Прорвемся, опера! Книга 4

Киров Никита

Вернее — ни хрена не понятно.

— И ты хочешь сказать, что он убивает из-за цвета глаз? — с недоумением спросила Ира.

— Пока что это единственное, что между ними сходится, — проговорил я. — Помощь зала я взял, теперь давайте-ка звонок другу сделаем.

Никто не понял, про что я, ведь передача, где надо отвечать на вопросы и выиграть миллион, у нас ещё не вышла. Я набрал профессора Салтыкова прямо с мобилы, а то бегать и искать в ГОВД телефон с восьмёркой времени не было, кадры, наверное, уже ушли домой.

— Алло, Владимир Владленович, здравствуйте… — начал я, но собеседник меня перебил.

—

Ваш непрофессионализм меня бесит! — проорал профессор. — Вы понимаете, что сейчас для таких исследований не самое лучшее время, а учитывая ваш грубый подход к материалу…

— Это Васильев, по поводу маньяка…

— А, Павел, здравствуйте! — тут же отозвался он и будто даже вздохнул с облегчением. — Извините, обознался, я думал, коллеги опять достают. Пытаются на меня навешивать всякое, дармоеды. Ну что, есть какие-то успехи и подвижки в нашем деле? Имею в виду, новые улики, а не новые жертвы?

— Найдена струна от виолончели, которой, предположительно, он душит своих жертв. Струна лопнула, изъяли только ее фрагмент, вторую половину, возможно, забрал преступник. То, что есть у нас — отправили на экспертизу.

— О как, — обрадовался профессор. — Это уже может сузить круг подозреваемых.

— И мы сейчас с коллегами, — я поднял глаза на собравшихся здесь, — выяснили, что же общее есть у каждой жертвы.

— Так! — нетерпеливо отреагировал профессор.

— Цвет глаз у всех — зелёный, ну, или близкие оттенки. От изумрудно-зелёного до каре-зелёного, но на фото у каждой жертвы мы видим зелень. А это редкий оттенок. И мы знаем о случае нападении, когда он пощадил жертву, хотя собирался задушить. А у той были глаза карие, я помню.

— С зелёными глазами живёт всего два процента населения Земли, — задумчиво проговорил Салтыков. — И, в основном, люди с таким цветом глаз живут в Скандинавии, у вас это ещё реже встречается, и да, в большинстве случаев будут только оттенки. Чистый зелёный цвет — большая редкость. И знаете… он не с бухты-барахты начал…

— О чём вы?

— Возможно, он готовил список жертв заранее, вот и дождался удачного момента, начал осуществлять свой план. Поэтому убивает быстро. Он знает, кого искать. А потом может затаиться. Пока… не накопит ещё.

— Допустим. Принял, — медленно проговорил я.

— И ещё… м-м-м-м… — он пошлёпал в трубку губами и что-то пробормотал сам себе, после продолжил: — Если это так… то, получается, он смотрит им в глаза, когда они умирают. Обязательно должен смотреть. Глаза — зеркало души, и что-то он в них видит, раз занимается этим. Убийца или верит во что-то, или просто получает удовольствие. Но если он выбирает по такому признаку, то жертва должна понять, что умирает, а он в этом время смотрит на неё, прямо в глаза. Иначе нет смысла, даже по его извращённой логике. Хотя кто знает, что у него в голове, может, он ненавидит тех, у кого такие глаза, может, думает, что они колдуны и ведьмы, и он чистит от них мир, а может — ему голоса говорят, что он должен собрать всех зеленоглазых и отправить в загробный мир на счастливую жизнь. Неизвестно. Но он должен в них смотреть. Или бы просто стрелял всех или бил ножом в горло — так быстрее, чем душить, и меньше шансов попасться. Но нет.

— А он хочет, чтобы умирали долго, — понял я его мысль. — Так лучше видно.

— Да, но я думаю, что сам процесс удушения — не обязателен. Может,

он найдёт другой способ, особенно учитывая, что одна из жертв спаслась. Другой способ, более удобный и безопасный, — профессор снова что-то пробормотал. — И, я думаю, славы он не ищет. Так что видите, какая картина выходит — осторожнее, Павел, и держите меня в курсе. И… пожалуйста… если возьмёте его, сообщите мне… я хочу приехать и хоть немного изучить, как он мыслит, пока есть возможность. Знаете, чем больше мы будем знать о таких людях, тем проще будет их остановить. У меня, кстати, серо-зелёные, — Салтыков хмыкнул. — Так что я немного рискую, но зато пойму на себе, как он ко мне относится. Уверен, что вы его возьмете.

— Надеюсь… Обязательно сообщу, профессор, когда схватим гада. И присмотрим, чтобы вам не навредил.

Я отключил телефон, достал зарядное устройство из кармана и вставил в розетку, а то на зелёном экранчике мобилы уже моргала батарея.

— Ну и дела, — протянула Ирина.

Она приблизилась ко мне и всё отлично слышала, а теперь отступила на шаг — но не слишком далеко.

— За пределы кабинета это пока выйти не должно, — сказал я. — А то хрен его знает, кто это людей из-за цвета глаз убивает. Разве что Якуту можно сказать.

— Песню про зеленоглазое такси маньяк точно не любит, — заметил Устинов. — Вот же зараза какая, кому скажи, не поверит. Но это пока всё не точно?

— Рабочая версия, — проговорил я и повернулся к Орлову. — Витёк. Ты вот познакомил нас с Севой Донцовым, снайпером. Вот у него глаза — как бутылочные стёклышки, я сразу запомнил.

— Какие? — он удивился. — Не, у него взгляд тяжёлый, конечно, но…

Я поднялся, подошёл к шкафу, где наши опера прятали выпивку в потайном отсеке за толстыми папками, и достал оттуда зелёную бутылку с серой этикеткой, это было наше местное пиво.

— Вот такого, — сказал я и постучал ногтем по стеклу. — Так что друг у тебя хоть и риск любит, как я понимаю, но сейчас под угрозой.

— А может, на живца попробуем? — предложил Витя. — Сева без базара поможет, он всегда первым такое предлагает. Вот только… — он задумался. — Не будет же он просто по улице ходить, типа, рано или поздно на него кто-то с удавкой накинется? Маньяк, может, вообще про него не в курсах.

— Ну да… Может, когда он готовил список жертв… если он такой готовил, как профессор говорит — так вы ещё в Чечне были, — я пожал плечами. — Но присматривай за ним и попроси парней, чтобы одного его не оставляли. Во избежание, так сказать.

— Так как насчёт живца? — настаивал Орлов.

— Если брать при попытке убийства, — сказала Ирина, — и познакомить этого Севу с подозреваемым, то рано или поздно тот нападёт.

— Надо сначала определить главного подозреваемого, чтобы показать ему… — я задумался. — Но это тоже не самый быстрый вариант, маньяк может кого-то другого придушить, пока мы это всё готовим. Время идёт, а мы осторожничаем, чтобы не спугнуть. Но если дотянем, мокруха очередная на нас ляжет.

— Значит, объявить на весь город, кого убивает маньяк? — предложил Устинов. — А что это даст? Знаешь, это не чулки какие-то, которые можно переодеть, если у психопата на них бзик. Глаза-то ты не перекрасишь, а все зеленоглазые дома сидеть не будут, работу надо работать или учиться ходить. И сам гад затаится, а потом хрясь — и новая серия.