Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Катерина, я не об этом.
– Но и я не об этом, пожалуйста, дай мне сказать. Я очень благодарна тебе – мне было очень хорошо с тобой сегодня, Элайджа. Точнее намного лучше, больше, чем хорошо. Я хочу предложить. Вчера ты сказал, что в определённом плане я для тебя неповторима, несмотря на всё случившееся. Я не перееду в поместье, но если ты хочешь спать со мной, просто так без каких-то условий, то я согласна. И не только спать – поужинать или... Обещаю, что не буду стремиться вернуть тебя через постель, ребёнка или какие-то претензии... сцен ревности, когда мы расстанемся окончательно, тоже не будет. Всё, что тебе требуется,
Автоматически поймав подушку, он потерял те несколько секунд, которые потребовались женщине, чтобы выскочить за дверь и повернуть рычажок замка. На подкашивающихся ногах Кет шмыгнула через чёрный ход и вышла на вечерний свежий воздух, который принялась вдыхать большими глотками, прислонившись к боковой стене. Кетрин не хотелось плакать и в ней не было стыда от того, что унизилась. Как и за то, что не могла поступить иначе. Всё же она нашла плинтус в отношениях с мужчиной, в которого влюбилась – навязавшаяся на шею любовница, пока не найдётся замена помоложе. Рассмеявшись, – Кетрин почему-то представилось физиономию её несостоявшегося мужа, узнай Стемптон об этом всём, – она забралась на небольшой выступ террасы. Впрочем, никто её предложения не собирался принимать – со своего незаметного «насеста» Кет видела, как Элайджа вышел на улицу, какое-то время постоял на крыльце в свете ночного фонаря, положил в рот жвачку – с тех пор как бросил курить, он всегда жевал её на автомате, если нервничал, – вернулся в дом, а когда в следующий раз показался в дверях, то быстрым шагом направился к автомобилю. Значит, нет. Скоро фары скрылись за поворотом. Такие предложения сойдут Рейнолдсу, ему всё равно предательницу, писавшую его на пленку, он трахает, точнее таких опасность подставы и шантаж в определённых пределах даже заводит, но Элайджа… Она не могла не попытаться, но в глубине души знала, что нет. При уверенности в победе на сто пятьдесят процентов, просчитывать все выгоды, которые можно извлечь из поражения. И предатели всегда кончают плохо. Два закона, в которые он верил абсолютно, и они не имели исключений и обратной силы. С трудом координируя своё измученное тело Кет осторожно села на ступеньку, улыбаясь сквозь дымку слёз.
– Мисс Пирс? Мисс Пирс, – настырный голос вырвал из замечательных воспоминаний и мира её мечты, где она говорила то, о чём хотела. – Вы в порядке, мисс Пирс? Вы проспали больше суток и Ваша дочь...
«Я Катерина Майклсон! Катерина Майклсон, когда ты это запомнишь?!»
– Почему сутки? Сегодня…
– Воскресенье.
Так вот почему сильно болела грудь, на Элайдже была его же рубашка, а она чувствовала себя бодрой. Бедная Злателина, заброшенная нерадивой мамашкой…
– Всё в порядке.
– Мисс Пирс, мистер Майклсон передал, что вас нужно найти, и что он хотел передать…
«Вы уволены, миссис Клодес» – медленно проговаривая, с той холодной ненавистью, которая овладевала ей при звуке своего некогда любимого имени, вечно повторяемого этой глупой женщиной, хотела произнести Кетрин. Она так давно мечтала это сделать…
– … что после командировки…
Но не сказала, потому что ей стало всё равно – неожиданно и ненависть, и обида ушли.
Ни с того ни с сего почувствовав себя спокойно и уверенно, Катерина встала, весело улыбнулась опешившей от изумления женщине и пошла в дом.
====== Глава XXIII (Часть I) ======
Великобритания.
– Здравствуйте, Кетрин Пирс, – представилась девушка в деловом костюме и протянула ладонь для рукопожатия. – Если вы не помните.
– Мейсон Локвуд. Помню, но вы изменились.
– Намекаете на мой возраст? Впрочем, для дела это хорошо, – она прищурилась, разглядывая мужчину перед собой, – смогу без потери для важности обойтись без очков с нулевым диоптриями.
– Не в бровь, а в глаз, мисс Пирс, – он оглядел её сверху вниз. – Но не всегда нулевые диоптрии – это пафос, а могут быть вполне себе медицинские показания.
– Вы уверены? – Кет приподняла бровь.
– Насчёт себя нет, – поняв намёк о своей привычке в юности носить унитазы на глазах, чтобы смотреться солиднее, он отплатил той же монетой: – насчёт некоторых – да. Особенно с цветными стёклами.
– Что же – око за око, – рассмеялась напоминанию, что кто-то был тусовщицей, у которой затемнённые очки оставались вещью «маст хэв» в сумочке, Кетрин. – Хотя именно Вам странно цитировать Писание, мистер Локвуд.
– Вам тоже.
– Наверное, пройдёмте в кабинет? И, если вы не против – будем обращаться к друг другу по имени?
«Какая отменная задница…»
– С удовольствием.
Взгляд на её филей был мимолётный, но Кетрин не была бы собой, если бы его не засекла. Впрочем, когда дело дошло до бумаг по «Vine&Spirit», оба ушли с головой в обсуждение и ни на что не отвлекались, а когда закончили, день уже клонился к вечеру.
– Вот и всё. Теперь вы можете быть спокойны за ваши обязательства, – пробормотала Кет, откладывая последнюю папку и рассматривая рисунок дерева столешницы. – Да и моя сестра уже совсем не то, что раньше, и способна тащить фирму на своих плечах.
– Да, кстати, вполне. Если откровенно, я был удивлён, что вы решили заняться.
– У неё скоро свадьба, да и одна голова хорошо, а две лучше.
– Не всегда, но в данном случае, думаю, вы правы. – Мейсон встал и накинул пиджак. – Но я всё равно приеду через пару недель, чтобы сверить всё окончательно.
– Очень хорошо, – наконец, подняв голову, Кет устало улыбнулась: – Ладно. Хотите чай или кофе, Мейсон? Мы остались без ланча и почти пропустили пятичасовой.
– Давайте.
– Тогда пойдёмте в столовую, а я пока позвоню.
Пройдя в столовую и устроившись за столом, она пожала плечами:
– Хотя мы и тут опоздали – уже шесть.
– Неужели вы стали настоящей традиционной англичанкой, Кетрин?
– На ваше счастье нет, Мейсон.
– На моё счастье?
– Поверьте, если бы я стала настоящей англичанкой, то с сухим аристократическим оскалом предложила бы вам только сильно разбодяженный молоком напиток с во-от таким, – она изобразила пальцами «о’кей», – печеньем.
– А так вы готовы предложить что-то ещё?
– Разумеется, – Кетрин быстро облизнула нижнюю губу. – Я предложу вам отличную, американскую, – они пристально уставились друг на друга, чувствуя, как наэлектризовывается воздух, – отбивную котлету. Хотите поесть?
– А я, пожалуй, не откажусь…
– Кет, ты здесь? Привет, – звонкий голос старшей сестры разорвал чувственную атмосферу, и заставил Локвуда вздрогнуть. Испытывая лёгкую досаду, Кетрин откинулась на спинку стула. – О, Мейсон, вы тоже здесь? Добрый день. Как поживаете?