Приходите за счастьем вчера

Darena

– Ты просидела здесь всю ночь?

– У меня сегодня выходной, – пожала плечами блондинка, приподнимая опухшие веки, и тут же встрепенулась. – Нам нужно поговорить.

– О чём хочешь.

– Огромные возможности, – она улыбнулась, но лицо оставалось непривычно серьёзным. – Ребекка. Сейчас ей нужна твоя помощь.

– Уже второй раз ты заговариваешь о ней. – Кол сел на кровати. – Что с ней, за этот месяц что-то поменялось?

– За месяц? – голос Керолайн стал недоуменным. – Многое. Она здорова, не переживай, и ждёт ребёнка. И ещё Ребекка ушла от Деймона, подала на развод и сейчас совсем одна, но не хочет иметь ни с Ником, ни с Элом ничего общего. Наверняка, боится показаться

проигравшей в споре и поджавшей хвост перед старшенькими. Ваша семейная спесь, как всегда.

– Ты считаешь, что она права?

– Да. – Керолайн поморщилась. – Вся компашка – большие любители воспользоваться уязвимым положением и настоять на своём.

– А я… – хмыкнул Кол.

– Ты – тоже, но не в конкретной ситуации. – Ему на постель прилетели джинсы. – Поэтому давай пошевеливайся. Я сто раз на стол ставить не собираюсь.

– Ты забыла, что я страдающая личность.

– Я страдаю от всех вас вместе взятых, и ничего, жива.

Дверь за ней захлопнулась. Не потому что она злилась – просто Керолайн всё делала слишком звонко и громко.

Одним махом Кол допил оставленный в стакане виски старшего брата, заглушая… что? Как бы ни подгадила им Керолайн, но он бы не хотел, чтобы её убили или покалечили. Ради прошлых времён.

Доехали до квартиры в молчании. Оно было не ледяным и не уютным, а просто каждый пытался собраться с мыслями.

Откинувшись на постель, он закрыл глаза – прошло всего полтора часа, а ощущение как будто годы. Кет сбросила кроссовки и с размаху плюхнулась ему на живот.

– Хорошо, ты не костлявая, – картинно простонал Элайджа, но их глаз не коснулось веселье. Элайджа по-прежнему лежал, уставившись в потолок, и рассеянно играл с безвольными пальцами Катерины, обдумывая что-то своё, а она смотрела на него немигающим тёмным взглядом. За этот месяц столько было сказано друг другу в письмах, что это молчание казалось даже естественным.

– Не знаю, что делать, – наконец, сказал Майклсон. – Раньше был план – загнать в клетку и заставить работать на себя, но требовать этого с Ника теперь нереально.

– Он её не убьёт?

– Неважно, теперь всё фатально в любом случае.

Он сжал пальцы, больно стиснув её запястье, но Кет не обратила внимания.

– Почему?

– А как ты представляешь, что можно расстаться? Он её любит… – без улыбки, он произнёс: – Когда кого-то сильно любишь, то с его уходом теряешь не только его одного.

– Ты о детях? Вряд ли он их ей отдаст.

– Не о детях. Люди любят себя в своей любви, они сами себе кажутся талантливее, умнее и… амбициознее. Ещё телесный голод. – Она посмотрела на него, сдвинула брови и понимающе кивнула головой, но Элайджа покачал головой и невесело усмехнулся: – Да нет, я не о постели. Не знаю, как женщине, мужчине её худо-бедно можно удовлетворить, а вот движения, голос… – после кивка прядь волос упала ей на лоб, и Кет сдула её обратно, боясь пошевелиться: – И как ты оттопыриваешь нижнюю губу и дуешь – тоже. Этого всего нигде не найти.

– Но они не мы, мне трудно понять, что чувствует твой брат. Я не могу представить себя на месте Ника. Разочарование, наверное...

– Слишком сложно, – ответил Элайджа, чувствуя, как прильнувшая щекой к его груди жена расстроенно вздыхает, – скорее там просто одурь от отчаянья. Поэтому я не очень верю, что Кэролайн что-то угрожает.

– А их дети?

– Катерина, тогда в гостинице рассказывая о ваших с Колом махинациях, ты меня выбила из седла. Начала неверно строить предложения, и я решил, что на месте Керолайн была ты. В общем-то несколько секунд, но этого было достаточно чтобы ощутить себя на месте сегодняшнего Ника. А до этого – после твоего

обеда с Рейнолдсом. Знаешь, что меня удивило сегодня – я не испытывал облегчения, узнав, что это не ты. – Приподняв её подбородок, он пояснил: – Не потому что я не эгоист и мне душевный покой брата дороже собственного, а потому что я вообще не верил, что это можешь быть ты. Но я и сам не знал до сегодняшнего дня, насколько для меня это аксиома. А ведь Ник точно так же не верил в виновность Керолайн... Он не поверил до конца и тогда. У неё будет шанс оправдаться. Я понимаю – тебе хочется, чтобы я действовал сам, а не зависеть от закидонов моего психованного брата, но я слишком хорошо знаю, что у него случилось. Я не буду вмешиваться. Решение, что делать и как должен принять Николаус, даже если оно будет неправильным или запоздавшим.

– Даже если он её…

– Да. – Подтвердил Майклсон. – Я не думаю, что он её убьёт, она мать его детей, но если даже так в порыве ярости… Я буду на его стороне и, – глаза похолодели, – ты тоже.

– Да. – Выдавила женщина. – Я только на твоей стороне.

Взгляд Элайджи смягчился.

– Я не думаю. Но простит он ей всё, упрячет в сумасшедший дом или просто выгонит на все четыре стороны, мне всё равно. И ты не имеешь права влезать.

Кетрин вспомнила о письмах Джорджа и Эстер.

– Знаю. – Она нерешительно провела ладонями по его плечам. – Я не думала, что будет так, планировала, что мы будем гулять с девочками, обедать, но может ты…

– Да, – всё ещё резковато ответил Элайджа, но не отреагировал на ласку. Ему не нужно было чувствовать нежность, вообще что-то чувствовать, а просто хотелось забыться, потерять рассудок, и чтобы верх взял инстинкт. Только эти двадцать или пятнадцать минут одержимости а после эйфория разрядки и вправду лишат любых желаний, но потом мысли снова вернутся, и ласковые прикосновения Катерины ничего не решают. Он закрыл глаза, чувствуя, как Катерина встала с постели и ушла из комнаты. Но вскоре тяжёлый аромат завитавший по комнате, заставил приподнять веки. Включив ночник, Кет устроилась на постели с чашкой в руке, рядом стоял хрустальный графин с водой. Мощный запах шёл от небольшой колбочки, пробка от которой валялась тут же, на покрывале.

– Что это?

– Это снимет все тяжёлые мысли. Ты этого хочешь, – очень внимательно отсчитывая капли, пробормотала Кет и предвидя вопрос, покачала головой. – Это не наркотик, Элайджа. Хотя там есть немного опиума в составе, но всё же крайне мало. Но хочешь ли ты этого сейчас?

– Хочу, – он помедлил: – Я не причиню тебе вреда?

– Зависит от того, чего именно ты хочешь. Если у тебя нет отчётливых сексуальных фантазий придушить меня и после надругаться над моим телом, то если я буду успешно снимать твоё напряжение, – она вдруг бесшабашно улыбнулась, – то всего лишь потреплешь мои пёрышки. Я думала, мы будем праздновать, а вот…

Но Майклсон по-прежнему лишь смотрел в чашку.

– Если я не буду владеть собой, тебе будет больно.

– В процессе точно, нет. Я ведь тоже выпью.

Наконец длинным глотком проглотив содержимое кружки, Элайджа откинулся на подушку и смотрел как она тоже отсчитывает капли, и без колебаний пьёт. Сознание вправду ему не изменило, он был сам собой, только все цели и мысли сосредоточились на каких-то тёмных, диких желаниях. Только Элайджа всё равно не двигался, чувствуя странное ощущение покалывания в теле и до боли обострение всех эмоций, наслаждался их плавным нарастанием, а Катерина сидела молча и смотрела на него прищуренными, жаркими глазами. Её щёки покраснели даже в серой мгле сумерек, она явно дрожала и чего-то ждала, а потом её лицо вдруг изменило выражение с хитрого на испуганное.