Пятицарствие Авесты
Шрифт:
ты здорова и с тобой всё в порядке!
— Наверное, ты прав, — отвечала она почти спокойно. —
Это уже третий месяц, значит, я забеременела сразу, как мы
стали близки.
— И ты так долго молчала?
— Вначале не придала значения, а потом испугалась, что
могу ошибиться. Сегодня со мной случился обморок, и
служанка прямо заявила, что я беременна.
После этого разговора София была уже постоянно
спокойна, посветлела лицом и ходила неторопливо,
пополнев, что сделало её ещё более привлекательной.
Совместная жизнь с ней несколько отдалила его от детей,
но, несмотря на это, Марк старался по возможности, чаще
встречаться с ними, навещая их, а изредка они навещали его
в новом доме, и София относилась к ним как к ровесникам —
просто и доброжелательно, да они и сами относились к ней
8о
так же. Антония встречала его ласково, как прежде, но уже
больше по-матерински, из тактичности не заводя разговор о
Софии. От неё Марк узнал, что Елена и Иван стали членами
секты, называвшейся христианской, о существовании
которой он кое-что слышал ранее: мессианские идеи зрели не
где-нибудь, а в недрах иудейской религии, питаемые,
конечно, не только ею, но и авестийской философией и
прочей мистикой. Ему, достаточно образованному, чтобы
разобраться в учениях и проповедях старых и новых
пророков, давно была видна суть новой секты; хотя члены её
многое заимствовали у ессеев, сикарию они были менее
привлекательны, чем последние. Ессеи жили аскетично, как и
христиане, отрицавшие богатство, но они жили здесь, на
Земле, и старались делать жизнь здесь, а не где-то там, в
посмертном мире. В них сикарий видел союзников в своей
борьбе; новые же секты проповедовали смирение и
терпимость, обещая в качестве платы за это посмертное
воздаяние в каком-то никем не виданном, мнимом мире.
Вначале он не придавал значения нарождающейся
идеологии; ему были чужды все мессианские теории,
придуманные иудеями для собственного утешения в качестве
божьего дара, результата договора, заключённого с ним. Для
него человек являлся мессией для себя, если способен был
думать не только о собственном существовании и
благополучии любой ценой, даже в ущерб другому; а всякое
представление о «помазаннике божьем», призванном спасти
мир, было бесполезной мечтой, начиная с представлений о
Сосиоше, было бесполезной мечтой, лишающей человека его
природной наклонности бескорыстно творить добро. Идея
только тогда заслуживает внимания, думал он, когда
побуждает к действию, к борьбе за справедливость,
когда призывает к смирению. Кроме таких, несколько
нелестных замечаний, Марк не успел высказать своё мнение
8о
по отношению к увлечению дочери и зятя, а последующие
события заставили его забыть об этом.
Он не доверял Иосифу сыну Матфия, избранному
начальником в Галилее, что впоследствии оказалось
правильным. Совет кананитов искал возможности для
создания там армии, ему подконтрольной, и эти поиски
вскоре дали результат, в городе Гисхала появился отряд под
командованием Иоанна сына Леви, использовавшего свои
сбережения на общие нужды. Поэтому, как только стало
известно, что новый командир действует не по указке
Иосифа, а иногда и вопреки его приказам, совет оказал ему
поддержку, выслав значительные средства на создание армии.
В царстве Агриппы, за Генисаретом, стараниями зилотов
восстали три города, среди коих была Гамала, осаждаемая
царскими войсками уже несколько месяцев. Марк был
уверен, что эта осада будет безрезультатной, если на помощь
осаждавшим не придут войска римлян, чьё затянувшееся
бездействие, казалось, закончилось. То, что они скоро начнут
военные действия, можно было утверждать с уверенностью,
поскольку Нерон назначил в Сирию нового военачальника,
Веспасиана из рода Флавиев, называемого некоторыми
торговцем мулами за его коммерческую деятельность,
основанную на спекуляциях рабами и лошадьми. Его,
прибывшего в Птолемаиду — город южнее Тира, — встречал
царь Агриппа с сестрой Вереникой, а скоро к ним
присоединился и старший сын Веспасиана Тит, приведший
легион наёмников из Египта. По слухам, Вереника настолько
очаровала молодого Флавия, что тот совершенно потерял
голову, влюбившись до беспамятства, и эта новость явно
обрадовала Софию, надеявшуюся наконец освободиться от
преследований царицы, увлечённой новой любовной связью.
София выглядела теперь, как выглядит любая беременная
женщина перед родами: с большим животом и несколько
припухшим лицом, чего не скрывала даже косметика,
8о
которой она продолжала пользоваться, иногда жалуясь
Марку, что стала такой уродливой. Тот понимал, что это её не
очень-то сильно беспокоит, поскольку она вся
сосредоточилась на ребёнке, ожидая родов, прислушиваясь к
каждому его движению, к каждому толчку внутри себя, и
ходила медленно, спокойно и важно, ни на шаг не отпуская