Приключения Филиппа в его странствованиях по свету
Шрифт:
— Если вы скажете еще слово, перебилъ Филиппъ:- я пущу въ васъ этимъ графиномъ.
— Полноте, полноте! Ссориться не надо! Вс выпили черезчуръ! Велите подать счоть и экипажи.
Когда въ ссор Филиппъ Фирминъ принимаетъ спокойное и самоувренное обращеніе, онъ находился въ самомъ опасномъ положеніи. Собираясь садиться въ свои фаэтонъ, лордъ Эскоттъ воротился въ гостинницу закурить послднюю сигару, а Филиппъ побжалъ и схватилъ за руку Рингуда, сидвшаго въ фаэтон Эскотта.
— Постойте! сказалъ онъ. — Вы сейчасъ сказали слово…
— Какое слово? Я не знаю никакихъ словъ! закричалъ Рингудъ громкимъ голосомъ.
— Вы сказали, что васъ оскорбили, прошепталъ Филиппъ самымъ кроткимъ тономъ.
— Я не знаю, что я сказалъ, возразилъ Рингудъ сердито.
— Я
И Филиппъ величественно воротился къ своему товарищу, ожидавшему его въ кэб, который долженъ былъ отвезти обоихъ этихъ джентльмэновъ въ Лондонъ.
Моё предположеніе, что антагонистъ Филиппа не обратитъ вниманія на ссору съ Филипомъ, оказалось справедливо. Онъ сдлалъ видъ будто смотритъ на все какъ на крикъ въ попойк, которымъ никакой здравомыслящій человкъ не позволитъ себ серьёзно растревожиться. Ссора между родственниками была нелпа и невозможна. Мистеръ Рингудъ жаллъ объ упорной раздражительности и извстной запальчивости Филиппа, которыя вчно вводили его въ эти ссоры и отчуждали отъ него родныхъ. Человка схватили за воротъ, оскорбили, угрожали ему графиномъ съ человкомъ знатнымъ такъ обращается человкъ, положеніе котораго было весьма сомнительно, отецъ котораго былъ бглецъ, а самъ онъ съ трудомъ добывалъ себ пропитаніе. Дерзость была слишкомъ велика. При всёмь желаніи добра молодому человку и его любезной, но пустоголовой жен, невозможно было обращать на нихъ вниманіе. Визиты прекратятся. Не будутъ больше присылать въ подарокъ дичь, цыплятъ, старыхъ платьевъ. Сэръ Джонъ говорилъ до конца, что онъ хотлъ доставить Филиппу удобное мсто, когда его запальчивость принудила сэра Джона прервать вс сношенія съ этимъ непріятнымъ молодымъ человкомъ.
Не вс бды кончилась на этомъ. Мы вс знаемъ, что счастье и несчастье никогда не приходятъ одно. Когда съ нашимъ бднымъ другомъ случились сряду два-три пріятныхъ обстоятельства, жена моя кричала съ торжествомъ:
— Я говорила это! Я всегда говорила, что небо не оставитъ эту милую, невинную жену и дтей, этого добраго, великодушнаго, неблагоразумнаго отца!
Я теперь, когда настали несчастные дни, она съ своей ужасной логикой настойчиво увряла, что бдность, болзнь, голодъ и нужда равномрно послужатъ къ выгодамъ Филиппа и въ конц окажутся полезны.
— Они могутъ жить безъ своей знатной родни, безъ дарёной баранины и рпы, кричала моя жена, качая головой. — Покровительство этихъ людей было ршительно нестерпимо. Лэди Рингудъ знаетъ какъ ужасно ведётъ себя Рингудъ и она выводитъ меня изъ терпнія,
Всё это было очень хорошо. Но Трегарванъ слышалъ о ссор Филиппа съ Рингудомъ и обратился къ сэру Джону за дальнйшими подробностями; а сэръ Джонъ, несмотря на свой либерализмъ, несмотря на то, что такъ мало гордился преимуществами своего званія, былъ принуждёнъ признаться, что поведеніе этого молодого человка было слишкомъ своевольно. Онъ постоянно въ дом сэра Джона выказывалъ независимость, доходившую до грубости; онъ всегда отличался своимъ задорливымъ характеромъ и послднее время такъ обезславилъ себя въ сцен съ старшимъ сыномъ сэра Джона, мистеромъ Рингудомъ — выказалъ такую грубость, неблагодарность и опьяненіе, что сэръ Джонъ былъ вынужденъ не принимать его у себя въ дом.
"Непокорный, своевольный человкъ, это такъ" думалъ Трегарванъ.
Я не говорю, хотя Филиппъ мн другъ, чтобъ Трегарванъ и сэръ Джонъ совершенно ошибались. Два раза Трегарванъ приглашалъ Филиппа завтракать, и Филиппъ не былъ. Нсколько разъ онъ противорчилъ Трегарвану относительно "Обозрнія". Онъ сказалъ, что Обозрніе не пойдётъ. Шесть нумеровъ уже вышло и не привлекло такого вниманія, какое слдовало бы привлечь.
Въ этомъ письм заключалась чева на жалованье за три мсяца и отказъ. Писавшій это письмо не станетъ перечислять причинъ къ неудовольствію. Онъ обманулся въ ожиданіи относительно успха и недоволенъ тмъ, какъ велось "Обозрніе". Онъ думаетъ, что потерянъ случай, который никогда уже не представится, для изложенія умысловъ могущества, угрожавшаго спокойствію Европы. Если бы "Обозрніе" вели съ надлежащей энергіей, оно могло бы служить лампой для освщенія темноты, угрожавшей этому спокойствію. Оно подкрпило бы возрастающій талантъ, оно бичевало бы дерзость такъ называемыхъ критиковъ, оно могло бы служить длу истины. Трегарванъ обманулся въ своихъ надеждахъ, онъ не скажетъ по чьей оплошности или вин. Онъ проситъ мистера Фирмина приготовить съ слдующему нумеру статью, объявляющую о прекращеніи "Обозрнія". Трегарванъ долго былъ очень холоденъ къ моей жен и я забылъ уже сколько времени не приглашалъ насъ на свои вечера.
Это для насъ было не большой потерей, но для бднаго Филиппа? Для него было вопросомъ почти о жизни и смерти. Онъ не могъ многого откладывать изъ своего незначительнаго содержанія, а счоты по хозяйству накоплялись, и сверхъ того наша, милая мистриссъ Филиппъ готовилась подарить ему третье украшеніе для его дтской. Мы такіе лицемры, что бдная мать хотла назвать ребёнка Трегарванъ-Фирминъ въ честь мистера Трегарвана, который былъ такъ добръ къ нимъ; а Tpeгарванъ Фирминъ былъ бы такое хорошенькое имя, думала она. Мы воображали, что Сестрица ничего не знаетъ о непріятностяхъ Филиппа. Разумется, она ухаживала за мистриссъ Филиппъ во время ея болзни и мы не говорила ей ни слова объ этомъ. Но мистриссъ Брандонъ пришла въ Филиппу, когда онъ сидль очень серьёзно и грустно съ своими двумя перворожденными дтьми, взяла его за об руки и сказала:
— Вы знаете, Филиппъ, я отложила все-что и всегда назначала это… вы знаете кому.
Тутъ она выпустила одну его руку, вынула изъ кармана кошелекъ, подала его Филиппу и заплакала на его плеч. Филиппъ поцаловалъ её, поблагодарилъ Бога за то, что Онъ послалъ ему такого дорогого друга, и отдалъ ей кошелёкъ, хотя въ его собственномъ оставалось только пять фунтовъ, когда его благодтельница пришла къ нему.
Да, но онъ долженъ получить долги. Пятьдесятъ фунтовъ въ годъ не выплачивается цлыхъ три года. Филиппъ написалъ къ мистриссъ Бэйнисъ, объясняя свою крайность и напоминая ей, что она должна эти деньги имъ. Генеральша Бэйнисъ жила въ Джерси въ избранномъ обществ пасторскихъ и капитанскихъ жонъ, между которыми она, безъ сомннія, разыгрывала роль знатной даны. Она носила на ше большой медальонъ съ портретомъ покойнаго генерала. Она проливала сухія слёзы надъ интереснымъ камеемъ за чаемъ въ гостяхъ. Она никогда не могла простить Филиппу, что онъ отнялъ у нея дочь, и если другіе отнимутъ у ней другихъ дочерей, она также не проститъ. Съ той удивительной логикой, которой одарены женщины, кажется она не понимала, что поступила несправедливо съ Филиппомъ и съ своей дочерью. На вечерахъ у своихъ знакомыхъ она жаловалась на расточительность своего зятя и на его грубое обращеніе съ ея милой дочерью. Многіе добрые люди соглашались съ ней и качали своими почтенными головами, когда произносилось имя мота Филиппа. О его свекрови жалли.
— Честное слово, Фирминъ, меня и Эмили увряли, что вы чудовище, сэръ, сказалъ однажды майоръ Мэк-Гиртеръ:- а теперь, когда я узналъ вашу исторію, я думаю, что несправедливо поступлено съ вами, а не съ Элизой Бэйнисъ. Чертовскій языкъ у Элизы, а характеръ — бдный Чарльзъ зналъ каковъ онъ!
Словомъ, когда Филиппъ, доведённый до крайности, просилъ мать Шарлотты заплатить бдной дочери долгъ, генеральша Бэйнисъ прислала Филиппу десять фунтовъ съ капитаномъ Суангомъ, индійской арміи, который халъ въ Англію. А изъ всхъ ударовъ судьбы, Филиппъ говорилъ, что этотъ ударъ было всего тяжеле перенести.