Прозрачная тьма: Собрание стихотворений

Сумбатов Василий Александрович

ДЕТСТВО

Золотая веселая рыбка В водоеме, где хищников нет… Здравствуй, Детство! Всё та же улыбка И в глазах тот же радостный свет, Та же ясная, крепкая вера В то, что мир для тебя сотворен, Что лишь радости – времени мера, Что любое желанье – закон. Жаль, что в жизни недолго ты длишься, – Ищешь в отрочестве новизны, Забываешь свой мир и стыдишься Вспоминать свои светлые сны! Эти сны – предо мной, и святая Радость детства во мне ожила… Где ты, рыбка моя золотая? Ты в какие края уплыла?..

ПЕРВАЯ ВЕСТЬ

Уже не зима и еще не весна, Но

бабочку я увидал из окна, И крылья, как фляги цветные в сигнале, Мелькая словами, раздельно сказали: «Увидимся скоро. Приду не одна, Со мной ароматы и краски. Весна».

НЕИЗМЕННЫЕ ЧЕРТЫ

Н. и Т. Сумбатовым

Мальчик в белой матросской рубашке, Голубой воротник, якоря, Надпись «Чайка» на ленте фуражки, Буквы золотом ярким горят. А наружность запомнилась мало, – Был кудряв он и зеленоглаз, Что-то было в нем, что привлекало. Но и трудно с ним было подчас. Он упрям был и очень застенчив, Очень вспыльчив, остер на язык, В отношениях часто изменчив, Но лишь с теми, к кому не привык. А к кому привыкал – неизменно С теми прост и внимателен был, Говорил обо всем откровенно, Был ребячески весел и мил. Зорко он подмечал недостатки, Но в других, а в себе их не знал И не видел их в толстой тетрадке, Где наивные вирши кропал. Красотой восхищался он бурно, Прелесть музыки рано постиг, Рисовал акварели недурно, С малых лет стал любителем книг. Мальчик рос, я за ним шаг за шагом Не пойду. Вот он в годы войны, – Он в погонах с гусарским зигзагом, Но всё те же черты в нем видны: Наблюдателен, сметлив, проворен Был на фронте по-прежнему он, А в боях – безрассудно задорен И за это не раз награжден. Помню, как он лежал в лазарете, Его странный в беспамятстве бред О стихах, о каком-то поэте, О котором не ведает свет… Здесь далёко еще до развязки, – Было счастье любви и семьи, Снова книги, тетради и краски, – Жизнь вернулась в свои колеи. Колеи эти хрупки и тленны! Стал он стар и давно не кудряв, В нем осталось одно неизменным – Его резвый мальчишеский нрав.

КОНЕЦ ПОЛЕТА

Здесь окончился мыслей полет, – Они пленницы чьи-то отныне, Их замкнули в глухой переплет, Положили в холодной витрине. Стали книгой, и тесно им в ней – Будто стрелам, вонзившимся в землю… Здесь не видно мелькания дней, Здесь всё в дреме, но мысли не дремлют, – Ждут они, что вот-вот переплет, Как два мощных крыла, распахнется И с собой их в тот край унесет, Где бывать лишь немногим дается. Ждут, а время летит… К тесноте Привыкают, свободы не ищут И уж больше не верят мечте О том крае, где Славы жилище. Так полет остановлен судьбой В тесной книге, дремотой объятой, Перелет – как покров гробовой… Знать, не быть тебе, книга, крылатой!

МОЛИТВА

Когда молитвы я творю Перед иконою старинной, Моля за близких, говорю: – Я на себя беру их вины! Прости им, Боже! обрати Все на меня те наказанья. Что присудил им, – всё снести Я рад за них в их оправданье! – Молю, тревожась и скорбя, И верю, и благоговею, Молю в слезах, – как за себя Уже давно молить не смею.

ПАМЯТИ ПОЭТА

Вынесли гроб отпетого, Зароют в землю потом… Жил-был поэт – и нет его, И вянут цветы под крестом… Книжка стихов останется И долго еще будет жить, – К ней от могилы тянется Бессмертия

хрупкая нить.

ПОРТ ВЕНЕРЫ

Пристань с названьем старинным, как миф, Смотрит в прозрачный залив. Пристань Венеры! – не здесь ли она В пене была рождена? Войны не помнят, но верный гранит Имя Венеры хранит. Что-то манило в былые года Славных поэтов сюда. Может, их ждали богини следы Здесь, на песке у воды? Может быть, в пене являлась им вновь Та, чье дыханье – любовь? Всё может быть, но кто вспомнит о том В этом заливе глухом? Бухта Поэтов и Байронов грот, – Кто здесь теперь их найдет?..

СОФИЗМ

Нам Тютчев дал в пылу лиризма Пример чистейшего софизма: «Мысль изреченная есть ложь». Поймешь – молчи, а то – солжешь.

ДО СВИДАНЬЯ

Н. Г. Забелло

Слышу в открытые окна вагона Гул отдаленного звона, – Это из Рима последние звуки Песни бессрочной разлуки. Сорок лет жизни осталось там, в Риме, Трудно прощаться мне с ними, – Жизнь пережитая неотделима От вековечного Рима. Всё там осталось, – и люди, что милы, И дорогие могилы. Улиц старинных живые картины, Храмы, дворцы и руины… Свыкся со всем я и нынче теряю! Что впереди – я не знаю, Но говорю в этот час расставанья: – Рим, я вернусь! До свиданья!

НА ПОРОГЕ

Меж сном и бдением мгновенья Никем не считанные есть – Как бы таинственные звенья Меж да и нет, меж там и здесь. Еще не спишь, еще земные Толпятся звуки, но меж них Звучат мелодии иные, Вплетая в прозу звонкий стих. Внизу бормочет беспокойно Земная тусклая волна, А сверху ветер трелью стройной Сзывает мысли в терем сна, И ум, меж гранями витая, Уж не здесь, еще не там, – Как чайка мечется, не зная – Внимать ли ветру иль волнам.

СОФИЯ

А. Л. Вердеревской

Премудрость Божия – София! Ты – ангел пламенный, Ты – свет, Ты – всё живящая стихия, В Тебе одной – на всё ответ. Вся философия земная, Твоим огнем озарена, Рвалась к Тебе, Тебя не зная, Во все земные времена. Но Ты, София, – мать всей яви, – Казалась тайной мудрецам И открывалась в вечной славе Лишь просто верящим сердцам.

КРАТКОЕ ЗАТИШЬЕ

Светает, и такая тишина – Как будто в дальней суздальской деревне Глухой зимой, хоть виден из окна – Враг тишины – громадный город древний. Но скоро солнца равнодушный взгляд Спугнет покой, рожденный тишиною, – Фабричные гудки заголосят И город вспыхнет суетой дневною…

БЕССОННИЦА

Знойный вихрь бессвязных мыслей Всё смешать и сжечь готов, И беспомощно повисли, Не раскрывшись, розы снов. Времена, людей, событья, Звуки, краски, свет и тьму Кто-то вяжет общей нитью И подносит их уму, И понять его неволит, – Что, зачем, когда и где, Но о сне, о сне лишь молит Ум, как пашня о дожде. Молит тщетно, – пытка длится, А часы идут, идут… За окном ночная птица Накликает мне беду…