Ради любви и чести
Шрифт:
боль в спине и бедре. Стон сорвался с моих губ.
И снова что-то мягкое прижалось к моей ладони. Я замер. Это был
поцелуй. Изгиб губ задержался в нежной чашечке моей руки. Тепло дыхания
омыло его. Хотя я чувствовал эти губы всего два раза, я не мог спутать их ни
с чьими другими. Они принадлежали Сабине. Это она находилась у моей
кровати и целовала мою ладонь. Мне так хотелось притвориться спящим, чтобы продолжать чувствовать ее прикосновения. Но от
прикоснуться к этим губам я попытался приподняться и повернуться. Мне
удалось только застонать, и я упал обратно на матрас.
– Не двигайтесь, – резко сказала она. – Или я сяду на вас.
– Звучит довольно приятно, – сказал я, поворачивая голову и пытаясь
разглядеть ее.
Она только шлепнула меня по руке, словно собираясь отругать, но я
видел ее улыбку. Ее взгляд мельком переместился на стул рядом, где с
закрытыми глазами сидела ее бабушка. Голова откинута назад, из открытого
рта доносится тихое похрапывание.
– Мне нравится, когда наши компаньонки спят, – прошептал я, вспоминая, как ее горничная заснула в комнате для рисования, что позволило
мне поцеловать Сабину.
– Вы несносны. – Она снова ударила меня, хотя ее улыбка стала шире.
В другом конце комнаты в камине потрескивал огонь, и сладкий запах
горящего торфа стоял в воздухе. Я положил голову на матрас, радуясь тому, что живой и нахожусь дома.
– Когда я снова засну, может быть, вы перенесете свои поцелуи выше, на север? – Я указал ей на свое лицо.
– Выше, на север? – Она проигнорировала направление моего пальца и
вместо этого посмотрела поверх моей головы. – Но, сэр, я не собираюсь
целовать столбик кровати.
Мое сердце наполнилось счастьем. Ее подшучивания наполняли
радостью мое сердце, как ничто другое.
– А что бы вы хотели поцеловать, миледи?
Ее прекрасные глаза распахнулись, и мне представилась возможность
любоваться шедевром смены палитры коричневого и зеленого, который я
никогда не устану изучать. Когда этот взгляд упал на мой рот, желудок
сжался от желания быть с ней до конца моей земной жизни. Я любил ее и
должен был сказать ей об этом сейчас, пока не потерял мужество, пока
реальность всего случившегося не вернулась и не поглотила нас.
Кашель у двери заставил нас обоих подпрыгнуть. Сабина отпустила
мою руку и оттолкнулась от кровати. Бабушка открыла глаза и, подавив храп, села прямо.
Косые лучи, пробивавшиеся сквозь ставни на окнах, отмерили полдень.
Но которого дня? Как долго я был без сознания? Я пошевелил плечом и
поморщился. Рана была зашита и перевязана. Я шевельнул
шипение от боли. Там тоже была перевязка. Хотя у меня все болело, и я
ослабел от потери крови, но я был жив.
Хруст шагов по деревянному полу означал, что тот, кто стоял в дверях, вошел и прошелся по комнате:
– Я вижу ты, как всегда пытаешься перецеловать всех женщин, –
раздался дразнящий голос моего друга, сэра Коллина.
Я поднял глаза и увидел у кровати герцога, сэра Коллина и сэра
Деррика. Они сменили боевые доспехи, привели себя в порядок и выглядели
хорошо отдохнувшими. Я молча наблюдал их беседу с Сабиной и леди
Шерборн, как будто все они были старыми друзьями. Наконец, они
попросили разрешения поговорить со мной наедине.
– Как долго я был без сознания? – Спросил я.
– Всего один день, – ответил сэр Деррик, оценивая меня
проницательным взглядом серых глаз.
Прошлые дни стремительно возвращались в памяти. Осада, голод, обвинения против Сабины, ее плен, а затем последовавшее спасение и
сражение.
– А что случилось с лордом Питтом и его армией?
Стальной взгляд Деррика проследил за выходившими из комнаты
Сабиной и ее бабушкой. Герцог тоже молчал, пока за ними не закрылась
дверь. Лица моих друзей были мрачны и суровы. Что-то было не так. Тревога
сдавила мне грудь.
– Лорд Питт требует, чтобы я вернул леди Сабину?
Герцог покачал головой. Высокий, с царственной осанкой, его
обветренное лицо было одновременно сильным и добрым. Это был
идеальный пример для подражания, когда я рос – целеустремленный, честный и благородный человек. Я был обязан ему всем и за то, каким
человеком я стал. А теперь я еще больше обязан ему за то, что он вчера
пришел мне на помощь.
– Нет, похоже, леди Сабина вчера очень умело защищалась, – сказал
герцог. – Лорд Питт сказал, что она почти убедила его отпустить ее.
– Почти?
– Если бы не страхи некоторых из его людей, он бы отпустил ее.
– Значит, он не попытается вернуть ее?
– Нет.
Это слово должно было бы успокоить меня, но морщинка на лбу
герцога заставила меня занервничать.
– Но…?
– Но он отказывается принять серебро леди Сабины.
Я молча кивнул. Суеверия глубоко укоренились. Если люди Питта
решили, что серебро проклято, то ничто не заставит их передумать… разве, что доказать, что Сабина не ведьма. Но я не собирался позволять кому-либо
прикасаться к ней снова. Я буду держать ее взаперти здесь, в замке, где она