Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Только не говори ему этого, иначе скинет тебя со стены, и я раньше времени останусь вдовцом. Бедняга близок к тюрьме как никогда. – Хмыкнул её муж. Обставленная вазочками из-под мороженого, в джинсовом комбинезоне, кроссовках и с волосами собранными в хвост, она смотрелась здесь странно для всех кроме самого Элайджи, откровенно любовавшимся своей спутницей. – Но что тебе не нравится в преданиях о королеве-отравительнице, кошечка?
– Говорят, что моя тёзка потравила кучу людей, есть даже идея, что и королеву Наваррскую**. – Девушка наклонила голову, дотронувшись пальцами до ожерелья из серого жемчуга, мягко облегавшего тонкую шею. Оно не очень подходило к её одежде, но Кет так понравилось украшение, подаренное Элом на память о Ницце, что она не расставалась с жемчугом даже ложась спать. В самом Майклсоне,
Губы Элайджи дёрнулись в улыбке. Красочно описывая ситуацию, Кет никогда не стеснялась в выражениях, но то, что он никогда не позволил бы любой другой, ей было можно априори.
– Может быть, Екатерина не хотела ссориться с мужем по пустякам ведь её собственные бриллианты были не хуже принадлежавших Пуатье? – предложил он. – Тогда с чего злиться?
– Я серьёзно, – надула губки Катерина.
– Предположим, исходя из вечного траура и девиза****, она любила Генриха. –Элайджа честно пытался настроиться на философско-исторический лад, но сейчас, в обществе Кет, это получалось плохо.
– И его любовниц по совместительству? – Не удержав своего сурового тона, захихикала девушка. – Настолько, что не травила, чтобы не огорчать гулящего мужа?
– Женщины, когда влюбляются, становятся уязвимы, резко глупеют и в итоге почти всегда оказываются в полностью подчинённом положении. Даже самые умные и знающие химию. – Шутливо заметил Элайджа, кивнув официанту, чтобы принесли счёт. – Чем мы бессовестно пользуемся.
– А мужчины? – С трудом сохранив на лице прежнее выражение, выдавила брюнетка, то складывая, то наоборот разворачивая салфетку на коленях.
– Мы ещё дурнее. – Он уже откровенно смеялся. – В тот день, когда увидишь меня с корзинкой с ромашками и котёнком подмышкой, страдающим под окнами какой-нибудь бессердечной инженю, вспомни, как я кормил тебя мороженым и прибегай спасать от голодной и холодной смерти.
К счастью для Катерины в этот момент им принесли счёт.
– Подождёшь, пока я схожу, припудрю носик?
– Конечно.
Улыбка всё ещё трепетала на губах девушки, когда официант отодвигал её стул, но взгляд, устремлённый на подписывающего чек Майклсона, был полон лютой, едва сдерживаемой, злобы.
Великобритания. Йоркшир.
На ходу схватив чашку с кофе со стола и чуть поморщившись – уже начал остывать, Майклсон бросил на стол корреспонденцию, которую держал в другой руке и устроившись на ближайшем стуле начал быстро просматривать письма. По большому счёту на качество напитка Элайдже было наплевать, от кофе нужен был только кофеин, поэтому мужчина не глядя опрокинул в себя чашку. За последнюю неделю он устал как собака на работе, а учитывая его личный маленький ад дома, то просто валился с ног. Счета, паспорта на личную подпись, конверт из Франции… Бросив беглый взгляд, он заодно открыл и его. На стол выскользнула фотография с которой улыбалась юная и беззаботная нимфа в плотно облегающем хрупкую фигурку джинсовом комбинезоне, удобно устроившаяся на широких каменных перилах во дворе Лувра. Недоумённо нахмурившись, Элайджа взглянул на обратный адрес. Так и есть – прислали из отеля, где они их забыли, но тогда ему стало явно не до фото. Тот день в Париже, вернее полдня был последним нормальным за эти три месяца – после Кет уже такой роскоши ему не предоставляла. Резко изменившееся поведение даже нельзя было назвать типичными капризами или истериками. Как раз их, вполне объяснимого и привычного проявления желания женщины досадить, не было вовсе. Катерина с ювелирной точностью находя чувствительные точки доводила мужа до белого каления, пользуясь любой возможностью, чтобы «невинно» испортить настроение. Качество мгновенно улавливать то, что не нравилось Элайдже, теперь играло против него. Первый месяц он относился к этим мелочам хотя и с раздражением, но и со снисходительностью взрослого человека к неразумному ребёнку, однако чем дальше, тем явственнее мужчина понимал, что все гадости, которые делает Кет – она делает со вкусом, и получая огромное
– Это случилось? – Вздрогнув от неожиданности, Элайджа поднял голову. Кет в более чем странном наряде, в равной мере отдававшим и публичным домом и бальной залой, подобрав пышную шуршащую юбку, не спеша спускалась по лестнице, грациозно покачивая бёдрами. Декольте корсета могло бы быть куда менее глубоким, а разрез на боку, пониже, но Катерина, очевидно, придерживалась другого мнения.
– Что именно? – Майклсон пренебрежительно оглядев стоящую перед собой брюнетку, сразу оценил этот наряд. Пошло, вульгарно и… ей чертовски идёт, понял он, ощутив прилив случайного желания. Хотя не такого уж и случайного, если быть честным с самим собой.
– Мир перевернулся, ад замёрз, а ты оказался ночью дома? – Насмешливо протянула тоже немного удивлённая Кет. Последний раз поздним вечером они виделись около месяца назад, несмотря на проживание в одном доме.
– Не тревожься понапрасну.
– Наоборот, я рада, что ты тут. – Возразила она, правильно поняв намёк, что надолго Элайджа здесь не задержится и сладко улыбнулась. Слишком сладко. – Просто хочу тебя кое с кем познакомить. Мартин, М-марртин, – на распев, даже не произнесла – промурлыкала девушка, и из ближайшей двери важно выплыл рыжий, мохнатый кот.
– Где ты взяла это чудовище? – Чуть прищурившись, оглядел животное мужчина. На котёночка, нежного и пушистого, какие играются, бегая по полянке, этот ободранный зверюга не тянул. Ещё меньше Элайджу порадовало, что шею Мартина небрежно обвивало ожерелье из серого жемчуга, который кот с удовольствием грыз.
– Украла. – Не моргнув глазом сообщила Катерина, сев на диване, отчего мелькнула резинка чулка, а грудь проступила явственнее.
А ведь и впрямь украла, понял Майклсон. Хотя судя по всему животное за ней пошло само и вполне довольно… Ну и чёрт с ним. Точнее с ней.
– Его немножко стошнило на твои документы, но ты же не возражаешь? Бедный мой мальчик перенервничал, – нежно почесав котяру за ушком, Кет пояснила, «не заметив» бешенства в глазах мужа. – Ему пришлось дать таблетку от глистов, побочный эффект, ну и не на прекрасный ковёр же... – Она прекрасно знала, что Элайджа предпочёл бы, чтобы Мартин изгадил хоть десяток ковров, вместо бумаг, и улыбнулась мужчине своей самой очаровательной улыбкой.
– Ты куда-то собралась? – Взгляд скользнул по длинным ногам, вверх по разрезу к бёдрам, и, так и не дойдя до лица, остановился на мягких округлостях грудей.
– Школьная подруга пригласила на тематический праздник. А то я всё над учебниками да над учебниками, – Катерина пожала плечами. – Нужен же и мне отдых. Хотя, – с ехидцей добавила девушка, – кому-то этого не понять.
– Помнишь, о чём мы говорили? – равнодушно поинтересовался он, возвращаясь к бумагам.
– Прекрасно помню. Это маскарад, поэтому не переживай. Вот так, – открыв клатч, она вытащила небольшую, но плотную чёрную маску, открывавшую лишь линию подбородка и очертания губ, и, подойдя к зеркалу, примерила. – Кто я теперь?