Приходите за счастьем вчера

Darena

Девчонка отключила свою телефонную трубку и картинно тяжело вздохнула в экран.

– Между прочим, мы говорили о десерте, – хихикнула Кончита, и сделала чао брату.

Бекс скосила глаза и невольно встретилась взглядом с Александром, тоже отведшим его и уставившимся на стол с книгами.

– О, вы врач, Ребекка? – вырвалось у него.

Виноцци – была фамилия одного из крупнейших политиков острова и по совместительству его дочери Оливии, фамилия их матери была Дольче, и кличка «десерт» с годами приклеилась к обходительной и активной девушке. Почти все знали, что Лоренцо неровно дышит к этой, по мнению окружающих, довольно невзрачной сеньорите, не проявлявшей к нему никакого интереса. Впрочем, не проявлявшей только на публику – сами Лоренцо и Оливия прекрасно знали чутьём влюблённых, что она увлечена им со школьной скамьи, когда он в ней ещё и не видел женщины, но девушка

не позволяла себе откровенностей, и однако все знали об этой неодобренной их кругами, но совершенно далёкой от страстей Ромео и Джульетты любви. «Джульетта» Лоренцо была слишком послушна отцу – помимо политики в прошлом мафиози, рано пережившему гибель любимой жены от шальной пули, и не желавшему дочери схожей судьбы и мужа, хоть как-то связанного с мафией. И уж тем более единственного сына и наследника главы мощнейшего синдиката по транспортировке и продаже оружия. К тому же, Синеджа был одним из непримиримых конкурентов семейного бизнеса Виноцци, и поэтому девушка никогда даже не заикалась отцу о таком брачном союзе и всячески избегала внимания к своей персоне. Возможно, это и выделило её в глазах Лоренцо в отличие от его страстных, но часто склочных и требовательных подруг. Он сам не знал, когда увяз, но после того, как это случилось уже совершенно игнорировал и обстоятельства их семейных конфликтов, и очевидный всем факт – девушка не росла в красавицу, была низкого роста, худая и пусть не лишена приятности, но если не считать огромных чёрных глаз матери, звёздами сиявших на её маленьком лице, оставалась совершенно обычной и не будила в мужчинах никаких сильных страстей. Вереницы поклонников у дверей её дома не виднелось, и поэтому дон Виноцци спал так мирно и спокойно на своей вилле, насколько это вообще возможно было при его роде занятий. Это продолжалось не первый год, даже несмотря на отъезд младшего Синеджа на учёбу, и упоминаний о девушке избегали всё, в том числе прямолинейная Альда, чувствуя неловкость за себя и мужа перед сыном, что всё у него так несчастливо сложилось с первой любовью… Ребекке по секрету кто-то рассказал из домашних Синеджа, когда она сама того не зная, сказала «dolce» в двусмысленном контексте, поэтому она активно поддержала диалог с Александром.

– Нет. Только фармацевт.

– Любите варить зелья?

– Куда проще – не хватило духу на «личное кладбище».

– Ладно, простите, что прерываю светские беседы. Сестрёнка освободила комнату, пойдём, – буркнул Лоренцо, которого порядком напрягали эти необоснованные реверансы в его честь.

– Пойдём. До встречи, Ребекка.

На мгновение Бекс уловила в глазах Сантини непонятную ей нежность, моргнула, но вежливо согласилась.

– До встречи.

Встретились они позднее за ужином, где вскоре из диалогов Бекс выяснила, что их сегодняшний гость тоже имеет отношение к медицине, но совершенно в иной сфере – предприятие по программированию медицинского оборудования, а так же внедрение ERP-систем в сфере медицинских услуг. Невольно, но они оба как люди из одной сферы в среде чужаков испытали прилив симпатии друг к другу – Бекс перестала смущаться, и диалог пошёл живо и порой неприлично громко, когда речь заходила о спорных моментах.

Прошло ещё пару месяцев, у Ребекки появился животик, и она окончательно почти перебралась на улицу. Тёплый сумеречный вечер укутал дома в серо-золотое одеяло, и Бекс сидевшая на небольшом валуне, разглядывая барельефы мостика и вслушавшаяся в запахи ночных цветов – маттиолы, сладкого табака и каких-то ещё ей незнакомых – в изобилии растущих здесь, не сразу узнала в фигуре не спеша идущего вдоль улицы человека Александра. Но всё же узнала и окликнула.

Александр остановился.

– Здравствуйте, Ребекка. Прячетесь?

– Скорее отдыхаю, – она улыбнулась и неожиданно искренне, чем собиралась и потому улыбка получилась грустной. – Не привыкла к вашей жаре.

– А по-моему, Вы грустите здесь в одиночестве. Не хотите пройтись?

– Не против, хотя… – она пожала плечами, как бы объясняя, что они не пара. Губы итальянца раздвинулись в улыбке.

– Обещаю, что не имею привычки приставать к сильно беременным дамам.

Сначала ошарашенная этой откровенностью, она решительно встала с места. То ли жизнь на достаточно патриархальном островке, толи беременность так влияли, но она стала воспринимать отношения между людьми разных полов с бОльшим сексуальным подтекстом, поэтому то, что в Англии было товарищескими отношениями между мужчиной и женщиной, здесь приобретало какую-то иную направленность. Впрочем, в Англии никому бы и в голову не пришло пригласить её пройтись. Хотя, какая разница? Возможно, у Александра какие-то свои причины желать

этой прогулки с кем-то, а ей давно пора вернуться домой. Они шли в молчании достаточно долго, когда блондинка спросила:

– Откуда вы?

– Из Римини. – Он пояснил, глядя в её вопросительно распахнутые глаза: – Я живу там, а здесь наездами.

– Но…

– Тут проще гулять. Тихо и уютно, а там всё же больше людей, поэтому прилетая издалека, я всегда отпускаю автомобиль за километр и иду домой так.

Кивнув, она пошла вдоль дороги уже с лёгким сердцем и всё так же в молчании. Здесь было так красиво, что Бекс казалось лишним нарушать эту красоту разговорами, да и вести светские беседы не хотелось. Так они спустились вниз по дороге, и уже прошли по саду, когда Ребекка из приличия всё же пробормотала:

– Боюсь, я была вам сегодня не очень хорошая собеседница.

– Боюсь, что я и позвал вас, потому что знал, что вы не очень хорошая собеседница, Бекс. Я тут вырос, но сегодня после перелёта очень устал – слишком большое количество знакомых обычно не даёт насладиться тихой прогулкой. Прогулка с девушкой останавливает их от немедленного выражения приязни. Каюсь, что использую вас.

И Бекс рассмеялась этому простому объяснению его мотивов.

– Тогда я тоже использовала вас. В качестве сопровождающего.

– Обещаю, что доведу до дома.

Они уже прошли почти две трети пути до особняка Синеджа, когда внезапно словно по мановению волшебной палочки удушающая жара спала.

– Вот и тепло, – пробормотала Бекс, вздрогнув от холодной большой капли, упавшей ей на руку. – Дождь.

Александр бросил быстрый взгляд на небо.

– Скорее уж град и гроза. Держите куртку и пойдёмте побыстрее – мой дом ближе вашего, переждём там.

– Спасибо.

Непогода и вправду набирала обороты со стремительностью ужастика – резкие порывы ветра поднимали столбы пыли, пока ещё не прибитой к земле редкими крупными каплями, небо стало не лондонским нежно-серым, предвещающим сетку мелкого дождика, а свинцово-синим, и Бекс совсем не радовалась возможности простудиться в своём положении. Поэтому она не испытала ни малейшего смущения, когда они оказались во дворе дома Александра, и со всех ног побежала к козырьку террасы.

– Фух… Хотя, я привычная, но это просто страшно.

– Так вы ещё ни разу не видели здесь гроз?

– Да и сегодня не собиралась.

– Она быстро пройдёт, – отпирая дверь, заметил Александр и направился вглубь дома, – проходите. Сейчас заварим чай, чтобы вы после ветра не простыли. А когда попьём, уверен, что град уже закончится. Какой вы любите?

– Зелёный, – устроившись на стуле на кухне, выбрала Бекс. – С жасмином. Вам нравится готовить?

– Нет, но, – он изобразил страдание, – попытки использовать девушку всегда заканчиваются приготовлением еды.

Она хлопнула ресницами и потом засмеялась, откинув голову. Очень приятный смех – женственный, высокий голос, мягкий и искренний. В голову пришла мысль – Ребекка, похоже, вообще искренняя до наивности, и глядя на то, как она держится за чуть круглый живот, Александр неожиданно понял, что получает удовольствие от её присутствия.

– Алекс, а вы… Извините, Александр…

– Меня устраивает Алекс. И, если разрешите, на ты.

– Разрешаю. Значит твое предприятие в Римини? – Она заложила прядь за ухо, наблюдая, как быстро мужчина управляется с чайником, в отличие от Эла или Ника… Грусть в воспоминаниях о братьях, заставила её включиться в диалог. – А почему вы… ты выбрал такое специфическое направление? Обычно все занимаются финансами или комплексным… Не знаю, видел ли ты Кола, но Элайджа, самый старший в нашей семье – всем этим.

– По той же причине что и ты стала фармацевтом. Мне всегда нравилась медицина, и я даже не против крови, но личное кладбище... Хм… В семнадцать лет я был не готов находиться в контакте со смертью, вылавливая куски тел из формалина, а симбиоз медицины и техники для романтически настроенного юноши всегда привлекателен. А ты как увлеклась своей профессией?

– Решающую роль сыграли куриные яйца.

– Прости? – Он остановился с чайником в руке: – Почему куриные?

– Экстраординарная реакция, – хмыкнула Бекс. – Пасхальные. Мне нравилось разрисовывать яйца, – она немного сконфузилась, – ну знаете, все эти получения цветов, или когда чёрный превращается в золотой от тепла, всплывающий перламутр, окрашивание крахмалом... Рисовать у меня не очень получалось, поэтому я была подмастерье для старшего брата и подготавливала краски. Заинтересовалась химией и латынью, потому что у моего дяди была шикарная библиотека по древним грекам и римлянам, какие они использовали красители, брат тоже… Он архитектор, но замечательно рисует, и я тоже.