Протопоп Аввакум и начало Раскола
Шрифт:
Однако этого случая было недостаточно, чтобы уверить Аввакума, что он достиг длительной победы. Несколько позднее нашлись люди, изгнавшие его из его прихода, и на этот раз уже окончательно. Это произошло в конце 1651 года или в начале 1652 г. [522] Были ли это опять представители власти? Были ли это его прихожане, которые не могли больше терпеть строгостей своего пастыря? Времена были смутные: царская служба разоряла помещиков, помещики выжимали из крестьян все, что было возможно; крепостное право было узаконено и жизнь бедняков делалась все тяжелее. Неужели нужно было еще после барщины и отработки налогов проводить лучшие свободные часы своего времени в церкви? В городах и деревнях протест уже назревал. Можно предполагать, что общее трудное положение в Москве повлияло на жизнь Аввакума, вызвав новые злоключения [523] .
522
Аввакум будет назначен в конце марта 1652 г. в Юрьевец, после краткого пребывания в Москве (Житие. Л. 202).
523
Священник д’Арс несколько раз чуть не был поколочен. Даже благочестивые люди просили Бога удалить его. В один прекрасный день шестеро из его главных прихожан,
VII
Лопатищи после отъезда Аввакума
Итак, он отряс прах Лопатищ от ног своих. Больше он туда не вернется, также как и в Нижегородскую землю вообще. Хотелось бы узнать, каковы были плоды его усилий? К несчастью, у нас имеются только сведения, записанные князем Иваном Долгоруковым 160 лет спустя. Этот помещик, большого ума, унаследовал 400 душ после своей матери и пожелал познакомиться со своими крестьянами. В 1813 году он отправляется в Нижний и оттуда в «свое село Лопатищи». Мужики, говорит он, живут в достатке, они никогда не считаются с деньгами, чтобы откупиться, к примеру, от военной службы; они щедры по отношению к своему помещику, они несут ему «яблоки из своих садов, мед и медовые пряники и полотна своей работы»; но у них два неизлечимых порока: они сутяжники, всегда готовы исписать кипы бумаги один против других и, почти все, «раскольники». «Церковь заброшена (…) они редко ходят в церковь, некоторые даже никогда (…) Иконостас едва держится; нет должного причта. Священник, хотя он и приходской, благожелательно относится к расколу, иначе он не смог бы ужиться с ними и должен был бы нищенствовать [524] .
524
Долгорукий И. М. С. 91–94.
Если верить князю, Аввакум якобы сумел внушить своим прихожанам глубокую приверженность к выполнению церковных внешних обрядов, даже до такой степени, что, когда последние были изменены, они остались верными им и отвергли новые. Он, видимо, крепко внушил им отвращение к целому ряду пороков, ибо необходимо иметь много добродетелей, чтобы село жило беспорочно и в достатке. Кстати, князь не отмечает в селе пьянства [525] . Аввакум преподал им любовь к свободе и независимости, следовательно, привил им чувство их крестьянского достоинства. Но слишком занятый, вследствие приказов, полученных от своих покровителей, чтобы объявить войну некоторым беспорядкам и заставить соблюдать некоторые правила, он, видимо, лишь в малой степени привил им христианскую любовь, или же его уроки в этом направлении не дали нужного плода.
525
Однако он сам имел водочный завод в Лопатищах, который, прежде чем перестать функционировать, давал 120000 литров водки в год (Там же. С. 94–95).
В 1930 году церковь в Лопатищах была закрыта по приказу властей, и я едва смог разглядеть на пороге беднейшей избы зеленоватую поношенную рясу, из которой выглядывала чья-то голова с растерянными глазами, всклокоченными волосами: без сомнения, несчастный наследник Аввакума, запуганный невзгодами и появлением, всегда тревожным, какого-то иностранца [526] .
Глава V
Протопоп (1652)
526
Абзац добавлен во втором издании. – Прим. ред.
I
«Ревнители благочестия» управляют Церковью
Вместе со своей семьей Аввакум направился в Москву вторично. Здесь он нашел своих друзей и рассказал им о своих злоключениях. Ему было уже тридцать лет, из них было десять лет церковного служения: ему можно было доверить одну из тех высоких должностей, с высоты которой возможно было продвинуть реформу. Стефан представил его царю, чтобы назначить его протопопом в Юрьевец на Волге. Это был небольшой городок близ Нижнего Новгорода: таким образом он остался бы в своей родной области. Патриарх подтвердил это назначение. Обычно действовали именно таким образом. Очевидно, вновь назначенный быстро собрался в путь, ибо второе пребывание в столице не оставило в нем никаких особых воспоминаний [527] .
527
Материалы. I. С. 110.
Однако ему стало известно о многочисленных событиях, происшедших со времени его последнего приезда в Москву. Кружок «ревнителей благочестия» превратился, до известной степени, в официальный совет, руководивший вопросами религии и совести. Один из его членов, архимандрит Никон, продолжая свое восхождение по иерархической лестнице, 29 марта 1649 года был посвящен в митрополиты Новгородские [528] ; это была следующая по значению митрополия на Руси после Москвы, но каждую зиму он возвращался в столицу; там он находился как раз с 21 декабря 1651 года [529] . Неронов был назначен в начале 1649 года протопопом Казанского собора [530] , одной из самых главных церквей Китай-города, стоявшей как раз напротив Кремлевских ворот. Царь был всегда очень покорен советам своего духовника, которому он даровал все отличия, способствующие увеличению его власти; последним подарком была камилавка, дарованная ему по случаю праздника Рождества [531] .
528
Строев. Списки иерархов. Стб. 36.
529
Расходная книга митрополита Новгородского Никона. С. 4.
530
Между февралем и августом (Белокуров. Арсений Суханов. I. С. 169. № 6).
531
Платонов. Статьи по русской истории. С. 67. № 2. В то время как другие, очень частые, подарки царя своему духовнику занесены в дворцовый реестр (см.: Извеков. С. 145; Зерцалов.
В провинции лучшие иерархи также благосклонно относились к реформе; среди них были: в Ростове престарелый Варлаам [532] , в Суздале – Серапион, в Вологде новый архиепископ Маркел, кроткий и образованный [533] , в Троице-Сергиевом монастыре мистически настроенный архимандрит Адриан [534] . Патриарх Иосиф никогда не возражал ни против чего, исключая только единогласие, и после последней, оставшейся без результата, попытки сопротивления в 1649 году он ограничился лишь тем, что утверждал решения, часто принятые без него. Между прочим, он сообщил Адриану после Сергиева дня в конце сентября 1651 года, что он страдает болями в желудке и бессонницей [535] . Таким образом, «боголюбцы», как они себя называли, были фактическими руководителями текущей церковной деятельности, причем они сообщали ей во всех областях необычайные интенсивность и мощь. Они продолжали осуществлять свою смелую программу реформ и церковного морального обновления, вопреки протестам, исходившим как от влиятельных, так и от рядовых священнослужителей; при этом трудности, переживаемые страной, не служили даже для них никаким препятствием.
532
Был митрополитом с 1620 года. Старообрядцы его почитают (Титов. Описание Ростова Великого. С. 120).
533
Был соловецким настоятелем с 1640 по 1645 год (Досифей. I. С. 138–140): посвящен 16 января 1645 года (Викторов. I. С. 37). См. его завещание: ЛЗАК. III. С. 38–42.
534
Бывший настоятель Толгского монастыря и, вероятно, ученик Серапиона, назначенный в Троице-Сергиев монастырь в 1640 году. Он предписал своим монахам жить в общежитии, «вместо того чтобы бражничать в кельях» (Голубинский. Путеводитель по Лавре. С. 149). У него были видения. Он очень скоро принял единогласие.
535
Горский. Историческое описание // ЧОИДР. 1878. I V. С. 129.
1648 год был для государства в общем плачевным: пережиты были угрозы нападения со стороны крымских татар в союзе с турецкими янычарами [536] ; плохой урожай и народное возмущение, приведшее к кровавым восстаниям с 1 по 5 июня, пожары в большей части Москвы, унижение и капитуляция царя перед толпой и стрельцами; смуты во многих провинциальных городах и, притом, во всех направлениях: в Козлове, в Сольвычегодске, Воронеже, Курске, Пинске, Устюге, откуда были изгнаны воеводы, протопопы, дьяки и крупные торговцы, которых через два месяца пришлось водворять обратно силой оружия; тут же были: созыв Земского собора и поспешная разработка нового Уложения, которое окончательно устанавливало закрепощение крестьян крупными помещиками [537] .
536
Смирнов П. Правительство Б. И. Морозова и восстание в Москве. С. 50.
537
События 1648 года были, наконец, после долгих разысканий, описаны С В. Бахрушиным (Бахрушин СВ. Московский мятеж 1648 г. // Сборник в честь М. К. Любавского. Пг., 1917. С. 709–774). Относительно Земского собора и Уложения 1648 года см.: Смирнов П. П. О начале уложения и земского собора 1648–1649 гг. // ЖМНП. 1913. № 9. С. 36–66.
II
«Книга о вере» и Кормчая. Меры для поднятия образования: греки и киевляне
Все это не помешало 22 июня 1648 года, сейчас же после этих трагических дней, выпустить новую книгу наставлений, связанную с религиозной полемикой, а именно «Книгу о вере единой, истинной и православной» [538] . Тот успех, который обрела эта книга, принимая во внимание все обстоятельства того времени, дает понятие о том большом количестве лиц, которые положительно отнеслись в Москве к Стефану Вонифатьеву и его друзьям: из тиража в 1200 экземпляров 118 книг было продано в первый же день и 850 приблизительно в конце августа месяца [539] . Там можно было прочесть историю Крещения Руси, богословское доказательство исхождения Духа Святого только от Отца; опровержение служения на опресноках; апологию двух видов причастия для верующих; утверждение равенства всех апостолов между собой (против учения латинян); доводы в пользу защиты икон, поклонения святым, молитв об умерших, постов (против протестантов); затем шло несколько бессистемно изложенных статей против униатов и евреев. В заключение была приложена глава об антихристе, конце мира и Страшном суде.
538
Согласно выходным данным, книга вышла из печати 8 мая 1648 г. См.: Зернова. С. 67, № 209. – Прим. ред.
539
Белокуров. Арсений Суханов. I. С. 177.
Труд этот продолжал длинный ряд работ, представлявших собой заимствования из Западной Руси. Это была компиляция из разных полемических трактатов, составленных в 1644 году в Киеве неким игуменом Нафанаилом, перевод которых раздобыл Стефан Вонифатьев; однако в последний момент заменили статью об антихристе другой статьей, которой отдали предпочтение; сюда же присоединили несколько страниц о крещении через погружение, извлеченных из дебатов с Вальдемаром. В этом большом фолианте, состоящем из 289 листов, явно постарались написать нечто большее, чем апологию православной веры против врагов, которые были несравненно менее опасны в Москве, нежели в Киеве, Остроге или в Вильне; появилась своего рода полная религиозная энциклопедия, содержавшая массу полезных и интересных для общества сведений, что Стефан прекрасно и понял [540] .
540
Относительно «Книги о вере» см.: Цветаев. Протестантство. С. 670–673; Белокуров. Арсений Суханов. I. С. 172–177. Рукопись эта существует: РГБ. Собр. Ундольского. № 427.