Рапсодия под солнцем
Шрифт:
Предлагать Аману самому в город махнуть я не буду. Оставить Ниррая один на один с нашей компанией идея так себе. Самоубийственная, я б сказал. А в «гроб», насколько знаю Амана, он его не даст опять уложить.
— Собираешь метеорит в океане, он там самой природой обработан, я сверялся с приливами. Крошил я его руками в порошок, можешь придумать иной вариант, но, самое главное, чтобы ничего лишнего не попало, поэтому сначала дезинфекция. После порошок нужно залить витаминным раствором. В любой аптеке есть, для внутривенного введения. Я беру фирмы «Верта».
Вроде, звучит несложно. Только вот…
— Сможешь контролировать Ниррая, пока меня нет, и не подпускать его к людям?
— Постараюсь… Он тут главный, но я пытаюсь. Да и плюс он сытый, а к тебе… Я думаю, это остаточное от человека.
— Нет, Аман. «Постараюсь» — это не то. От Мила пахнет мной. И либо ты гарантируешь его безопасность, и я сейчас быстро метнусь в Монтре, пока он спит, и все сделаю так, чтобы Аш мог максимально быстро погасить метеорит, либо мы ждём, пока решим что-то с «кошками», и потом я полечу с Милом.
— Я не подпущу его к Милу. Стой, сначала я возьму кровь, чтобы его отвлечь, когда он проснется.
Он тушит сигарету, собираясь свалить, но я добавляю:
— К Бали и матери это тоже относится. Не надо, пожалуйста, их убивать. Пока.
— Вот и пусть сидят в янтаре. Я их не чую, значит, они там сейчас. Я надеюсь вообще его удержать в беседке.
— Удачи, — хмыкаю я, представляя как, учитывая его новый аромат, он собрался Ниррая «удерживать». Но вслух ничего не говорю — удаляюсь в спальню. Надо переодеваться и валить, и желательно вернуться до того, как Мил проснется, а то опять панику разведет.
Похватав вещи, выскакиваю с ними на улицу, чтобы, одеваясь, не разбудить Мила. И лишь когда слышу от Амана, что он летит к Нирраю, взлетаю, вновь отправляясь в Монтре.
Часть 21. Моя Ириска…
Ирсан
— А ты, вообще, рис варить умеешь? — спрашиваю, рассматривая пакет с крупой. — Длиннозерный. С таким как, кашу-то можно?
— А на упаковке не написано?
— Написано. Но это же не для каши. Вот.
Переворачиваю пачку и подсовываю Ашу картинку с инструкцией. Там ничего сложного, но нам же, наверное, по-другому надо?
— А чем каша отличается от гарнира? Тут вот крупу надо водой залить… но нам ж и велели без молока, значит…
Аш крутит пакет, рассматривая его под разными углами, но так ни к чему и не придя, откладывает в сторону.
— Если бы нужно было просто рис, Мур бы, наверное, так и сказал? А он кашу сказал… не просто ж так?
— Может, потому что каша сладкая? Или потому что жидкая? — неуверенно предполагает Аш, на что я плечами пожимаю.
— Не знаю. Звучит здраво. Только, наверное, не совсем жидкая, это уже суп получится… И, помнится, когда мама готовила рисовую кашу, то рисинки, что в молоке плавали, были такие… более рыхлые, что ли.
— Я не буду варить кашу по одной
— Зачем по одной-то?! Наоборот, они должны быть… эээ… типа липкие, что ли. Мне кажется, надо просто варить дольше, чем тут указано. И воды побольше, и сахара.
Аш кивает и, взяв столовый прибор, закидывает в кастрюлю три ложки сахара, после чего туда же воды из чайника наливает. А до меня доходит.
— Стой! Тут написано, один к двум с половиной. Как мы теперь поймём, сколько риса сыпать?
Аш задумывается ненадолго, но приходит к выводу, что нам нужна новая тара, и достает новую кастрюлю. Переходим к следующему этапу — найти что-то мерное, чтобы измерить рис и воду. Я хотел предложить в стакане, но Аш находит мерную ложку, и сообща решаем, что раз она специальная, то в ней лучше. Ну и приступаем к переливанию воды. По ложечке. Аш черпает, я считаю.
— Всё-таки странные у него вкусы, — тяну, зевая, на тридцатой ложке. — Ты вот любишь кашу? Тридцать один.
— Да, манную, но только горячую.
— У меня бабушка любила холодную, чтобы как запеканка, застывшую уже. Бррр. Тридцать два. По мне так мерзость, это ж как один огромный комок. Интересно, а он рис горячий любит или застывший? Тридцать три.
— Сколько еще-то? Ему же на одного, наверное, много риса не надо. Может, хватит?
— Так, на одну ложку риса две с половиной воды. Это тринадцать с половиной ложек риса выходит.
— Ну и нормально. Не знаю я, что он любит.
Аш зажигает под кастрюлей газ и сверяется с инструкцией. Так мы и выясняем, что крупу надо засыпать в кипящую воду. Поэтому, уже занесенную ложку с рисом я убираю, и мы садимся на стульчики, прямо напротив плиты.
— Ирс, а тебе Мечта понравился?
— Вкусный, — киваю. — Вкуснее всех, кого я пробовал и нюхал. Он же, правда, как концентрат мечты…
— Я не о том…
— А о чем? — не понимаю я и, отвернувшись от кастрюли, к Ашу поворачиваюсь.
— Как мужчина он тебе понравился?
— Откуда ж мне знать, каков он как мужчина?
Аш ко мне поворачивается и в глаза заглядывает, непонимающе.
— Ну ты же его видел. Он тебе симпатичен?
— Внешне, что ли? Ну да. Ухоженный. Сильный. Волосы клёвые. Но ты красивее.
Он тянется ко мне, чтобы в поцелуй утянуть, и я сам притягиваю его, вынуждая ко мне на колени перебраться. Довольный, обнимает меня, жмется. И так чудесно это все… даже общий пипец ситуации не мешает мне наслаждаться вот такими вот моментами. Я так испугался, когда нас схватили… И если мне было тяжело, то каково Ашу, который четыре года просидел вот в такой вот клетке? Он переживает, спрашивает, а мне… да если тебе легче будет, если кто-то может помочь забыться и не думать об этих ужасных прутьях, я ж на что угодно соглашусь. И притащить помогу, и уговаривать буду, и кашу эту несчастную варить, лишь бы в глазах его не мелькали кошмарные тени прошлого. Хочешь мужчину с вкусной кровью? Женщину? Да хоть корову, реально!