Роскошная изнанка
Шрифт:
– Не надо ничего устраивать, – из-за угла двадцать третьего дома появился капитан Яковлев, в руках пузатый портфель. В точности завуч, поймавший за курением оболтусов-восьмиклассников.
Заверин поделился своим возмущением:
– Здравия желаю, товарищ капитан. Так куда они поперлись, я же ясно сказал…
– Они пусть по своим делам едут, нам пора по своим. Куда тут, на второй этаж?
– Так точно.
– Пойдемте. Что обнаружили?
– Ничего, – угрюмо доложил Заверин.
– Совершенно ничего? – этот вопрос был задан уже Денискину, тот высказался
Кто его знает, что имеет в виду руководство? Если под «чем-то» считать труп, кровь и прочее, то да, ничего не обнаружили.
И снова поднялись на этаж, и уже Яковлев позвонил в дверь Евгении-Жанны, вежливо извинился и попросил еще раз обоих граждан «постоять», как он выразился. Денискину же предписал «побыть» с Натальей Кузьминичной. Жанна, на поверку оказавшаяся теткой хоть куда, велела перед уходом:
– Чайку попейте. Конфеты, сушки, в буфете малиновое варенье.
Капитан, участковый и соседи ушли, Андрюха, взяв чайник, предложил гражданке Джумайло, но та призналась:
– Не лезет больше.
– Хорошо, тогда я выпью, – решил Денискин, хотя тоже это бабское занятие не жаловал. Конфеты были вкусные, сушки – с маком.
Он уже доедал второй батончик, и лишь тогда Наталья заговорила, неловко, неуверенно улыбаясь:
– А это что, вся группа? Маловато.
– Тут дело не в количестве, а в качестве. Сейчас товарищ капитан опытным взглядом все осмотрит, и все будет ясно.
– Будет ясно, – повторила Наталья, вздохнув, – да я поняла уже. Зря приехала. Так?
По сути, ответить было нечего, Андрюха и не стал.
– Москва – хороший город. Да и сестра будет вам рада, как появится. А между прочим, это ее фото там, над диваном?
– Ее.
– Она очень красивая.
– Да.
Так, не хочет разговаривать девчонка, нечего дальше звуки из себя выдавливать. Андрюха замолчал.
По-хорошему, что с ней вообще тут сидеть? Оставить бы ее, пусть сама посидит, не маленькая. Пойти бы туда, глянуть – может, у пузатого капитана в пузатом портфеле рентген с лабораторией, дунет – плюнет, и тотчас с музыкой распахнется дверь, вплывет красавица Маргарита. И тогда Наталья перестанет рыдать про себя, без слез, с сухими глазами. Денискин одернул себя: «Ну е-мое, и снова распустил нюни. Тебе-то что за дело? Ты, главное, командировочное подпиши, а то шиш что выплатят. И, вообще, чего сидеть тут, уговор был подцепить их Аркадия Иваныча, а дальше сами…»
Глава 5
Тут самое время сделать пояснение.
Сержант Денискин за двадцать один год не приобрел ни тяги к Большому Труду, ни комсомольского задора (хотя билет, конечно, имел). Пришла малява в отделение – отрядить оперуполномоченного, смышленого, с неприметной физиономией. Была описана и необходимость в таком кадре: наблюдение за карманником-рецидивистом, который фото окрестных оперов знал лучше своего собственного интеллигентного рыла.
Другие сотрудники отделения поселка Торфоразработок, люди серьезные и семейные, никакой охоты кататься в Москву не выказали. Тогда начальник Денискина попросил не в службу, а в дружбу поехать,
Потому что из всего окружения только товарищ капитан Подшивалов знал, что в сложном пионерском детстве этот вот примерный Андрюша с большим успехом, огоньком и выдумкой шарил по карманам трудящихся.
Ну, конечно, не только на этом основании. Подшивалов по-отечески попросил и немедленно пообещал отпустить Денискина на рыбалку в Астрахань, причем в самый сезон, в сентябре. Андрюха и отправился.
Сказать по правде, Денискину никакого дела не было ни до кого на этом свете. Однако по ходу дела выяснялось, что кому-то все-таки придется работать над тем, чтобы и музыка заиграла, и Малка приперлась домой. Как несправедливо устроено все в этом мире – ничего само собой не получается.
Наталья снова заговорила:
– Я вам признаюсь… Андрей, так?
– Все верно. Подождите, сейчас придут…
– Они и слушать не будут, это я уже поняла. Не стану и говорить. Скажут – выдумки и фантазии. А вы, мне кажется, хороший…
Она засмущалась и решила не раскрывать, что именно ей еще кажется – и совершенно напрасно. Денискин время от времени был не прочь услышать от приятной девушки про себя что-то хорошее.
Наталья достала из порезанной сумчонки сложенную бумажку. Андрюха прочел: «НАТКА ПЕРЕЕЗЖАЮ НОВЫЙ АДРЕС СООБЩУ ЦЕЛУЮ РИТА».
– Срочная телеграмма, отправлена двадцатого апреля. Но адрес, я так понимаю, вам не сообщили.
– Нет. И более вестей не было. И не только… – начала Наталья Кузьминична, но тут вернулись хозяева, за ними зашли милиционеры, спокойный низенький Яковлев и встрепанный длинный Заверин.
– Вот мы во всем и разобрались, – сообщил капитан, обращаясь к Наталье, – и беспокоиться вам не о чем, Наталья Кузьминична. Квартира чисто убрана, пыль совсем свежая, то есть убирались недавно, все видимые вещи, извините, документы, деньги, вещицы драгоценные, все на своих местах…
– Туфля, – глядя в пол, напомнила Наталья.
– Нет, вторую туфельку не нашли. Но первую бережно сохраним до ее возвращения, – пообещал Яковлев, показывая названный предмет, уже завернутый в целлофан.
Денискин неожиданно для себя встрял:
– Мешковина.
– Что? – переспросил Яковлев.
– Мешок, – повторил Андрюха, – на всех припасах мешки на месте, а на вобле дерюги нет.
Замолчал. Непросто, когда на тебя смотрят четыре пары глаз, да еще с такой заботой и сожалением, как на слабенького головкой. Капитан подождал продолжения заявления Денискина, не дождался и завершил сообщение:
– Телевизор вам выключили и даже вот ключи нашли, – он показал связку в кожаном футляре, – Наталья Кузьминична, вам нужно лишь предъявить документ, подтверждающий родство с гражданкой Демидовой…
Та покачала головой, с неприязнью глянув на участкового. Заверин лишь губы скривил: вот, я предупреждал.
– Да, но тогда я, к сожалению, не смогу… – сокрушенно начал капитан, но девушка замотала головой:
– Нет-нет, я тут не останусь.
Капитан, решив закруглить разговор, обратился к понятым: