Развод. Между нами только ненависть

Арская Арина

— Я была не в себе…

— Она все еще моя жена, — Марк перебивает меня и игнорирует мой загнанный взгляд. — Мы еще не разведены, Зурал. Вопрос ее уважения ко мне, как к мужу, касается только меня, а тебя должен волновать только ее статус, — делает предостерегающую паузу и тихо, почти шепотом, который режет воздух острым ножом, спрашивает, — а какой у нее статус на данный момент?

Марк взгляда не отводит, а его тихий тембр пронизан той вибрацией, которая говорит Зуралу, что если сейчас не будет извинений с его стороны, то не будет он больше бароном.

—

Замужем, — Зурал теряет свою насмешку. — Замужем за тобой.

— Верно, — Марк медленно выдыхает.

— Не с той ноги сегодня встал, — Зурал скалится в улыбке. — Немного занесло.

— Не слышу извинений, — Марк четко отрезает каждый слог и немного щурится.

— Прошу прощения, — Зурал прикладывает руку к груди, глядя на меня. — Я не хотел оскорбить замужнюю женщину.

А если я стану незамужней?

Что тогда? Можно оскорблять или… можно похитить и претворить в жизнь книжные фантазии, только удовольствия тут не будет. И влюбленности. И томной неги. Меня начинает немного потряхивать. Тошнота усиливается.

Реальный мир отвратителен и жесток, и спрятаться я могу сейчас только за бандитскими правилами жизни. Правилами Марка.

Я с криками их отрицала, но теперь буду вынуждена принять, чтобы добиться от мерзкого мужика уважения.

К себе, Марку и нашим отношениям.

Я могла отсидеться дома, но я тут и быть тупой невинной овцой простительно лишь в книжках. Пора окончательно отказаться от фантазий, от самообмана, лжи и

— Но я и бывшей женой… буду семьей Марка, — заявляю я. — Я мать его детей. Его сына. Его наследника.

Глава 44. Что ты творишь?

Чувствую себя эмоционально выпотрошенной после встречи Зурала, которого Марк спокойным тоном и без угроз продавил на извинения.

Я сижу в машине никакая.

Это вам не встречи с клушами, которые часами обсуждают сплетни, сериалы или книги, а после за чашечкой чая вздыхают о том, что настоящих мужчин не осталось.

Какой же я тупой фигней я была занята, пока мой муж укреплял свою империю и бизнес через встречи с опасными и сомнительными личностями, через сделки с другими агрессивными мужиками, через шаткое сотрудничество с непредсказуемыми партнерами.

Да, он говорит, что по большей части вывел свой бизнес из тени, но это не отменяет того, что и другие якобы «чистые» дельцы были в прошлом, как и Марк, бандитами.

Большие деньги не падают на голову чемоданом, и у богатых людей за спиной тень всегда темнее.

Деньги — это ресурс, за который расплачиваются кровью, и у слабых мужчин их никогда не будет.

— Зря я поехала, — тихо признаю я, нарушая гнетущую тишину, что натянулась между мной и Марком стальными нитями.

И я занималась не просто фигней.

Я унижала Марка, и, вероятно, ему донесли о моих словах, какой он неудачник без королевы Оли и что он всем обязан мне, ведь я его «правильно мотивировала», но на деле я даже понятия не имела, с кем и как он «работает» и какие у него бывают деловые встречи, на которых могут свинец в голову пустить за одно неосторожное слово.

—

Я не думаю, что зря, — отвечает Марк, глядя на фонари, что мелькают за окном машины. Усмехается. — Это было полезно для тебя.

Не поспоришь.

Да, полезно, и теперь я к книгам с дерзкими и опасными мужиками, которые насилуют, убивают отцов героинь из-за мести, а после преследуют с угрозами, не притронусь.

Я получила прививку, и фантазии о мафиозниках оставлю обычным домохозяйкам, а я… я сама оказалась женой того, чей взгляд может напугать до синеватой бледности.

— Да уж, — невесело отвечаю я и тоже отворачиваюсь к окну. — Полезно. Возможно, мне стоило побыть на такой встрече чуть пораньше?

Молчим несколько минут, и я вновь мягко разворачиваюсь к Марку, который решил в тишине вздремнуть: откинулся назад, запрокинул голову и закрыл глаза.

Мой взгляд скользит по его хищному профилю, которое немного расслабилось, судя по опущенным уголкам губ, и во мне вспыхивает желание коснуться его небритой щеки. Хочу почувствовать под ладонью его жесткой щетины с островками благородной седины, а после бы я поцеловала в тонкую паутину морщин у глаз, но такого права у меня нет.

Надо было гладить и целовать Марка раньше, когда это имело смысл. Когда не было Фаины и когда он хотел меня, а сейчас все эти касания, провокации, попытки подразнить тигра — ужимки отчаяния.

— Стоило раньше показать мне…

— А так без цыган, без разборок, без подобных сложных переговоров с придурком, который посветил пушкой перед нами, — Марк перебивает меня, — я был недостоин уважения ко мне, как к мужу, — приоткрывает глаза и косится на меня, — так? Как к отцу твоих детей? Как к мужчине? — невесело усмехается. — То есть я был прав, когда решил, — разворачивается ко мне и немного прищуривается, — что встряхнуть тебя можно только страхом? Страхом передо мной?

У меня ресницы вздрагивают и я сглатываю. Справедливый вопрос.

— Заслуживал, — честно отвечаю я. Шепотом, который я сама почти не слышу. — Как муж и как отец.

Это несправедливо. Почему я не остановила себя хотя бы полгода назад и не подумала над тем, что мой брак с Марком летит в бездну, набирая с каждым днем скорость.

— Тогда в чем было дело, Оля? — строго спрашивает Марк.

Машина заезжает во двор маминого дома и медленно двигается мимо подъездов, разгоняя мрачную тьму ярким светом фар.

— Разлюбила? — прямо спрашивает Марк, пристально и изучающе вглядываясь в глаза.

Меня пугает этот вопрос до мелкой холодной испарины на шее и дрожи в пальцах.

— Марк, я… — мой голос сбивается, — как ты можешь такое говорить…

— Юлишь, — усмехается, и мне от его ответа становится холодно где-то в груди над желудком. — Вопрос простой, но четко ответить ты на него не можешь.

— Марк…

— Достаточно, — он качает головой, — я ты все же ответила на мой вопрос.

Машина тормозит у маминого подъезда, но я не тороплюсь оставлять уставшего Марка, который вновь откидывается назад и на выдохе закрывает глаза.