Приключения Мишки Босякова, кучера второй пожарной части
Шрифт:
И маршировка по двору возобновилась. Даже во время отдыха брандмейстерши не было обычного перерыва, хотя Галина Ксенофонтовна несколько раз появлялась у окна и делала мужу гневные знаки. Но Стяжкина словно подменили, и он не обращал внимания на свою супругу.
«Хоть бы пожаришка какой-то малюсенький случился!» — мечтал Мишка, едва не валясь с ног.
Наконец, Стяжкин, устав выкрикивать слова команды, обругал всех за укрывательство государственного преступника и приказал заняться повседневными делами.
Мишка,
Окончив работу, Мишка потрепал за щетину хрюкающего Бодягу, сказал ему «не балуй» и, выбравшись из сарайчика, осторожно огляделся по сторонам. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он направился в самый конец двора, где за учебной вышкой, около забора, росли громадные лопухи.
Брякнувшись с разбегу на землю и заложив руки за голову, Мишка закрыл глаза и решил отдохнуть. Это место он облюбовал уже давно: ему казалось, что в лопухах ни Галина Ксенофонтовна, ни Стяжкин его никогда не отыщут.
Но, конечно, лежать просто так Мишка не мог: в голову по-прежнему лезли мысли о Васильеве и Прохоре. В который уже раз он пытался вспомнить, где и в какое время слышал от сына Александра Гавриловича про этот самый Ирбит.
Вдруг Мишке почудилось, что кто-то совсем рядом произнес его имя.
«Вишь, как намаршировался,— вздрогнув, подумал он,— мерещиться начинает».
Однако через полминуты голос повторил снова:
— Мишка!
Перепуганный Мишка быстро приподнялся на локтях и увидел: одна из досок забора отодвинута, и через щель на него смотрит белобрысый мальчишка.
— Сгинь! Сгинь! — вырвалось у Мишки из пересохшего горла. — Кому говорю...
— Да что с тобой? — засмеялся Юрий.
Понемногу приходя в себя, Мишка прошептал:
— Как звать-то тебя, малой?..
— Юрий я...
— Юрий?!
— Вспомнил, наконец?..
— Ешь, конь, сено, вспоминай красное лето! Ясно вспомнил!.. Ты здесь откедова?
— Лезь, Мишка,— шепотом приказал Юрий, придерживая доску, — приглашаю тебя, бледнолицый брат, в наш вигвам.
— Чё смеяться-то!— нахмурился Мишка. — Какой я тебе бледнолицый брат? Ты мне свои словечки брось!.. Вигвамы всякие...
— Лезь, лезь! — настаивал Юрий. — Ну!
И Мишка шмыгнул в заборную дыру.
Прикрепив доску на старое место, Юрий солидно пожал руку «бледнолицему брату» и приказал:
— А теперь, Мишка, повернись и познакомься...
Мишка мгновенно повернулся и обомлел:
— Здравствуйте, — смущенно произнесла она и поправила воротничок на своем старом платьице.
— Кто такая? — стараясь казаться независимым, строго спросил Мишка.
— Люся это... — пояснил Юрий.
— Похлебаева, — добавила девочка, продолжая поправлять воротничок.
— Ну, Похлебаева, будь здорова и не кашляй! — намереваясь вновь совершить путешествие через дыру, отрезал Мишка. — Меня, чё доброго, могут хватиться.
— Не бойся, так быстро не хватятся, — заверил Юрий.
Но Мишка важно стукнул себя кулаком в грудь:
— Я же на службе!.. Опять, поди, думаешь, что пред тобой не настоящий пожарный.
— Нет, Мишка, нет! — замахал руками Юрий. — И Люся так не думает.
— А ей-то чё? — небрежно процедил Мишка.
— Да ты постой, не торопись, — дружески обнял Мишку Юрий. — Успеешь.
— Погостите, Миша, — подхватила и Люся. — Желаете, я вас репкой попотчеваю.
Только тут Мишка сообразил, что он попал в огород, вернее, огородик с маленькими аккуратными грядками и с тремя кустами акации. Невдалеке виднелась крыша покосившегося деревянного домишки. Раньше, забираясь на учебную вышку, Мишка совершенно не интересовался тем, что находится на задворках пожарной части, и теперь с любопытством оглядывался вокруг.
— Ладно, Похлебаева, — милостиво улыбнулся он Люсе, закончив осмотр, — останусь, гони чё обещала. — И уселся около забора.
Люся молча выдернула из крайней грядки три репы, вытерла их подолом платья, оборвала зеленые вершки и, взяв одну себе, две другие подала Мишке и Юрию. Правда, Мишка отлично понимал, что его действительно могут хватиться, но уходить все-таки раздумал. Он давно не бывал в компании сверстников, скучал и рад был такой встрече.
— Ты почему, бледнолицый брат, обращаешься к Люсе по фамилии? — спросил Юрий Мишку, сдирая ногтями тоненькую свежую кожурку.
Мишка, неторопливо жуя репу, деловито ответил:
— А разве нельзя, прокислый брат, называть по фамилии?
Юрий и Люся, недоуменно посмотрев друг на друга, расхохотались.
— Как, как, Мишка? Повтори! — говорил сквозь смех Юрий. — Почему прокислый?
— Довольно вам зубы скалить! — огрызнулся, поднимаясь, Мишка. — Бледнолицый, видишь ли, можно, а прокислый нет. Раз так, прощайте!
— Мишка, чудак,не обижайся! — схватил его за руку Юрий. — Ты, наверное, Майн Рида и Густава Эмара не читал?
— Никаких я густавов не читывал! — продолжал кипятиться Мишка, задетый за самолюбие. — Коли мы, пожарные, станем книжками да песенниками развлекаться, кто огонь-то за нас тушить будет?