Пустой мир 3. Короны королей
Шрифт:
Приказы были переданы почти сразу, и истекавшие кровью войска, все еще пытающиеся удержать свои позиции под атаками сразу с нескольких направлений, наконец-то получили разрешение на отступление. Паники или беспорядков не было, солдаты слишком устали после стольких дней беспрерывных сражений, что уже фактически перестали чего-либо бояться. Не было даже бегства, войска отходили со своих позиций планомерно, сохраняя взаимодействие с соседними частями и не ломая построений. Преследовавшие их части саальтских сил сталкивались с упорным сопротивлением, вынужденные сражаться за каждый поселок или здание на своем пути, с боем выбивая
Герцог пытался оторваться от противника, преследующего отступающие от Кастерфакта войска, вынужденный даже пожертвовать частью сил, чтобы увести из-под удара всех остальных. Холмистые плато вокруг розмийской столицы пылали огнем непрекращающихся сражений, ставших еще более яростными. Обе стороны, стараясь выиграть тактическое преимущество, не скупились даже на ядерное оружие, и среди пепельных пустошей поднимались кроваво-красные грибы мощных взрывов, выжигающих километры опустошенной земли. И там, прямо сквозь радиоактивные облака, преодолевая последствия ударной волны, продолжали идти закованные в боевые костюмы войска, втаптывая в грязь тела товарищей и врагов. В этом хаосе даже не было понятно, что творится вокруг, кто побеждает и кто на самом деле наступает — лишь пламя пожаров, треск непрерывной стрельбы и грохот танков. Забрасываемые в центр мясорубки подкрепления порой не успевали даже понять, что происходит, как уничтожались перекрестным огнем и бомбардировками.
В сотнях километров от линии огневого соприкосновения войск, в глубоких бункерах находились штабы командования, где генералы пытались разобраться в происходящем, оценивая общую оперативную обстановку и определяя, какими частями теперь можно пожертвовать, а какие еще остаются эффективными в этом бою. Во многом над этим огненным хаосом царствовала жестокая и холодная логика, не берущая во внимание десятки тысяч человеческих жизней, и схватка шла не только между солдатами, расстреливавшими друг друга с загоризонтальной дальности или рубивших в жестоких рукопашных схватках, но и между офицерами штабов, пытавшихся обыграть друг друга на тактических картах.
Герцог Асский сделал все, что было в его силах, но количественный перевес в силах и качественный в подготовке и масштабах вводимых в бой резервов преодолеть все же не смог. Сражение было проиграно еще до того, как началось, поражение можно было лишь оттягивать, но избежать — невозможно. Теперь оставалось лишь сохранить как можно больше войск для будущих сражений. И когда начало казаться, что армию получится сохранить, Аллирд использовал свой последний козырь, до этого припрятанный в рукаве.
Массированная атака тяжелой кавалерии, подкрепленная штурмовыми пехотными частями, пробила отступающие порядки Третьего бронетанкового корпуса карийской армии, понесшего большие потери в предыдущих боях, воспользовавшись для обхода их позиций давно пересохшим руслом подземной реки, о котором не знали защитники. Неожиданно оказавшись в тылу отступающих частей, они нанесли удар одновременно с атакой с фронта, в течение пары часов полностью уничтожив остатки корпуса и разрубив отступающие войска на две части.
Сообщение об этом дошло до штаба командования почти сразу после
— Фронт прорван! — эта фраза стала решающей. Сообщения об уничтожении Третьего бронетанкового корпуса и гибель последней надежды на организованную эвакуацию вырвали тихий стон из его груди, и сам граф почувствовал, как теряет опору, едва успев схватиться за край оперативного стола.
— Это конец… — прошептал он, не желая верить, что видит все это собственными глазами, — все было бесполезно… Теперь Аллирду останется только добить нас и идти прямо на столицу…
— Прорыв временный, — сухо ответил герцог Асский, даже не изменившись в лице, когда услышал последние новости, — еще не прошло и пары часов, Саальту тоже потребуется время, чтобы им воспользоваться… Если попытаться удержать его прямо сейчас…
— Как?! — процедил Дэлай сквозь зубы, — У нас нет оперативных резервов на этом участке, придется снимать силы, уже размещенные на линиях Карратского рубежа. И тогда мы ценой одной дыры заткнем другую…
— Я не говорил заткнуть эту дыру, — спокойно ответил герцог, хрипло вздохнув. — Я сказал, что ее можно не дать ее разростись. Выиграть время, чтобы остальные войска смогли отступить дальше и закрыть прорыв, растянув собственные боевые порядки. Очень рискованный шаг, но это единственное, что мы сейчас еще можем сделать.
Остальные генералы молчали, понимая, что имеет в виду герцог, с бесстрастным лицом разглядывая тактическую карту, на которой только что высветились последние обновления о положении дел на фронте. И каждый осознавал, к чему это может привести, если не сделать что-то прямо сейчас.
— Это самоубийство, герцог, — сухо ответил Дэлай, — не риск, а чистой воды самоубийство, там нет ни малейшего шанса на выживание. Кто бы ни решился на подобное, он просто подпишет себе смертный приговор, как и всем солдатам, что поведет за собой. Кто вообще решится выполнить такой приказ?
— Я сам, — ответил герцог. — Я не имею морального права отдавать такой приказ кому-то еще. Как и не отдам ему никому из солдат. В бой пойдут только добровольцы. Отдам соответствующее распоряжение командирам Шестого и Пятого полков Асских кавалеристов, из которых будет сформирована ударная группа.
— И что вы собираетесь делать? — поинтересовался Дэлай, впечатленный таким решением, но пытавшийся понять, чем именно руководствовался герцог. Жизнь была последним, что мог отдать человек, тем более феодал, ответственный за всех своих подданных, и жертвовать ей всего лишь ради временной выгоды в оперативной ситуации казалось ему поспешным решением.