Ради любви и чести
Шрифт:
– Я настаиваю, чтобы вы оставили нам несколько серебряных монет, –
сказала я, когда бандит взял у бабушки ключ. Я решила, что нужно как-то
протестовать, иначе он может что-нибудь заподозрить. – Даже половины
этих монет будет достаточно для осуществления ваших планов на
сегодняшний вечер, а может даже и для той долгожданной поездки на
побережье, которую вы так хотели совершить.
Он хохотнул и вставил ключ в замок:
– Если ты не прекратишь
тебе половину языка.
Я скосилась на серебряный клинок, который держал ближайший ко
мне грабитель:
– Ну, хорошо. Нет никакой необходимости раздражаться по этому
поводу. Тогда забирайте все, если это сделает вас счастливыми. Полагаю, что
после того, как вы поделите монеты, их все равно надолго не хватит.
Бандит открыл сундук, и серебро блеснуло на фоне черной бархатной
подкладки, и его глаза засверкали в тени капюшона. Я не смогла разглядеть
полностью его черты, но, он улыбнулся шире, и показались необычно острые
зубы, как у волка, которые могут вонзиться в плоть и разорвать ее на части.
Очередной строгий взгляд бабушки говорил мне помолчать, иначе она
позже лично отрежет мне язык, если бандит не доберется до меня первым. Я
подавила вздох.
Бандит высыпал серебряные монеты в кошель и бросил сундук на
землю. Я еле сдержала крик ужаса. Он явно не имел ни малейшего
представления о ценности редкой шкатулки из дерева акации. Говорили, что
он был сделан из доски Ноевого ковчега.
– Что у вас еще есть для меня, леди? – Сказал клыкастый бандит, который явно был вожаком.
Его сиплый голос звучал так, словно звуки проходили через горло, набитое песком. Он снова повернулся к экипажу, и некоторое время рылся в
нем. Теперь в руках у него оказалась серебряная клетка со Стефаном. Милый
Стефан дико хлопал маленькими крылышками и панически щебетал. Я
двинулась к бандиту, хлюпая по грязи:
– Спасибо, что спасли мою птичку. Она очень требовательна к тому, чтобы ее клетка всегда оставалась в вертикальном положении. Кто бы мог
подумать, что птица может так волноваться? Полет есть полет, независимо от
того, как расположена клетка.
Бандит потянулся к щеколде, на которую запиралась арочная дверца.
– Не открывайте, – предупредила я, – а то Стефан вылетит. – Он так
расстроен, что неизвестно, куда полетит и что будет делать.
– Не волнуйтесь, – сказал бандит, отпирая дверцу. – Я не позволю
этому случиться.
– Спасибо.
– Я раздавлю эту надоедливую тварь голыми руками.
– Что? Нет. Вы не можете.
С
начал открывать дверцу. Я огляделась в поисках чего-то, чем можно было бы
ударить бандита по голове. Я должна была найти способ помешать ему
причинить вред и, тем более, убить Стефана. Но, кроме ветки на дороге
перед экипажем, я не видела никакого другого оружия. Впрочем, даже она
была слишком далеко. Он сунул руку внутрь и потянулся за Стефаном.
Маленькая птичка отскочила.
– Стойте! – Закричала я и бросилась бы на него, если бы бабушка не
схватила меня за руку и не оттащила с удивительной силой. – Возьмите что-нибудь еще, но оставьте Стефана в покое.
Его пальцы снова потянулись к птице, на этот раз медленнее и
расчетливее. Я изо всех сил пыталась освободиться от бабушкиных объятий.
Стефан находился в опасности, и моя паника нарастала с каждой секундой.
– Сабина, – прошипела бабушка. – Мы можем заменить птицу, но не
можем заменить тебя.
Я понимала, о чем бабушка предупреждала меня. Если я нападу на
бандита, чтобы спасти Стефана, то, скорее всего, подвергну опасности свою
жизнь, а может быть, и жизнь бабушки. Но одно дело стоять в стороне и
позволять этим бандитам воровать деньги. И совсем другое дело смотреть, как они убивают мою птицу.
Когда пальцы бандита медленно потянулись к Стефану, мое отчаяние
усилилось. Оставался только один способ. Я потянула за свою перчатку и
сняла ее.
– Нет, Сабина. – Резко проговорила бабушка позади меня, хватая меня
за руку.
Я воспользовалась тем, что она ослабила хватку, и вырвалась. Я
закатала рукав, обнажив свою бледную, почти прозрачную кожу. Ее белизна
только резче подчеркивала ужас того, что я изо всех сил старалась скрыть.
– Отпусти мою птицу, – сказала я, поднимая руку так, чтобы все
бандиты могли видеть ужасные багровые пятна на ней.
Пятно начиналось от запястья и растекалось по внутренней стороне
руки, заканчиваясь у локтя, как будто кто-то вылил вино на руку и не вытер.
По проклятиям грабителя рядом со мной и по звуку падающих мечей
двух других я поняла, что тактика сработала. На их лицах отразилось все
отвращение и страх, которые я наблюдала всякий раз, когда кто-нибудь
замечал пятно.
Не обращая внимания на протесты бабушки, я подняла руку еще выше:
– Я надеюсь, вы понимаете, что все, что вы возьмете у нас, возможно
проклято. А может и нет.