Ракета в морг
Шрифт:
— Да будет тишина, — проговорил Остин Картер. — Я хочу помолчать. — И бормотание вечеринки не спеша затихло, остался лишь голос Вэнса Уимпола, говоривший: “…жениться на дочке вождя. Конечно, она была достаточно привлекательна, в некоем сальном смысле…” Он понял, что наступила тишина, и позволил фразе оборваться.
— Спасибо, — улыбнулся Картер. — Леди и джентльмены… учёные, писатели, домохозяйки и сыщики… Хьюго попросил меня рассказать кое-что о ракетах. Вы же не думали, что я откажусь от этой возможности?[66]
Убийца беспокойно заёрзал. Были дела и более насущные, чем ракеты. Убийца начал жалеть, что вообще пришёл на эту вечеринку.
— Большинство людей, — продолжал Картер, — знают, что ракеты забавно запускать на 4 июля. Некоторым известна их польза для подачи сигналов.
Средство… Убийца хмуро смотрел на ракету в яме. Может ли это творение эксцентричного мистера Чантрелла стать средством необходимой ликвидации?
— В течение последующих четырёх столетий развитие ракет стояло на месте, пока сэра Уильяма Конгрива[70] не осенила гениальная мысль помещать порох не в бумагу, а в железо. Успех этого устройства побудил изобретателей по всему миру задуматься о ракете как движущей силе полёта. Но современная история ракетной техники начинается с Константина Эдуардовича Циолковского, в 1903 году впервые давшего научное обоснование использования ракеты в области космических путешествий. Человек всегда стремился достичь звёзд. Но когда у него, наконец, выросли крылья, он понял, что в межпланетном пространстве они будут столь же бесполезны, как крылья Икара[71]. Крылья должны биться о воздух. Как и пропеллеры. В космическом вакууме они беспомощны. Но сила взрыва служит в вакууме столь же мощным источником движения, сколь и в воздухе.
Сила… Сила, приложенная не в вакууме, а против… Да… Да.
— Существует распространённое заблуждение, что эта сила требует воздуха, от которого отталкиваются выхлопные газы. Это сущая ерунда. Смотрите ньютоновский третий закон движения[72]. К примеру, ружьё, выстрелившее в вакууме, будет иметь ту же отдачу, что и в воздухе. А ракета, выпущенная в космос, за счёт реакции на взрыв может привести в движение космический корабль, на что неспособно более ничто из известного нам. Эта концепция космических ракет Циолковского дала, наконец, необходимый толчок серьёзным ракетным разработкам. Достаточно упомянуть первые великие имена в этой области: Годдарда[73], Оберта[74], Эсно-Пельтри[75], или вспомнить такие важные общества, как пионерское немецкое Общество межпланетных сообщений, Британское межпланетное общество или Американское ракетное общество, чтобы напомнить вам об огромном объёме практической работы, особенно возросшей в последние два десятилетия.
Убийца переводил взгляд с ракеты на пухлую жертву и обратно. План прекрасно созревал.
— И среди тех, кто занимается этой работой, Хьюго Чантрелл. Если имя Чантрелла не так прославленно, как имена Дж. Эдварда Пендрея и Вилли Лея[76], то причина этого в нашем неортодоксальном хозяине, который даже в заведомо неортодоксальном увлечении ракетной техникой пошёл своим вдвойне неортодоксальным путём. Ибо его поглощает идея не ракетного космического корабля, но ракетного автомобиля. Как по теоретическим, так и по техническим причинам общество доселе пренебрегало ракетным автомобилем. Но Чантрелл выстоял, нерушимо веря в его значимость. Человек отвергает всё слишком новое и поразительное. Он отказался бы от такого чуда, как радио, если бы оно не подкралось к нему постепенно через телеграф и простую передачу сигналов по беспроволочному телеграфу. Он может отвергнуть чудо космических путешествий, если не привыкнет сперва к ракете как средству наземного транспорта. Таким образом, первая цель Чантрелла — ракетные
“Но предвидит ли он”, — думал убийца, — “какое исключительно практическое применение может найтись этой трубе?”
— Одной из основных проблем является сложность управления этими беспилотными транспортными средствами в трубах, которые едва ли можно построить абсолютно прямыми. Чтобы решить эту задачу, Чантрелл изобрёл робота-регулятора, основанного на принципе отражения звуковых волн, и именно это мы и увидим сегодня вечером. Вы заметили, что стены этой траншеи дважды изгибаются. В теории ракета должна держаться на определённом расстоянии от каждой из стен и, тем самым, легко проходить эти повороты. Испытываемая сейчас ракета довольно медлительна. Цель достичь максимальной силы выхлопа не ставится. Она будет двигаться со скоростью всего лишь около пятидесяти миль в час. Конечно, в итоге коммерческие ракеты будут покрывать за час две-три сотни миль.
“В данном случае”, — думал убийца, — “отлично годится и пятьдесят”. Глаза убийцы заблестели, а розовый язык облизал пересохшие губы. Даже чистая необходимость может доставить определённое удовольствие.
Обычно уверенный голос Остина Картера зазвучал слегка нерешительно.
— С ракетами связан один момент, который мне хотелось бы затронуть, прежде чем мы начнём испытание. Не знаю, согласен ли со мной в этом Хьюго; вероятно, его это никак не волновало. Но дело вот в чём: ракета несёт с собой надежды всех людей доброй воли. Покинув пределы этой планеты, человек может стать достойным своего владычества над ней и обрести владычество над собой. Осознание того, что за пределами этой земли, хотя бы в сугубо физическом смысле, что-то есть, может объединить эту землю, может превратить людей из орды безнадежно враждующих кланов в благородный союз человечества. Я могу ошибаться в своих надеждах. Открытие новых миров может оказаться столь же тщетным, как открытие Нового Света. Оно может значить лишь дальнейшие империалистические захватнические войны, новые главы жестокой эксплуатации подчинённых туземных рас. Но может оно значит и новое единство, новую энергию, новую человечность и, наконец, воплощение в жизнь всего лучшего, что есть в человечестве. Я, во всяком случае, на это надеюсь, — тихо, упавшим под конец голосом проговорил он.
Убийца не вслушивался в эту идеалистическую болтовню. Глаза убийцы были с улыбкой устремлены на Маршалла.
“Он сыщик”, — размышлял убийца, — “пусть поломает голову”.
3
Хьюго Чантрелл добавил ещё несколько слов от себя, главным образом, технических подробностей, понятных, по всей видимости, только его коллегам. Он с любовью отзывался о своих долгих месяцах работы над “Аспера-9”. Все его модели ракет, как он пояснил, именуются “Аспера”, ибо per aspera, в конечном счёте, itur ad astra[77], но, к сожалению, шутники предпочитают вариант “Аспидистра”.
Группа, столпившаяся на краю траншеи, подвинулась вперёд, к самому краю, и заглянула в яму под сараем. “Аспера-9” имела около пяти футов в длину и немногим меньше фута в диаметре. Отблески на её тусклом медном корпусе придавали ей вид живого существа, удерживающего себя от движения. Чантрелл, Картер и помощник Гриббл совещались в яме слишком тихо, чтобы можно было что-то расслышать. Зачем Чантрелл воздел руку.
Настала тишина. Гриббл склонился над ракетой. Раздался всплеск выхлопа и громкий взрыв. Все глаза, словно на теннисном матче, быстро повернулись, следя за полётом ракеты. Но они увидели и кое-что ещё.
Они увидели, как пухлая фигура перевалилась через край траншеи прямо перед “Асперой-9”. Уши их услышали хруст костей и плоти, резкий, звонкий крик.
Сама “Аспера-9” оправилась от потрясения. Она прекрасно ощущала изгибы траншеи и невредимой погрузилась в хлопковые тюки в конце пути. Но никто не обратил внимания на её эпохальное представление.
— Хилари! — кричала Вероника Фоулкс. — Хилари! — И Дженни Грин тихо, но напряжённо выговаривала то же самое слово.
— Им всё-таки удалось, — с чувством выговорил Маршалл. — Удалось прямо на моих, чёрт бы их побрал, глазах…