Пятицарствие Авесты
Шрифт:
вдруг стала абсолютно равнодушной к ним, словно разом отдав
свою любовь и нежность детям и внукам, не отвергая, впрочем,
притязаний мужа, но и не ревнуя того сверх меры; однако и эта
боль, вызванная переменой в их интимных отношениях, долго
переносимая им, в конце концов утихла, превратившись в
тихое сожаление об утерянной радости.
Передав коня вольноотпущеннику, они направились в дом,
как вдруг оттуда вихрем вырвался Андрей, сын Александра,
подросток,
даже рассердился на такое бесцеремонное нападение, но
детская непосредственность растрогала его; обнимая
повисшего на нём ребёнка, он ласково журил подросшего за
последнее время внука, лёгкая туника которого была явно мала
ему. У деда защемило сердце при внимательном взгляде на
него: это был он сам в свои детские годы, а при взгляде на
Антонию понял, что она знала это давно. Юноша был красив
той редкой красотой, когда греческая рельефность и
отточенность очертаний сглаживается мягкостью, даже
нежностью, присущей скифскому типу лица; а поскольку
Александр был женат на гречанке, Марк мог ожидать сходства,
но не такого уж разительного и неожиданного.
Антония помогла мужу помыться и отправилась готовить
ужин, Марк же устало расположился в прохладной комнате и
был почти счастлив, стараясь не думать о сика- риях, о
предателях, о римлянах, о войне и о любви. «Вот что нужно
человеку для счастливой старости, — думал он, — верная
жена, здоровые дети и внуки. Очевидно, тот идиот, кто думает,
что для этого нужно ещё что-то».
— Деда, возьми меня в Иерусалим, — с порога выпалил
торопливо вошедший внук. — Я тоже буду воевать! Возьми,
деда!
Он примостился к нему на колени, а Марк обнял его,
похлопал по плечу:
— Вот когда будешь сидеть рядом с дедом, а не у него на
коленях, тогда и будешь воевать.
Вспыхнув, тот вскочил и выбежал из комнаты, а Марк
подумал, что, пожалуй, напрасно обидел внука — теперь он
уже никогда не сядет к нему на колени. «Ну что ж, — вздохнул
он, — пришло время взрослеть, и время пришло суровое».
Антония между тем позвала ужинать, и вошедший Марк видел,
что внук крутится около бабушки, а догадываясь, о чём он
просил, с усмешкой ожидал развития событий, устраиваясь к
ужину.
— Ну, бабушка?! — канючил внук.
— Сейчас ты у меня получишь вербой, — вспылила
наконец Антония. — Вояка с грязным задом!
Насупившийся Андрей хмуро уселся рядом с дедом, тут же
сказавшим серьёзно:
— Успокойся, внук. Скоро у тебя будет столько
забот, что ты им не будешь рад.
При этих словах Антония тревожно оглянулась на него, а
Андрей, заметив это, перестал хмуриться, и видно было, что
ему тоже стало не по себе.
Марк был одним из немногих оставшихся в живых
старейших зилотов Декаполиса. Несмотря на то что после
установления римского господства десять городов, населённых
большей частью сирийцами, греками и другими не евреями,
имели относительную свободу от центральных еврейских
властей, ранее установившиеся связи с соседним еврейским
населением не прерывались, вопреки некоторой
отчуждённости между ними, бывшей, впрочем, всегда; всегда
же находились люди, разные по национальности: евреи,
сирийцы, финикийцы, арабы, греки, — имевшие одинаковые
взгляды, убеждения и цели, особенно после захвата страны
Римом. Принципы Иуды Гавлонита — прозвище,
произошедшее от места Гавлан, — утверждавшие абсолютное
равенство, были выработаны задолго до него в этой местности,
пёстрой по национальному составу населения; причём и само
название провинции, родившей основателя движения зилотов,
— Галилея языческая, соответствовало этому обстоятельству.
Отец Марка привёл сына к зилотам, когда движение кананитов
было ещё молодым, но уже имело в своих истоках несколько
поколений борцов с римским господством; а расчленение
еврейского государства и назначение правителей Иудеи
означало утерю ею последних признаков независимости, что
стимулировало сопротивление, носившее формально для
Марка религиозный характер, причём ему, да и его предкам,
как и многим другим зилотам, было абсолютно наплевать на
соображения веры кого бы там ни было, но у него были свои
претензии к существующему мировому порядку.
В течение недели Марк провёл встречи с зилотами Пел- лы,
Скифополя, Гадары, Гиппоса, Гамалы и Гавлана с
обсуждением задач, ставившихся кананитам центральным
руководством и заключавшихся во всевозможной поддержке
восстания, что предполагало широкую вербовку сторонников,
всевозможную материальную помощь восставшим и
организацию сопротивления римским властям. Помня, что в
каждом конкретном случае, не имея столько влияния, сколько
его имеют люди на местах, он должен положиться на их
организаторские способности, Марк, не вмешиваясь в их дела,
пытался лишь координировать действия сторонников, что было