Рейд в опасную зону. Том 2
Шрифт:
Через минуту раздаются выстрелы.
— Засада! — кричит Гусев, и мы бросаемся к тому самому дому.
Моджахеды уже окружили ребят. Пятерых прижали к стене, отобрали оружие. Носилки, на которых лежит Панин стоят прямо на земле.
Мы можем ещё уйти, нас не заметили, но бросить своих я не могу.
— Капитан, мы можем ещё выбраться! — шепчет Колесников.
— Без них не уйдём, — сухо бросаю я.
Мы пытаемся пробиться к своим, но моджахедов слишком много. Через пару минут нас
Имран появляется из-за угла дома с видом победителя.
— Добро пожаловать, капитан!
Что за…? Внутри меня всё обрывается.
— Это Бану? — уточняю я, оглядываясь по сторонам.
Имран смотрит на меня, усмехаясь.
Я уже и сам понимаю, что мы не в Бану…
А совсем в другом кишлаке, куда заманил Имран.
Нас ставят в одну линию. Коршуна нигде нет, но мне показалось, что его тень мелькнула за одним из заборов.
Один из боевиков, крупный, с густой бородой, явно командует остальными, с презрением оглядывает нас.
Коршунов появляется из-за того же угла дома. Целый, невредимый, и, что самое странное, не связанный.
— Коршун, что это значит?! — рявкаю я.
Он спокойно смотрит на меня, жмёт плечами.
— У каждого свой выбор, капитан.
Я смотрю на Коршуна, пытаясь осознать его слова.
Предал нас. Он их человек.
— Вот их командир! — тычет он пальцем в меня…
Глава 11
Нас держат в сарае, который, кажется, вот-вот развалится от ветра. Пахнет землей, навозом и какой-то горечью — словно здесь долго жгли траву или прятали мертвечину. Пол земляной, плотный, как асфальт, но от сырости ночью становится ледяным. А днем в сарае печет так, что дышать тяжело.
Осмотревшись в помещении, куда нас затолкали моджахеды, перевожу взгляд на парней.
У всех лица серые, как пыль на стенах сарая. Колесников, этот заводила, теперь сидит в углу, молча глядя перед собой. Паша бредит — температура жжет его изнутри. Раненный — это самая большая наша проблема. Потому что без помощи медика, ему не выжить.
Атмосфера гнетущая.
Я чувствую собственную вину за произошедшее, двойное предательство в отряде — это за гранью.
И это не может быть случайностью.
Получается, Коршун здесь замешан с самого начала. Он знал о том, что мы выдвинемся на утро на это задание.
И что? Связался с моджахедами — был их связным… А те подменили нам проводника — на своего Имрана. А настоящего ликвидировали…
Возможно, схема была такой, иначе как они могли ее так разыграть, прямо как по нотам.
Но я же не слепой, видел, что Имран — не тот человек, за которого себя выдает.
Почему повелся?
Думал только о том, что стал слишком подозрительным, перестал доверять
Мать твою!
Командир тут я. Решения принимаю я.
И ошибка, если можно так это мягко назвать, тоже моя.
Что за?!. Но посыпать голову пеплом- не дело.
Сейчас надо думать, как выбираться из этого дерьма.
Думать быстро!
Штурм в нашем положении невозможен. Нас мало, и мы обезоружены.
Чёрт! Как я мог такое допустить?
Нет, думаю не о том.
Надо сконцентрироваться…
Скрипнула и открылась дверь. Стоит моджахед. Он держит подмышкой несколько лепешек и небольшую баклажку с водой.
За моджахедом стоят еще двое с автоматами, нацеленными на нас. Никто не двигается с места, хотя очень хочется пить.
Сколько мы тут просидели? Часов пять или десять? Время тянется тут тягуче, не понять.
Еду кинули нам, как животным прямо на землю. Дверь с грохотом закрылась, и парни подобрали с пола еду.
Лепешки, что нам выдали, черствые, словно камень, пахнут затхлостью. Воду — одну баклажку на два литра — растягиваем на всех, как можем. Но Паше нужно больше. Он стонет, иногда зовет мать, иногда ругает кого-то во сне.
Время тянется, как бесконечность.
Смотрю на ребят, кто-то дремлет, устроившись на циновках прямо на земле. В углу сарая есть немного соломы, кто-то устроился прямо на ней. Другие сидят вдоль стены на земле, упершись спиной о стену сарая.
Ожесточенно смотрю на эту картину.
Лучше погибнуть в бою, чем вот так — быть в положении рабов.
Сжимаю руку в кулак и бью со злостью в стену. Тут же раздается выстрел. Пуля прошивает стену сарая — пролетает на головой.
Все мгновенно пригибаются.
Дело дрянь!
Сегодня же ночью я должен провести разведку, чтобы принять решение — как отсюда выбраться.
С раненным на руках и без оружия. Отчаянная идея, но других нет.
Жестокий урок мне преподнесла судьба.
Снова скрипит дверь и открывается.
— Ты! — тычет меня в плечо автоматом зашедший моджахед.
— Эй, Беркут, пошел! — грубый окрик Имрана перекрывает гул в голове.
Меня вызывают на допрос.
Выводят из сарая, руки связывают и ведут в большой дом.
Имран смотрит исподлобья, будто знает, что ждет меня дальше.
Ведут по двору. Оглядываюсь по сторонам, стараюсь запомнить. Забор высокий, вижу в углу что-то вроде щели в заборе, конечно она мала, но можно ее выломать побольше…
Меня заводят в дом и ведут по коридору, в конце которого темная комната. Допрос начинается сразу — без вопросов, только кулаки. Удар в бок — дыхание сбивает, словно выбросило на камни. Бьют по лицу — кровь из носа, туман в глазах. Старший задает вопросы.