря молодой жены. Этот террорист, новый Джейсон Борн, преследует меня буквально везде и всегда! Убивает моих людей, уничтожает закупаемые мною партии дорогого товара, угрожает смертью другим тайпанам, если те не порвут партнерских отношений со мной. Он науськивает на меня моих врагов и здесь, в Гонконге и Макао, и на северных морских путях, пролегающих через Глубокий залив, как, впрочем, и в провинциях КНР.
— У вас много врагов.
— Естественно, учитывая, сколь широка сфера моей деятельности.
— Если верно то, что мне говорили, все это творит тот человек, которого я когда-то не убил в Макао.
— Все это довольно странно! — Банкир, тяжело дыша, крепко сжал подлокотники кресла в стремлении не потерять контроля над собой. — Он и я не были врагами. Кое-где наши интересы даже совпадали. Именно потому-то он и встретился с моей женой.
— Как удобно! Словно речь идет о разделе имущества.
— Вы слишком многое себе позволяете!
— Это не в моих правилах, — ответил Борн, холодно смерив взглядом сидевшего перед ним азиата. — Но вернемся к исходной точке. Моя жена жива, и я требую, чтобы ее отпустили, и без всяких там грубостей! Ну а если кто-то хоть пальцем коснется ее, то я обрушу на вас и на ваших «чжунгожэней» жестокую кару!
— Вы не в том положении, чтобы прибегать к угрозам, мистер Уэбб.
— Ваши слова правомерны лишь в отношении Уэбба, но не Борна, — проговорил человек, за которым когда-то более рьяно, чем за кем-то еще, охотились и в Азии и в Европе.
Азиат угрюмо посмотрел на Джейсона и, не выдержав его взгляда, отвел глаза в сторону и дважды кивнул:
— Не знаю, чего в вас больше: наглости или самонадеянности! Но не станем отвлекаться. Все проще простого, как тут не понять! — Тайпан сжал вдруг правую руку в кулак и обрушил ее на хрупкий подлокотник старенького кресла. Затем, шаря по стенам полными ярости глазами, заорал разгневанно: — Я должен за все рассчитаться с моими врагами! И единственный способ достичь подобной цели — это заставить вас каким-то образом доставить мне этого зарвавшегося мошенника, воспользовавшегося вашим именем! Я хочу, чтобы он, мучаясь в предсмертной агонии, смотрел в мои глаза и, пока жизнь еще не покинула его, рассказывал мне все, что я желал бы знать. Приведите его ко мне, Джейсон Борн! — Глубоко вздохнув, банкир добавил уже более мягким тоном: — Тогда и только тогда вы снова соединитесь со своей женой.
Уэбб
— Какие у вас имеются основания полагать, что я смогу с этим справиться? — процедил он чуть спустя сквозь зубы.
— Кто лучше, чем вы — человек, чье имя он присвоил себе, — сможет заманить его в западню?
— Пустой звук! — проронил Уэбб. — Во всех этих рассуждениях нет ни малейшего смысла.
— Он изучил вас! Исследовал ваши методы, ваши приемы, без чего и не смог бы выдавать себя за вас. Отыщите его! Устройте ему ловушку, пользуясь теми же приемами, которыми вы вооружили его!
— Ловушку типа той, в которую вы загнали меня?
— Вы можете рассчитывать на помощь. Вам будет назван ряд имен и дано описание тех людей, которые, как я убежден, непосредственно связаны с этим новым, но присвоившим себе уже известное имя, убийцей.
— И опять все должно произойти в том же Макао?
— Ни в коем случае! Где угодно, но не в Макао! Никаких ссылок на тот инцидент в отеле «Лисбоа»! Никаких упоминаний о нем! Это дело закрыто, под ним подведена черта, и вы о нем и слыхом не слышали. Мое имя никоим образом не должно упоминаться в связи с тем, что вы будете делать. Помните: вы не имеете ко мне никакого отношения. Ну а если что, объяснение всегда найдется: вы преследуете человека, который решил присвоить себе вашу славу. Вы обороняетесь от его посягательств, защищаете свою честь. Короче, ваше поведение будет выглядеть вполне естественно.
— Я думал, вы хотели рассчитаться с кем-то за…
— Этим я займусь, когда вы доставите мне этого подонка! — вскричал тайпан.
— Если место действия не в Макао, то где же тогда?
— Здесь, в Коулуне. В Тим-Ша-Цуи. Там в задней комнате кабаре были расстреляны пять человек, и среди них банкир — тайпан, подобно мне. Он пользовался в деловых кругах не меньшим влиянием, чем я, и время от времени мы с ним вступали в партнерские отношения. Имена трех других от общественности скрыты — явно по решению властей. Мне так и не удалось разузнать, кто были эти люди.
— Но зато вы знаете, кто был пятый, — заметил Борн.
— Да, этот человек действовал в моих интересах и на той встрече представлял меня. Окажись я там вместо него, то ваш тезка точно так же разделался бы и со мной. Теперь вам ясно, откуда начинать: отсюда, с Коулуна, а еще точнее — с Тим-Ша-Цуи. Я сообщу вам имена тех двух погибших, которых знал лично, и снабжу вас соответствующими сведениями о многих лицах, которые были некогда их врагами, а ныне стали и моими. Не теряйте попусту времени. Найдите человека, который, скрываясь под вашим именем, не задумываясь убивает людей, и доставьте мне его. И последнее предупреждение, мистер Борн: если вам взбредет вдруг в голову нелепейшая мысль разоблачить меня, все наши договоренности моментально потеряют силу, и расплата последует незамедлительно — ваша жена станет трупом.
— В таком случае та же участь постигнет и вас. Так давайте же ваши имена.
— Я уже приготовил их, — опуская руку в карман своего белого шелкового одеяния, произнес человек, называвший себя Яо Мином. — Стенографистка отпечатала на машинке эти имена по-китайски. Искать же машинистку, выполнившую эту работу, — занятие бессмысленное.
— Да, пустая трата времени, — согласился Борн, забирая лист бумаги. — В Гонконге их, должно быть, миллионов двадцать.
— Но не тайпанов, к тому же столь влиятельных и могущественных, как я, а?