Рики Макарони и Вестники Ниоткуда
Шрифт:
— Очень утешительно, — философски произнес Доматор.
— Я его не учила обращаться с жаброводорослями, — повторила Карлотта. – Обязательно напишу моему коллеге в «Хогвартс» и узнаю…
Рики от такого обещания не то, чтоб пришел в ужас, но заволновался. Профессор Снейп был еще въедливее, и уж точно постарается докопаться, Эльвиру расспросит в первую очередь, хотя нет, сначала привяжется к друзьям Рики. Намерение Карлотты предвещало мальчику сплошные проблемы.
Вернулся Барон. В одной руке он держал длинный кожаный футляр, другую прятал
— Здесь блескушки, — кивнул он, передавая футляр Доматору, — для дома, который приютил меня.
Рики объяснил, что Барон делает подарок и «МентеСана». Почему-то Джиовинезу это порадовало не так сильно, как браслеты Карлотты, выбранные профессором Доматором.
— А еще я хочу подарить одну штуку мальку бесхвостому, но говорящему, — изрек Барон и поманил его к себе, за ограду, куда до сих пор заходил только Доматор. Но Рики прошел через калитку, и никто ему этого запрещать не стал.
Барон протянул, чтобы всем было видно, медальон на тонкой цепочке. Очевидно, он представлял определенную денежную ценность. Но Рики поразила очень тонкая работа: резьба на черном прозрачном камне.
— Наклони голову, я хочу сам надеть, — попросил Барон.
Рики наклонил голову. И, хоть вещь была мокрая и холодная, он гордо выпрямился, демонстрируя ее остальным.
— Вот, носи и веди себя хорошо, — распорядился Барон.
— Спасибо, — улыбнулся Рики, и внезапно почувствовал жгучую тоску. Медальон придавил к груди тот кулон, который Рики всегда носил под одеждой и давно перестал замечать: знак Клуба Единства.
— Они так и будут торчать тут! – скуксился Барон, кивая на Джиовинезу, Карлотту и Доматора. – Я спать хочу!
— Пора уходить, — расшифровал Доматор. – Вручение окончено, мы ему надоели.
Так и неясно, кто проговорился; Рики подозревал брата Мариолы, потому что в тот же день всех счастливцев, одаренных русалкой, до вечера допрашивали сотрудники Министерства и составляли всевозможные бумажки. Они послали запрос в «Хогвартс» относительно Рики и теперь, получив ответ, с нетерпением ожидали приезда Гарри Поттера, который должен был прояснить все необычные проблемы, в частности то, откуда его крестник научился языку русалок. Школу начало лихорадить на другой день прямо с утра.
Ученики требовали от Рики похвастаться «русалочьим талисманом», а некоторые, например, сыновья профессора Лютика, пожелали с ним сфотографироваться у вольера. Карлотта старалась не показываться в коридорах и свирепствовала на уроках. Директриса за обедом настойчиво пытала учителей, выясняя, не надо ли кому прикупить нового оборудования. Она назначила всем премии, достаточные, чтобы мама Пеппе от радости пустилась в пляс и, расколотив случайно последнюю чашку из свадебного сервиза, не обратила на это внимания. Профессор Доматор вел себя, словно ничего не произошло, и тем самым вызвал бурю разговоров о себе.
— Я б на его месте, так разбогатев, немедленно бы уволился, — говорили многие.
— А все-таки это справедливо, — заявила как-то Изабелла, подруга
— Надо поощрять честных тружеников, это хороший пример для подрастающего поколения, — согласился с ней профессор Прифиссато на одном из своих уроков.
На фоне ажиотажа контрольные пролетели для Рики, как укол, которого не чувствуешь. И он ожидал Рождества, на которое должен был объявиться Гарри Поттер, совсем не так, как в предыдущие годы.
— У нас знают этого твоего, как же, — покивал Барон, — сильный бесхвостый!
— Он приедет, и придется дать ответ, остаюсь я или нет, — вздохнул Рики.
— Пожалуйста! Мне так все равно. Останешься – будет, с кем поговорить. Вернешься – так вода кругами расходиться перестанет, тогда мои братья и сестры отстанут со своей заботой. Совсем взбесились, каждый день кого-нибудь из них вижу!
А все ящики хитрый Барон, разумеется, сам и не тащил.
— Они под водой легкие, только очень большие штуки, вроде самих посудин, трудно поднимать, — сказал он. – Я попросил хороших дружелюбных рыб, бесхвостые их тоже любят.
Рики подумал, что это, наверное, дельфины, но не нашел подходящее слово на языке Барона.
Школьное празднование Рождества назначили на день раньше, чем положено по календарю. Ученики радостно предвкушали праздник. Однако Рики возвращался домой в подпорченном настроении: Карлотта, единственная из учителей, оценила его работу на «хорошо», но не более, всего из-за двух незначительных погрешностей!
— А чего еще ждать, — заявила она, тыча пальцем в пергамент, — когда у тебя было столько более важных дел!
Выпав из ворот на окне, Рики сразу увидел, что на его кровати спит Мистер Лапка. Он не стал тревожить кота, решив поваляться после ужина, и отправился на кухню. Однако миссис Дуглас, стоя вполоборота в дверях гостиной, поманила его пальцем. Когда она зашел, разговор прекратился.
— Как дела, Ричард? – спросил крестный отец, сидящий на диване возле Пита.
— Гарри приехал утром, — одновременно сказала мама.
Тетка Мария в дальнем кресле явно была довольна: теперь, с появлением гостя, отъезд к родственникам в деревню, чего ей очень не хотелось, отпадал сам собой.
Наутро дядю Гарри радушно приняли в школе, невзирая не то, что он ничего не понимал на итальянском. Джиовинеза перевела его краткую речь, произнесенную за рождественским обедом, по поводу того, как он ужасно рад. Она собиралась, и Рики видел это отчетливо, поговорить с синьором Поттером и выяснить интересующие ее непонятные моменты, связанные с Рики. Однако он в первый день благополучно от нее сбежал.
Рики же в его присутствии не столько отмечал лучший праздник года, сколько делал вид, что не знает никакого мистера Поттера, а между тем другие ученики, в основном одноклассники и старше, требовали, чтоб он попросил для них автограф или фото на память.