Протопоп Аввакум и начало Раскола
Шрифт:
Никон, наконец, уступил, когда решил, что положение вещей достаточно продвинулось вперед. Была установлена дата избрания: 22 июля. Как было намечено, в точности были проведены соответствующие мероприятия: назначение 12 кандидатов собранием духовенства, затем избрание Никона и его утверждение царем. Но когда отправились за избранником, чтобы ввести его в кафедральный собор, он несколько раз отказывался. Наконец, приведенный на место главными боярами и высшим духовенством, он еще долго заставлял царя и всех присутствующих на коленях умолять себя, прежде чем решиться сказать свою речь: «Вы ведь знаете, что мы получили св. Евангелие, правила апостолов и правила св. отцов и гражданские законы от православной Греции (…) Однако мы не выполняем ни наставлений евангельских, ни правил апостольских, ни отцов церкви, ни законов благочестивых царей (…) Если вы хотите, чтобы я был вашим патриархом, дайте мне слово и поклянитесь в этом соборе перед нашим Господом Спасителем, перед Его Пречистой Матерью, перед ангелами и всеми святыми, соблюдать Евангелие, каноны и законы. Если вы обязуетесь мне повиноваться как вашему первому пастырю и вашему отцу во всем, что я вам преподам относительно догматов, церковного устройства и нравов, не буду отказываться от высшей духовной власти».
После этого царь, бояре, все собрание поклялись перед Евангелием и святыми образами повиноваться Никону. Он же, призвав в свидетели Бога, Пресвятую Богородицу, ангелов и святых, изъявил свое согласие [709] . Он был посвящен митрополитом Корнилием [710] . Мы никогда не узнаем, в какой мере вся эта сцена была подготовлена заранее. Можно предположить, что Никон уведомил царя об известной части своих требований, так как внезапное объявление их в последний момент грозило бы провалить все дело. К этой подготовке приложила свою руку Анна Ртищева. Но неожиданный
709
Николаевский. Из истории сношений России с Востоком. С. 287–320. Обстоятельства избрания стали сейчас же известны. См.: Донесения И. де Родеса // Сборник Новгородского общества любителей древности. VII. С. 96 (донесение от 20 октября 1652 г.) Павел Алеппский знал эти обстоятельства (Павел Алеппский. III. С. 147). Никон много раз ссылался, не будучи опровергнут, на обещание царя (предисловие к Служебнику 1655 г. См.: Строев. Описание старопечатных книг славянских, служащее дополнением к описаниям библиотек гр. Ф. А. Толстого и купца Царского. № 89; Записки отделения русской и славянской археологии Русского археологического общества. II. С. 480–481, 511–513). Аввакум и его друзья ссылаются на эти обстоятельства (РИБ. Т. 39. Стб. 245, 458–460; Материалы. VI. С. 197).
710
Церемония посвящения подробно описана в официальной записи, просмотренной самим царем (Гиббенет. I. С. 9–16).
Новый патриарх сначала часто появлялся перед народом: «В окно ис палаты нищим денги бросает, едучи по пути нищим золотые мечет! А мир-от слепой хвалит: государь такой-сякой, миленкой, не бывал такой от веку!» [711] Его первые действия не произвели никакого переворота. Сами принципы церковного устройства, которые он заставил всех одобрить с такой торжественностью, не произвели никакой сенсации: это были принципы кружка боголюбцев; правила апостолов и отцов церкви, а также законы византийских императоров; это как раз было содержание Кормчей, толстой книги, только что отпечатанной благодаря его стараниям. Реформаторские мероприятия продолжались.
711
РИБ. Т. 39. Стб. 461.
Никон проявил себя неутомимой деятельностью. В течение месяцев августа и сентября он рукополагал несколько раз в неделю во священники и даже во диаконы, не только для Москвы, но и для деревенских церквей, бедных и отдаленных [712] . Он не оставил и Новгородскую кафедру вдовствующей. 8 августа он рукоположил туда своего преемника Макария, простого казанского монаха, казначея митрополита Корнилия [713] . Это было сделано, чтобы угодить митрополиту и боголюбцам, не без опасения за свою власть, ибо Макарий был слаб характером [714] . Позднее, осенью, еще до смерти епископа Коломенского, больного и бездеятельного, он передает его кафедру Павлу [715] из монастыря св. Пафнутия, человеку с твердым характером, но большому другу Неронова. В то же время он использовал свою увеличившуюся власть, чтобы продолжать свою кампанию против пьянства, распространяя ее теперь уже на всю Россию. Момент был как нельзя более подходящим, так как бюджет, по-видимому, зависел отныне от экспорта зернового хлеба. Братья Гроны настаивали на этом; требования со стороны иностранного рынка были весьма невелики. Итак, верное средство увеличить количество экспорта заключалось в сокращении ви нокурен. Казна потеряла бы некоторую часть из 400 000 рублей, поставляемых кабаками, но получала бы несравненно больше от продажи зерна за границу. Моральная задача совпадала с финансовыми расчетами. Никон использовал это с большой энергией. Он приказал собрать совет из бояр и получил указ от 11 августа 1652 г.: сохранялся только один кабак на каждый город, был издан запрет продавать вино на вынос, разрешалось продавать распивочно не более бутылки на человека, было декретировано закрытие кабаков во время Великого и Успенского постов, во все воскресенья, среды и пятницы, а также на время Рождественского и Петровского постов (что составляло более одной трети года). Равным образом был издан запрет продавать пиво и мед за час до наступления ночи и вплоть до 3-х часов следующего дня и была отменена сдача кабаков в аренду. Эти меры должны были вступить в силу с нового года, с 1 сентября 1652 года [716] , и у царя было крепкое намерение добиться их осуществления, так как он предписал сократить и производство спирта на новый бюджетный год. 9 сентября было уточнено, что кабакам разрешено было существовать только в городах: категорически было запрещено боярам и всем владельцам поместий оставлять их у себя, где бы они ни были [717] . Все время, пока Никон оставался у власти, реформа действовала, несмотря даже на финансовые затруднения, вызванные войной с Польшей. Она рухнула в 1663 году, когда кризис с медной монетой вынудил правительство снова вернуться к прежним источникам дохода [718] .
712
Я обнаружил около двенадцати записей о ставленых грамотах, данных Никоном в течение двух месяцев только для одной Нижегородской области, из которых три для своей родины – Закудемского стана (Запись ставленых грамот – ГИМ. Синодальное собр. № 424. Л. 88 и след.).
713
Дворцовые разряды. III. Стб. 322.
714
В сентябре 1653 г. он не решается наказать монахов Хутынского монастыря, непокорных своему архимандриту. Последний должен был пожаловаться Никону, который приказывает Макарию выгнать зачинщиков смуты (Вестник археологии и истории. 1904. XVI. С. 218–219).
715
Посвящен 17 октября 1652 г. (Строев. Списки иерархов. Стб. 1031).
716
ААЭ. IV. № 59, 63.
717
ПСЗРИ. I. С. 271. № 82.
718
Сергею Федоровичу Платонову, ученики, друзья и почитатели. С. 307–309. В 1655 г., например, Павел Алеппский подтвердил, что кабаки закрыты с субботы вечера до утра понедельника и, более того, с начала Великого поста до первого воскресенья после Пасхи и что пьяницы сурово наказываются (Павел Алеппский. III. С. 121–122, 204).
Никон не довольствовался более палатами, наскоро перестроенными после пожара 1626 года, где жили его предшественники. Он побудил царя пожаловать ему в Успеньев день «участок царя Бориса (Годунова)», очень обширный, где главный вход выходил на Соборную площадь. Сейчас же начали разрушать деревянные трехэтажные постройки, воздвигнутые недавно для датского принца Вальдемара, так же как и смежную церковь святых основателей Соловков, Зосимы и Савватия, и в сентябре уже начали закладывать на освобожденном участке фундамент того роскошного здания, полного символики великолепия, которое удовлетворяло жажду величия нового избранника; Патриарший дворец был соединен галереями с царским дворцом, с Успенским собором и Чудовым монастырем, с церковью Двенадцати апостолов, с папертью и трапезной, в которой должна была быть воздвигнута новая церковь во имя св. митрополита Филиппа. Это было полнейшее разрушение целого кремлевского квартала [719] . Никон принялся за древний Успенский собор: не только в помощь столичным мастерам были приглашены иконописцы из прославленных церковной живописью городов, чтобы краской подправить четырехъярусный иконостас, не только заказали токарям новые Царские врата, но приподняли хоры, прежде находившиеся на уровне центральной части церкви между колоннами; отныне пять ступеней из чугуна, по которым нужно будет поднять, чтобы достичь хоров [720] , отметят расстояние между Церковью учащей и Церковью учащейся [721] .
719
Скворцов. Археология и топография Москвы. С. 371, 376–377, 402–404.
720
Дата этих различных перестроек не уточнена, но они были закончены в 1665 г. (Дворцовые
721
Уже в Новгороде Никон начал в Софийском соборе работы такого рода, за что его обвинили в желании совсем разрушить собор (см. письмо царя и ответ Никона: Соловьев. История России. II. Стб. 1537–1538).
Иностранцам не пришлось радоваться новому управлению. С самого начала Никон выказал им свою ненависть. Однажды, когда он благословлял народ, он заметил несколько лиц, которые не крестились и не делали поклонов. Он о них осведомился. Узнав, что они иностранцы, одевшиеся, как и многие, по-русски, чтобы не отличаться от других, он приказал, чтобы иноверцы с этого момента одевались в платье своей страны, под угрозой, что с них сорвут русское одеяние тут же на улице и что они будут заключены в тюрьму. Это была мера, которая лишь стесняла иностранцев. Но вскоре было еще объявлено, что все иностранцы в течение месяца должны будут покинуть город и поселиться за стеной, на расстоянии, по крайней мере, одной версты от Земляного вала. Им выделили в восточной части Москвы, вдоль реки Яузы, слободу с участками, величина которых соответствовала категориям: большие – врачам, поменьше – купцам, еще меньше – сержантам и капралам [722] . Многие, опасаясь пожаров, построили себе кирпичные дома: теперь же им надо было продать их по самой низкой цене и снова построить себе жилища, затратив новые деньги. Все протесты закончились тем, что им была предоставлена дополнительная отсрочка в один месяц. Главы евангелической общины, вызванные в Земский двор, получили распоряжение разрушить без промедления, вопреки заранее полученным привилегиям, свои два храма, расположенные, однако, вне кремлевских стен. Спешно были направлены к месту нахождения храмов стрельцы, и к вечеру от церквей уже не осталось камня на камне.
722
ПСЗРИ. I. С. 273 (4 октября 1652 г.).
Многие не выдержали этих упорных преследований: одним из первых был полковник Лесли, испросивший православного крещения себе, а также своей жене, детям и слугам. За это он был награжден шубой из сукна, затканного парчой, на собольем меху, высокой боярской шапкой, а также большим количеством тканей: бархата, шелка, дамасской ткани [723] . Еще 50 иностранцев последовали его примеру [724] . Боярин Илья Милославский, тесть царя, и Иван де Грон вели среди иностранцев отчаянную пропаганду. Грон ни перед чем не отступал: принимался за слуг, если не мог заполучить их господ, то угрожая, то обещая дома или поместья. Он заказал себе книгу, направленную против религии евангелической, кальвинистской и папистской (католической), доказывающую, что единственно хорошей религией была русская, и в награду получил поместье, отнятое у Лесли до его обращения в православие. К середине ноября Москва была очищена от «некрещеных» иностранцев [725] . Это был тот самый результат, которого желали Стефан и его друзья. Шведский резидент не ошибался, когда писал 30 октября: «Московская реформа преуспевает» [726] .
723
ЧОИДР. 1905. I V. Смесь. С. 71 (1 октября 1652 г.).
724
Сведения эти даны шведским резидентом в Москве Эберсом (Форстен. Сношения Швеции и России. С. 221–223). Уже 11 сентября Федор Ртищев приказал заранее изготовить особые покаянные одеяния для иностранцев, выразивших желание принять православную веру (Викторов. Описание записных книг и бумаг. I. С. 146), ибо до своего крещения они подвергались шестинедельному оглашению в монастыре.
725
Данные этого раздела, источник которого не указан, заимствованы из донесений Родеса от 20 октября и 16 ноября 1652 г. (Сборник Новгородского общества любителей древности. VII. С. 96–104).
726
Форстен. Сношения Швеции и России. С. 221. Весной 1653 г. уже будет запрещено учителям русских школ принимать каких-либо иностранцев для обучения их русскому языку. В июле 1653 г. иностранцы снова смогли проживать в Москве, но без храмов и священников (Там же. С. 223). В субботу 28 января 1654 г. по указу патриарха иностранные купцы, проживавшие в Москве, были вдруг среди ночи уведомлены, что им предписано переселиться за город еще до следующего понедельника: «Патриарх будет только тогда удовлетворен, когда удалит последнего иностранца» (Курц. Состояние России // ЧОИДР. 1915. II. С. 237 (донесение от 4 февраля 1654 г.)).
II
Аввакум в Казанском соборе и при дворе
Во всем вышеизложенном нет ничего, что противоречило бы взглядам кружка боголюбцев или отличалось бы от них. Никон его щадил. Он не мог обойтись без совещаний с царем и его духовником. Единственно, кто ощутил довольно быстро происшедшую перемену, были другие, именно простые протопопы. Раньше, когда Никон наезжал в Москву, он всегда навещал Неронова. Он был со всеми приветлив. Теперь же гордый патриарх принимал своих прежних друзей только на официальной аудиен ции; к тому же он заставлял их ждать, как и всех остальных. Сначала это отношение вызывало лишь неприятное чувство. Добрый Стефан со своим обычным тактом и кротостью поддерживал контакт с патриархом.
Неронов и Аввакум были заняты своими приходами. Оба жили дружно. Аввакум жил на участке Казанского собора [727] ; вскоре он вызвал из Юрьевца свою семью [728] ; может быть, он занял даже на некоторое время дом, расположенный там поблизости, близ Троицы-на-Рву [729] . Он выполнял свои требы в приходе, строй жизни которого был изменен его другом. Этот последний был его духовным отцом и руководителем. Они делили между собой выполнение церковных треб, проповеди и руководство верующими. Разница возраста и согласие, царившее между ними, исключали всякую возможность конфликтов, поэтому необычное присутствие двух протоиереев только усиливало благолепие, духовную высоту и широкую известность церкви, которая была уже одной из самых посещаемых в столице.
727
Житие. Л. 204.
728
Что могло произойти только не позднее декабря 1652 г., ибо Анастасия произвела на свет 2 сентября 1653 г. сына от Аввакума (Никольский. С. 159. № 2).
729
Показание Ивана, Аввакумова сына, в 1720 г. (РГАДА Древлехранилище. Разряд VII. № 68; Есипов. I. С. 124). К несчастью, заявления этого 75-летнего старика довольно-таки путаны и часто противоречивы при сравнении с тем, что мы неопровержимо хорошо знаем. Поселение на участке церкви Троицы, по-видимому, не соответствует тому, о чем заявляет Аввакум 15 сентября 1653 г., говоря, что протопопица живет у Неронова (Никольский. С. 159. № 2). Однако эти заявления все же могут быть приняты за достоверные, ибо, во-первых, Иван очень определенно связывает это послание со временем служений своего отца в Казанском соборе (иначе можно было бы спутать это с другим пребыванием в Москве, в 1664 г.); во-вторых, после высылки Неронова Аввакум и его семья могли переселиться в его дом.
Неронов так безгранично доверял своему молодому собрату, что он вскоре предоставил ему полную заботу о своей пастве и получил отпуск, чтобы повидать свои родные места. С ним отправился священник Петр, который был не кто иной, как старший сын праведного Анании; он был незадолго до этого причислен к Казанскому собору [730] . Может быть, туда были причислены еще и другие, что походило до известной степени на создание проповеднического центра внутренней миссии. В Вологде архиепископ Маркел пригласил его к себе и разрешил ему совершать богослужение и проповедовать во всех церквах, которые его оспаривали друг у друга. Он долго пробыл в этом городе, так как ему надо было распространять безупречное отношение к богослужению и проповеди; прихожане очень охотно слушали своего земляка, ставшего знаменитостью в Москве. Затем он отправился на Лом, в скит, где протекали его молодые годы; он совершил службу над мощами блаженного Игнатия и приступил к строи тельству: призвал каменщиков и строителей, начертил планы, передал необходимую сумму денег и уехал обратно лишь после того, как увидел воздвигнутую кирпичную ограду и начатые работы по закладке фундамента каменной церкви, созидаемой в духе того времени. Во всяком случае, Неронов должен был вернуться к концу года [731] .
730
Собр. Савваитова. С. 53. № 347 (22 июня 1653 г.).
731
Относительно путешествия Неронова см.: Материалы. I. С. 280–281.