Психея
Шрифт:
— Я не мог так всё оставить, — осторожно поглядывает на меня. — Понимаешь, я…
— Ты теперь смертный, — шепчу. — Если раньше ты был всего лишь душой-иллюзией, то теперь ты настоящий, — невольно улыбаюсь, чем загоняю парня в тупик. — Ты настоящий, Тайлер, — поднимаюсь с кровати, еле удерживая равновесие, а Пози сжимает губы, так же нервно улыбаясь, когда подхожу к нему, обвив шею руками. Носом утыкаюсь в горячую, живую шею, прикрывая глаза, а парень обнимает меня за талию, согнувшись, и тяжко выдыхает. Я чувствую, как колотится его сердце. Сомнений нет.
Отпрянула, с тревогой взглянув ему в глаза:
—
— Кулон дал мне Коди.
— Откуда он у него? Разве… Разве ему вообще можно доверять? — мне нужны ответы, голова разрывается.
— Я не знаю, но… Он помог мне найти тело.
— Что?
— Чтобы вернуть меня к жизни, нужно было физическое тело, я ведь до этого был лишь астральным, и Коди помог мне, но этот тип явно преследует какие-то свои цели.
— Погоди. Где вы взяли тело? — хочу отойти от Тайлера, но тот останавливает, говоря ещё тише:
— Нам пришлось пробраться в морг, Ронни. Пришлось забрать одно тело. Это безумно, но он был прав. Я очнулся уже таким, я понятия не имею, откуда Коди мог это знать. Он постоянно читает дневники и записи своего отца, думаю, этот мужик знал намного больше, чем сегодня Коди нам рассказал.
Я моргаю, начиная кое-что осознавать:
— То есть… Тело физическое. Оно смертное, но, если провести параллель с Джошуа, то… — смотрю в глаза Пози. — Если тебя лишить кулона — ты умрешь, — вижу в его голосе испуганное понимание. — Навсегда. Ты умрешь, как нормальный человек, и уже не будет шанса вернуться. Ты понимаешь, как всё серьезно, что ты…
— Я такой, как вы, — парень вдруг тепло улыбается, словно его переполняет счастье. — Я — человек, Ронни. В том же положении, что и все.
Не могу не улыбнуться в ответ, хотя понимаю, в каком он положении:
— Никому, — шепчу, качая головой. — Никому не показывай кулон, ясно? Знаю, это тяжело, ведь Дилан и Джейн — они не помнят тебя, но, поверь, у тебя есть шанс вновь стать частью их жизни.
— Я знаю, — он кивает, и вновь обнимает меня, только ещё крепче, и я отвечаю тем же, прикрыв веки, ведь этого парня — Тайлера Пози — вот, кого действительно не хватало всё это время Дилану и Джейн. Да, они его не помнят, но… Этот человек сможет вновь войти и стать частью их повседневности. Я не сомневаюсь в этом.
Стук по поверхности двери. Я отлипаю от Тайлера, взглянув на Дилана, который хмуро смотрит в спину парня:
— Эй, — обращается, не скрывая грубость. — Имя твое?
Пози оборачивается, предварительно оценив состояние О’Брайена. Точно, он ведь всё о нем знает.
— Тайлер, — не протягивает руку, ведь знает, что Дилан никогда не пожмет её тому, кому не доверяет.
— Тебя Кристиан зовет, — удивлена, что Дилан не коверкает фамилию второго типа. Пози кивает, ещё раз взглянув на меня с улыбкой, и потирает затылок ладонью, покидая комнату. Я чувствую настоящее душевное спокойствие и силу, что помогает мне взглянуть на О’Брайена, который держит в руках телефон:
— Ты его знаешь?
— В клубе, — лгу, — помогал мне как-то, — улыбаюсь, а вот Дилану явно не весело:
— Зачем тебе в особняк? — решает оставить вопрос, касающийся Тайлера.
Хмурю брови, нервно потирая холодные ладони:
— Я хочу найти кое-что, — кусаю
========== Глава 8. ==========
Вас двое
Лицо, озаряемое улыбкой, в глазах искрится неописуемое счастье от известия, которое не дает уснуть всю ночь. Переизбыток светлых эмоций наваливается на девушку, и она ещё понятия не имеет, что впереди её ждут двойные проблемы. Сам факт приносит ей радость, и желание поделиться этим со всеми, даже с теми людьми, с которыми давно утеряла контакт, не перебороть. Именно поэтому сейчас, ранним утром, девушка уже виснет на телефоне в своей небольшой и небогатой квартирке, говорит о своем счастье громко, не боясь разбудить молодого человека, что теперь обязан жениться на ней, но это не проблема, ведь они любят друг друга. Светлые стены кухни внушают девушке ощущение свободы, простота, так что она спокойно дышит полной грудью, с ожиданием считая гудки в трубке. Сжимает губы, не в силах прекратить улыбаться, и таким же образом не скрывает своих эмоций, воскликнув с полным, каким-то детским восторгом:
— Мам! — хихикает. Мать — человек, с которым у неё сложились непростые отношения, но сейчас она откидывает все обиды и непонимания между ними, и не дожидается ответа, объявив. — У меня, скорее всего, будет двойня! Представляешь? — девушка еле сдерживается, чтобы не поднять голову и не начать кружиться, словно в танце, её даже не напрягает натянутое молчание со стороны собеседника. Она знает свою мать, и та не в восторге, что её дочь так рано начала половую жизнь. Или проблема в другом?
Девушка всё-таки начинает кружиться, одну свободную руку отводя в сторону, а другой продолжает прижимать телефон к уху.
Человек по ту сторону трубки молчит. Женщина в строгом платье до пола и красивым воротником стоит прямо, оттягивая «вьющийся» провод телефона. Смотрит в стену перед собой, медленно переваривая в голове услышанное. На её лице не дергается ни один мускул, оно остается неподвижным. За окном светит яркое солнце, слышны голоса детей, играющих на площадке возле особняка. В доме убрано. Полный порядок после проводимой ежедневно уборки. Лучики солнца игриво скачут по стенам, отражаясь от хрустальных предметов. Женщина слегка покачивается на ногах, но удерживает равновесие, заставив себя говорить:
— Поздравляю, — трясущаяся от возраста рука спускается, сжимая телефонную трубку, — перед глазами все мгновенно мрачнеет. Весь мир теряет яркость в глазах той, которая знает, что теперь её жизнь изменится. Она чертовски надеялась, что этот век пройдет так же тихо. У всех есть свои страхи. И женщина боялась того, что именно в период её жизни оно начнется. Слышит смех детей. Её воспитанников. Ребятни, о которой она заботится столько времени. Её птенцы.
Первый этап — кровь невинных детей.
И в тот момент, как её дочь забеременела, в тот момент, как стало ясно, что их будет двое, как в писаниях Верховной. С этой секунды Они вступают в силу.
— Что с Вами? — с уважением обращается Мария, входящая в гостиную из коридора. Женщина смотрит в окно на побледневшее для неё навеки небо. Поникший взгляд опускается на детишек, играющих в салки. Она больше не может слышать их смех, ведь знает, что если даже окажет сопротивление, Они сделают так, чтобы всё началось.
Нет, Они уже это сделали.