Призраки Пянджа

Март Артём

Камни, вперемешку с досками, все еще летели в пропасть.

Когда откуда-то слева прозвучал знакомый звук выстрела снайперской винтовки Малчуна, я вскинул голову.

— Лежать! Всем залечь! — орал Гамгадзе сверху и с той стороны рухнувшей переправы.

Как там залегали пограничники, я не видел. Только слышал все повторяющиеся выстрелы. Слишком быстро повторяющиеся.

Тогда, невзирая на мешающие автомат и вещмешок, я полез вверх по веревке. Чтобы добраться до тропы,

мне нужно было преодолеть несколько метров.

Несмотря на звуки выстрелов, я преодолел.

Оказавшись почти на вершине, я закинул одну руку на тропу, вцепился в какой-то камень. Подтянулся и увидел перед собой… пару армейских сапог, стоявших на щебне пограничной тропы. Незнакомых сапог.

Когда я поднял голову, увидел Хусейна. Разведчик стоял надо мной, держал в руках автомат Мартынова и смотрел на меня своим холодным взглядом.

Стараясь удержаться на обрыве и нащупать ногами какую-то опору, я нахмурился. Посмотрел на него волком.

Надим Хусейн по прозвищу Марджара ничего не сказал мне. Вместо этого он только вскинул автомат.

Глава 8

Марджара вскинул автомат и дал короткую очередь куда-то вверх, в скалы. Выстрелил гораздо правее того места, где прогремел взрыв.

— Молчун, — бросил он отрывисто.

Потом обернулся к лежащему на земле и переводящему дыхание Мартынову. Бросил ему автомат.

— Прикрой, товарищ старший сержант.

Мартынов поймал оружие налету. Несколько ошарашенно проговорил:

— Какой я тебе товарищ?

А потом быстро поднялся и кинулся за каменную опору моста, стал вести из-за нее огонь куда-то вверх. Туда, куда дал очередь Хусейн.

Лазутчик же опустился ко мне. Протянул руку. Несмотря на это, я забрался на тропу сам.

Марджара поднялся.

— Крепкий боец, — сказал он безэмоционально. — С твоей помощью мы убьем Зубаира.

Когда снова раздался выстрел снайперской винтовки, я обернулся. Потом пригнулся, стараясь рассмотреть, откуда стреляют.

Хусейн тоже пригнулся рядом.

На той стороне залегли Гамгадзе с Алимом и Расулом. Канджиев прятался за беспокойного Огонька.

По ним вели огонь из снайперской винтовки. Вели, надо сказать, невпопад. Пули или вообще уходили в «молоко», или же ложились гораздо выше, в скалу, или гораздо ниже, в пограничную тропу. Тот, кто стрелял, явно совершенно не умел пользоваться оптическим прицелом.

— Их двое! — крикнул Мартынов, выцеливая кого-то автоматом. — Снайпер на той стороне! Его проводник, падла эта! Заминировал скалы над нами!

— Нет, — возразил Хусейн, глядя куда-то через обрыв.

— Что «нет»?

—

Зубаир на этой стороне, — сказал я. — Он оставил проводника на той, чтобы имитировать снайперский огонь.

Мартынов поднял автомат стволом вверх, плечом прижался к столбу опоры моста.

— Сука! Не вижу! Не вижу его! Он ушел!

Через несколько мгновений и винтовочный огонь стих. Гамгадзе зашевелился, лежа за низеньким валуном на пограничной тропе. Обернулся к Алиму.

— Ушел?! — крикнул Гамгадзе.

— Похоже на то… — проговорил Алим, гладя напуганного Огонька по шее. — Снайпер некудышный!

— Зубаир ушел, — проговорил Хусейн, сидя у обрыва рядом со мной. — Он добился своего.

— Разделил нас, — догадался я. — Хитрая тварь.

— Так ему будет проще меня уничтожить, — сказал Марджара, глядя на те скалы, что подорвал снайпер Молчун.

— Ну что ж, — ответил я, осматриваясь. — Этот сукин сын сделал свой ход. Теперь наша очередь.

— Витя! Ви-и-и-и-ть! — крикнул с той стороны Гамгадзе. — Мы отрезаны! Делать что будем?!

— С-сука… — прошипел Мартынов, сидя за укрытием.

Прислушавшись на несколько мгновений и поняв, что противник отступил, я поднялся. Закричал парням на той стороне канувшего в пропасть моста:

— Возвращайтесь! Тут вы не перейдете!

— Куда возвращаться?! В обход?! — ответил Гамгадзе недовольно. — Долго! Мы столько не пройдем!

— Вам ближе будет к соседям нашим! На соседнюю заставу, чем до Шамабада, — крикнул я.

Гамгадзе поднялся. Отряхнул форму. Потом поднял автомат и повесил на плечо.

— У нас припасов-то нету почти!

Мы с Мартыновым переглянулись. Старший сержант кивнул, поняв, видимо, мою мысль. Стоило отдать ему должное — при всем упрямстве Мартынов схватывал налету.

— Мы перекинем вам свои! — крикнул он Гамгадзе. — Тогда дотяните!

Было холодно. Когда мы достигли следующего места стоянки на пограничной тропе на Бидо, на горы уже пала ночь.

Укрытие представляло собой небольшой, сколоченный из досок от деревянных транспортировочных ящиков шалаш.

Втиснутый в горную расщелину, он прижался к скале, которая заменяла ему заднюю стенку.

Внутри убранство было нехитрым: земляной пол, застеленный старым брезентом, деревянный столик посередине, да печка-буржуйка, сделанная из бочки. Ну еще сравнительно новенькие нары. Крыша — деревянная, устланная кусками рубероида, которые прижали большими камнями от ветра.

Всю эту красоту скрывала от посторонних глаз маскировочная сетка с ветками и обрывками ткани под цвет горного ландшафта.