Рокоссовский: терновый венец славы
Шрифт:
– Чему улыбаешься? Вспоминаешь подмосковную битву?
– Именно так.
– Но ведь это было под Москвой.
Уточнив обстановку, Жуков и Рокоссовский отправились на КП фронта. Он находился почти на самом берегу Волга. Ночью сюда возвратился и Гордов.
– Я приказал войскам перейти к обороне, - доложил он Жукову.
– Как это - к обороне? — с металлом в голосе спросил Жуков.
– Я вынужден был это сделать.
– Чем вы это объясните?
– У меня не хватает артиллерии, боеприпасов, - резко ответил Гордов.
– Меня всё время торопят. Войска
– Кто в этом виноват?
– спросил Жуков.
– Я докладывал в Ставку, чтобы дали время на подготовку операции. Оттуда один ответ - наступать.
– Георгий Константинович, - вмешался Рокоссовский.
– Доводы генерала Гордова вполне обоснованны.
– Хорошо, - сказал Жуков, бросив неодобрительный взгляд на Гордова.
– Константин Константинович, принимай командование фронтом. Разбирайся сам с положением дел. Но при любых обстоятельствах активных действий не прекращать.
– Я это прекрасно понимаю, - проговорил Рокоссовский.
– Подумаем вместе, как это сделать.
– Георгий Константинович, у меня есть одна убедительная просьба.
– Какая?
– насторожился Жуков.
– Позволь мне единолично командовать войсками фронта в объеме той задачи, которую мы обговорили в Генеральном штабе.
Заместитель Верховного, генерал армии, резко повернулся в сторону генерал-лейтенанта Рокоссовского и неодобрительно сверкнул глазами. Подобную просьбу он выслушивал впервые. На всех фронтах его присутствие воспринималось с благодарностью. Он готов был взорваться, но, увидев уверенность и невозмутимое спокойствие командующего фронтом, произнес:
– Ты считаешь, что мне здесь делать нечего?
Рокоссовский пожал плечами и промолчал.
– Хорошо, я сегодня же улечу в Москву. Командуй!
– Жуков сухо попрощался, сел в машину и уехал.
2
Так 1 октября 1942 года Рокоссовский начал командовать Донским фронтом. Свои чувства и настроение он выразил в очередном письме к жене и дочери.
«Дорогие мои!
Перелет к новому месту совершил благополучно. Уподобился перелетной птице и потянул на юг. К работе приступил с первого дня и со всем остервенением и накопившейся злобой направил усилия на истребление противника.
Теперь немного о себе. Здоров и бодр. Несколько дней жил в балке, в землянке, чаще бывал в разъездах. Теперь живу в деревянном домике. Это подлинная избушка на курьих ножках.
Здешняя местность - это кония Даурии. И когда вылез из самолета, невольно начал искать глазами даурский гарнизон. Растительности — никакой, кругом лишь голые сопки да степи. Уже несколько дней дует сильный ветер и поднимает столбы пыли. Придется заводить себе очки, а то начали болеть глаза.
Как живете вы? Пишите обо всем. Буду рад получить от вас весточку. Как только получите приглашение приехать в Москву, немедленно отправляйтесь в дорогу. Квартира вам обеспечена. Не вздумайте задерживаться в Новосибирске, а то мы и так продолжительное время были в разлуке и томились в неизвестности. Ваш К. Рокоссовский».
На новом месте, не раздумывая,
Войска фронта вели активную оборону. Их постоянные удары не позволяли противнику перегруппировать силы. Прочно удерживая рубеж на реке Дон, войска наносили контрудары в междуречье и тем самым помогали Сталинградскому фронту за-щищать город.
Для обеспечения прочной связи с войсками, растянувшимися по фронту на протяжении 400 километров, командующий перенес свой КП на хутор Малоивановку, который находился как раз в центре участка. Отсюда легче было организовывать взаимодействие с армией Чуйкова. В начале октября фронт оттянул на себя более десятка фашистских дивизий.
Когда генерал Батов зашел под вечер на КП, командующий фронтом говорил по телефону.
– Скажи честно, Михаил Сергеевич, левое крыло фронта мы можем двинуть в контратаку? Все, тогда начинай, как условились. А вместо безвольного командира дивизии назначь толкового командира полка. Приказ отдадим задним числом. Пока.
Командующий фронтом положил трубку, протянул руку Батову:
– Павел Иванович, поздравляю с назначением командующим 4-й танковой армией
– Спасибо, что сдержали слово.
– Но есть одна закавыка, - улыбнулся Рокоссовский.
– Какая?
– В этой танковой армии всего лишь четыре танка.
– Многовато, - рассмеялся Батов.
– Срочно принимай командование, - торопливо проговорил Рокоссовский.
– На днях мы ее переименуем в 65-ю общевойсковую армию. Так что не расстраивайся, принимай. Разберешься - доложишь.
За несколько дней Рокоссовский побывал на позициях трех армий. Последним соединением, с которым приехал знакомиться командующий фронтом, была 66-я армия Р.Я. Малиновского. Своим левым флангом она упиралась в Волгу и нависала над Сталинградом. Перед ней была поставлена задача — ликвидировать десятикилометровый коридор. Но немцы здесь сосредоточили большие силы и заняли построенные когда-то нами оборонительные укрепления. И выкурить их оттуда было не так-то просто.
В штабе армии Рокоссовский командарма не застал.
– Родион Яковлевич убыл в войска, - доложил начальник штаба Корженевич.
– Странно, он же знал, что я выехал в вашу армию, - удивился Рокоссовский.
– Сейчас мы его вызовем на КП.
– Не надо, я его сам найду, заодно и с частями познакомлюсь.
Но ни на дивизионных, ни на полковых командных пунктах Малиновского не оказалось. Рокоссовскому доложили, что он находится на ротном опорном пункте. Добрался туда командующий фронтом с трудом. Под артиллерийским и пулеметным огнем пришлось понюхать пороху. Один раз чуть не попал под танк, одно звено гусеницы у которого было сорвано и который, взрыхляя землю, продолжал елозить на уцелевшей гусенице. Видимо, кто-то заметил увернувшегося из-под танка человека. Вдруг открылась крышка люка и оттуда высунулась голова в засаленном шлеме.