Ради любви и чести
Шрифт:
Мое сердце начало отбивать пугающе зловещий ритм.
– Она сама прокляла деньги, – сказал капитан Фокс достаточно громко, чтобы его услышали все присутствующие. – Потому что она ведьма.
Глава 16
Я вжалась в седло, жалея, что не могу исчезнуть. Было невозможно
отрицать обвинения капитана Фокса, потому что все так и было, как он
сказал. Но я также не могла сидеть, не предприняв попытки защитить себя.
– Серебро
голосе. – Я сказала это только для того, чтобы он не обокрал меня.
Беннет кивнул, как будто предугадал мой ответ.
– Не слушайте ее. – Сказал капитан Фокс громче. – Она ведьма!
– Я не вру.
– У нее есть метка, – прогремел он. – Она показала ее нам. Она у нее на
руке.
При этих словах воцарилась тишина, заставившая меня содрогнуться.
Моя рука непроизвольно скользнула вверх по перчатке, и я подтянула ее
повыше к локтю.
– Миледи, – раздраженно сказал Питт. – Не могли бы вы выйти вперед
и доказать, что мой капитан заблуждается?
Я не двинулась с места.
Беннет кивнул мне, его рот был мрачно напряжен:
– Прошу вас, миледи.
– Я бы предпочла этого не делать.
– Вам нечего скрывать. – Его глаза умоляли меня сделать то, что
просит лорд Питт.
Мне пришлось отвести взгляд, пока он не увидел ложь в моих глазах.
Если бы я только сказала ему правду, когда у меня был шанс – на парапете.
– Прошу прощения, миледи, – сказал лорд Питт, смягчая тон. – Я знаю, что моя просьба довольно необычна, и надеюсь, вы не обидитесь. Но ради
моих людей и моего народа, которые слишком суеверны, я прошу вас
успокоить нас, доказав, что нам нечего бояться вашего серебра.
Когда все взгляды устремились на меня, пронзая любопытством и
страхом, я поняла, что у меня нет выбора. Я должна была сделать так, как
предложил лорд Питт. Если я попытаюсь уклониться, они поддадутся страху
капитана Фокса и будут слишком напуганы, чтобы принять серебро. Мы не
сможем выплатить долг, и нам придется вернуться в замок опозоренными и
снова оказаться в осаде. Однако если я открою свой изъян и, возможно, смогу объяснить, что это всего лишь врожденное пятно, и оно не означает
ничего плохого. Смогла же я с бабушкой убедить наших доверенных слуг в
его безвредности. Я могла бы сделать то же самое и сейчас.
Я подтолкнула лошадь вперед и оказалась в центре толпы. Теплый
ветерок дул мне в спину, принося с собой запах свежей весенней травы и
сильный запах грязи, брызгавшей из-под лошадиных копыт. Солнечный свет
на вуали, покрывавшей мои волосы, успокаивал, и несколько распущенных
завитков щекотали шею.
Но спазмы голода напомнили мне, что я слишком долго не ела. Это был
необычный день. Это был день нашего спасения, день, когда все снова
получат еду, день, когда врач сможет посещать больных, день, когда мы
обретем свободу. Я не могла разрушить его своей трусостью.
Я неуверенно потянулась к краю перчатки у локтя. Затем, чтобы не
передумать, я начала медленно, по дюйму скатывать ее вниз. Дойдя до края
пылающего багрового пятна, я остановилась. Я чувствовала, как
округлившиеся глаза Беннета следят за каждым моим движением. Он ждал, как и все остальные, чтобы узнать, что скрывается под тканью. Теперь он
поймет, почему я недостойна выйти замуж за такого красивого мужчину, как
он. Он воочию увидит мою ущербность. Я с трудом сглотнула и сорвала
перчатку одним рывком.
Вздох и шепот, которые вырывались наружу, окружили меня, затягиваясь, как петля палача. А что думал Беннет? Я боялась смотреть на
него. Но в то же время мне было необходимо увидеть его реакцию, чтобы
удостовериться, что мой недостаток не беспокоит его, что я все еще остаюсь
его другом, что, возможно, он все еще хочет быть больше, чем друзьями. И
подняла на него глаза. Он смотрел с открытым ртом на мою пурпурную
кожу. По его лицу пробежала волна эмоций: сначала удивление, потом боль.
Наконец он закрыл глаза, но я успела заметить в них брезгливость. И я
поняла, что он не может смотреть на это, не чувствуя отвращение.
Горячие слезы обожгли мне глаза. Кольцо вокруг моей груди сжалось, и мои легкие начали гореть. Мне пришлось опустить голову, чтобы никто не
заметил, что я вот-вот расплачусь. Я могла бы вынести позор от осознания
того, что я недостойная в глазах всех остальных, но я хотела, чтобы Беннет
был другим, хотя в глубине души я подозревала, что он обычный.
– Я же говорил вам, что она ведьма, – крикнул капитан Фокс, перекрывая шум. – Она ведьма, и ее серебро проклято.
Неунывающая женщина внутри меня требовала, чтобы я
сопротивлялась, защищалась, как обычно, и доказывала, что я такой же
человек, как и любой из них. Но мое сердце разрывалось, а эта девушка с
разбитым сердцем не могла вымолвить ни слова. Я только опустила голову, не желая смотреть на Беннета и снова видеть его разочарование и
отвращение.
– Единственный способ снять проклятие – это сжечь ее вместе с
серебром на костре, – продолжал капитан Фокс. – Огонь очищает. Что сгорит
– это ад. То, что остается – нет.