Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2
Шрифт:
– А зачем вы мне это говорите?
– Мгновенно цепляется к словам правоохранителя мой адвокат.
– Просто пообщаться? Или вы хотите поруководить моим доверителем, на какой срок и какие доверенности ему выдавать?
– Я сейчас буду вводить вас в курс дела, а через пару дней ваша доверенность закончится, - недовольно отвечает обвинитель.
– Если семья заменит вас на кого-то другого, мне придется вводить в курс и его.
Наш юрист молча пожимает плечами, словно говоря что-то грубое.
– А что, уже есть какое-то дело?
– Мивако
– У независимого расследования, от имени общественного обвинения, в моём лице, есть обоснованные подозрения насчёт виновности ...
– дальше чин прокуратуры обтекаемо формулирует, что я могу быть виноват.
Попутно, он усматривает во мне потенциальную опасность для окружающих, на основании только что отсмотренного обрывка ролика.
Дискуссия между высоким сопровождающим Когу и представителям закона за какие-то несколько секунд разворачивается в полноценный пожар конфликта.
Честно говоря, юридические категории, которыми они оперируют, от меня ускользают.
Из того, что я могу оценить лично, перед глазами напрягаются лишь плотно сжатые губы секретарши отца.
– Довольно, - одним негромким словом она останавливает адвоката.
– Продолжим в суде.
Начальник образовательного процесса только что руки не потирает.
Инспектор Садатоши задумчиво молчит, барабаня пальцами правой руки по тыльной стороне левой ладони.
Похожий на Рюсэя здоровяк только пожимает плечами, оборачиваясь к ней:
– Как скажете.
– Давайте до суда он поедет на моей машине? Со мной?
– это в неловкую паузу врезается представитель девятого бюро.
– С удовольствием!
– чуть не подскакиваю со своего места, чтобы дать понять родне кое-что между строк.
– Маса, ты уверен?
– задумчиво напрягается Мивако.
Кажется, у неё были какие-то свои планы.
– Более чем, - закрываю дискуссию, присоединяясь к полицейскому на выходе из помещения.
– Так будет лучше для всех.
Глава 25
– Ты абсолютно не боишься, - не спросил, а скорее заявил полицейский.
Обитатели местного кобана, формально являющиеся коллегами, вместе с представителем прокуратуры довели пацана до его машины и проследили за тем, как они отъехали.
Попетляв по местной непростой парковке, Садатоши выбрался на трассу.
– А должен?
– Асада-младший искренне удивился.
– Меня что, расстреливать будут?!
– Исключено. Даже в самом худшем случае.
– Не стал наводить тень на плетень правоохранитель.
– Ну так а чего тогда переживать?
– непонимающе передернул плечами пацан.
– Если твой одноклассник не оклемается, останется инвалидом, есть варианты...
– Хидэоми прикинул, что лучших вариантов наладить личные отношения с младшим Асадой не будет.
Полноценной вербовкой происходящий разговор назвать было нельзя. Начать с того, что подобный тип отношений в адрес несовершеннолетних строго запрещался.
Но если сформировать доверие с пацаном сейчас, то он рано или поздно вырастет. А вот уже тогда открываются разные интересные перспективы, в том числе, если он пойдет по стопам отца.
– На моём месте логично спросить: какие опасности, с вашей точки зрения, мне угрожают? Хотите ли вы что-то посоветовать в этой связи? И зачем вы всё это делаете?
– последний вопрос намекнул, что намерения полицейского по части совместной поездки не были большим секретом ни для кого в этой машине.
– По опасностям...
– Хидэоми ненадолго задумался.
– Я сейчас не буду фильтровать свой профиль от остальных моментов. Самое первое: этот твой одноклассник врежет дуба. Либо, так и не придя в себя, до конца жизни останется в коме либо наподобие овоща.
– Я имею очень чёткое представление, как доказывать свою невиновность в этом случае, - твердо отбарабанил в ответ ученик.
– Я бы на твоём месте опасался не стороны закона, а его семьи в этом случае, - многозначительно хмыкнул Садатоши.
– Хм... логично... Спасибо.
– Тем более, если, как ты говоришь, этот народ не останавливается ни перед чем. Судя по рассказу о твоей однокласснице.
– А ведь эта тема так и не поднялась, - кажется, в голосе школьника прозвучала укоризна.
– Я думаю, что логичнее будет дождаться заявления от её родителей. Начать с того, что лично мне именно этот эпизод вообще не по подведомственности, - не стал скрывать собственной позиции сотрудник девятого бюро.
– Я искренне сочувствую по поводу случившегося, но эта девочка - никак не мой профиль.
– Поясните?
– напрягся парень.
– Вы производите впечатление единственного адекватного во всем этом борделе. Не сказать, что у меня были на вас какие-то планы, но для дела всегда лучше, если дознаватель адекватен.
– Ты не забыл, чем я занимаюсь?!
– удивлённо напомнил Садатоши.
– Девятое бюро - это только организации типа ДжиТи Груп! С натяжкой - члены их семей, если ранг человека высок, как у твоего отца. Причём тут эта твоя девочка?! Я абсолютно искренне считаю случившееся недопустимым, особенно если всё было так, как ты говоришь...